Потом тот с кровавой мордой. Потом стрельба. Потом вообще все исчезло. Я так и не понял, как на пол попал. Весь бок отшиб. У меня теперь полжопы синие. Во!
Влад отстранился, принялся стягивать труселя, чтобы срочно предъявить доказательства. Вера выпалила возмущенно:
— Воланчик, совсем уже? Никуда твоя жопа не денется. Потом покажешь.
Он осекся, сделал виноватые глаза, проговорил:
— Ну, да, да. Потом. — И тут же забылся. Сказал доверительно: — А еще я теперь здесь босиком не хожу. В этом доме сплошная чертовщина. Сначала те амбалы просто исчезли. А потом…
Он огляделся по сторонам, ткнул пальцем в сторону пола. И произнес совсем уж невероятное:
— Доски ожили!
— Как это ожили? — Последняя фраза проняла даже меня.
Влад развел руками.
— Не знаю. Только они зашевелились. Не везде, там, где кровь была. И стали ее жрать.
— Кого жрать?
Я почувствовал, что ноги меня не особо держат и приземлился на кровать.
— Да кровь же! Я что неясно говорю?
— С чего ты взял?
— Так она испаряться начала. Вот была и сразу нет. А в доме такое чавканье стояло. — Влад опять испуганно зыркнул по сторонам. — И пока все не сожрало, не успокоилось.
У дверей что-то мелькнуло. Я обернулся. Там сидел Васенька, облизывался и глумливо ухмылялся. Глаза его светились алым — цветом крови.
Я сплюнул, пробормотал вслух:
— Тьфу ты погань.
После этих слов Влад отчего-то воспрянул духом и известил:
— Нигде ни капли не осталось. Теперь, если милиция нагрянет, нихрена она у нас не найдет. Хоть год пусть ищут.
Это было здорово. Только сил об этом думать у меня осталось. Больше всего за хотелось лечь. Но сначала… Я обернулся к Вике, положил ей на лоб ладонь. Моя любовь заулыбалась во сне, подтянула к животу колени, что-то забормотала. Стало трогательной и беспомощной. Мне захотелось обнять ее. Закрыть, защитить от всего мира.
Но сначала я просто закрыл глаза, попытался глянуть, как прошло исцеление, и ничего не смог. Магии во мне осталось ни на грош. Я не чувствовал ее отголосков. Не мог уловить ни единой искорки. Я был пуст, но даже не мог испугаться этому факту. Мной овладело странно безразличие.
— Вер, — попросил я, не открывая глаз, — принеси книгу.
Она встрепенулась:
— Сейчас-сейчас…
И умчалась прочь. В голосе Влада появилось беспокойство:
— Что-то не так с Викой? Все плохо?
Я обернулся к нему, покачал головой.
— С Викой все хорошо. Она спит. Это мне нужно.
— А-а-а-а, — парень сразу успокоился. Мне он верил безгранично.
Появилась Вера с гримуаром, хотела передать мне его прямо в руки, но я отказался.
— Положи на кровать. И, пожалуйста идите. Мне нужно здесь остаться без вас.
Вера наморщила нос, спросила:
— Мы тогда ляжем спать на вашей кровати?
Я пожал плечами. Мне было все равно. Они ушли. А я еще долго сидел, смотрел на книгу, не решаясь ее коснуться. Потом все-таки переборол себя. И… не увидел ничего. Не было не искр, ни радости, ни света. Я был пуст. Книга была пуста.
Я снял ее с кровати и просто лег спать. Все, история про великого шамана, покорителя мироздания завершена. Жаль, что так глупо и бесполезно.
* * *
Не было ни пирогов, ни блинов. Радости особой тоже не было. Просто, какая-то неимоверная усталость. За окном не было ни забора, ни золотых шаров. Не гуляло по белому небу черное светило. Там царила непроницаемая тьма, как и положено во владениях приличной нави.
Баба Дуся сидела за столом. Мне почему-то показалось, что она плакала. Нет, не сейчас, но совсем недавно. Я оглядел комнату, но Васеньку заметить не смог.
Ведьма поняла меня правильно, усмехнулась:
— Налопался поганец, теперь отсыпается где-то.
От слов этих меня передернуло. Я даже знал, чего наелся кот.
— Что поделать, — бабка развела руками, — не нам с тобой его судить. Он же не человек.
Я хотел добавить, что даже не кот, но не стал. И так все было понятно.
— Вы меня позвали, чтобы проститься?
— Нет, — баба Дуся покачала головой, — зачем? Если навь будет тебя пускать, приходи. Я тебе рада. Других гостей у меня не бывает.
Я слегка оторопел.
— А магия? Как же магия? Значит, она вернется?
Повисла пауза. Текли мгновения. И с каждым мгновением таяла моя надежда.
— Не знаю, — сказала наконец моя наставница, — это не в моей власти.
Я не заметил в ее словах лжи. Не было там и сожаления. Простая констатация факта. Поэтому сказал:
— Жаль.
Слово мое практически кануло в пустоту. Навь начала меркнуть. Почти исчезла. Как вдруг из пустоты донеслось:
— Вику береги, иначе приду и уши надеру.
Об это она могла и не напоминать. За Вику я и сам был готов убить кого угодно. Даже без магии. Просто так, голыми руками.
— Я не знаю, как они вас вычислили. — Костя беспомощно пожал плечами. — Никогда не думал, что смогу произнести эти слова. Это странно, но наша контора дала сбой.
Я не стал спрашивать, о какой конторе идет речь. И так было понятно. Просто, усмехнулся:
— Я знаю как.
— Расскажешь потом? — В его глазах появилось любопытство.
Я не сдержался и фыркнул:
— Если будешь хорошо себя вести.
Костя поддержал мою игру, заржал:
— Обещаю. Я вообще послушный мальчик.
С послушным мальчиком мы смолили уже по второй сигарете. Приехал он совсем недавно, заранее не известив. Вика выглянула из окна, помахала рукой, прокричала:
— Олег, идите в дом, чай готов!
— Пойдем?
— Погоди.
Костя жадно затянулся. Сигарета прогорела почти до самого фильтра. Он с сожалением посмотрел на затухающий огонек и щелчком отправил окурок за перила в траву, третью раскуривать не стал. Неожиданно обернулся.
— Скажи честно, Лев — твоих рук дело? Ты его убрал?
Все-таки три предыдущих смерти не прошли для меня даром. Я честно соврал:
— Нет, не я.
Костя усмехнулся, кивнул.
— Я так и думал. И катал местных тоже не ты. А еще у ментов от твоего имени начинают дергаться глаза. Но ты, без сомнения, не при чем.
Я только развел руками. Мол, понимай, как хочешь. Какое-то время мы молчали. Я просто не знал, что сказать,
