Внезапно мне захотелось вскочить и оглядеться, но атрофировавшиеся мышцы не сумели удержать меня на ногах. Я завалился вниз, ткнувшись лицом в густой растительный ковер. Тепло? Трава? Сверчки? Уже что, наступило лето? Нет, я конечно же понимал, что я провел под землей достаточно долго, но не думал, что больше полутора или двух месяцев. Но в апреле такой густой травы еще быть не должно, если нас, конечно, не вывезли куда-нибудь на самый юг страны.
Черт подери, сколько же времени мне понадобилось для этого Перерождения?
Когда я провалялся минут двадцать, вкушая давно позабытые, но такие прекрасные ощущения, до меня внезапно дошло, что солнце какое-то странное. Я не чувствую тепла его лучей, а после того как глаза мои привыкли к яркому свету, мне показалось, что само оно не выглядит симметричным, словно неполная луна за несколько фаз до полнолуния…
Так, стоп. Луна?! Твою мать! Да это же она и есть! Сверчки, ветер и убывающая луна, сейчас глубокая ночь! Господи, а я уже успел испугаться, что воскрешение из мертвых что-то со мной сделало, и я теперь потерял некоторые из своих чувств. Хотя, если прислушаться к себе, то отчасти так и было. Мне казалось, что тактильные ощущения стали какими-то притупленными, словно мои нервные окончания не восстановились до конца. Но, в принципе, это не беда, с этим можно жить. Гораздо хуже было то, что произошло в моей голове.
С некоторым трудом поднявшись на ноги, я оглядел раскинувшееся вокруг на многие километры поле и виднеющийся вдалеке лес. Куда идти? Что делать? Ради чего вообще двигаться? Словно ответ на мои невысказанные вопросы, я вдруг ощутил, как меня тянет в одну строго определенную сторону. Что-то словно зовет меня и настойчиво требует идти к нему, и я даже в первое мгновение растерялся, не в силах осознать этот порыв.
Вскоре пришло понимание. Это и есть тот Зов, о котором говорил древний некромант. Он хочет, чтобы я пришел и освободил его… но черта с два я позволю еще одному чудовищу вернуться в этот мир! Хватит здесь и меня. Единственное, ради чего следовало туда наведаться, так это только ради того, чтобы удостовериться, что его темница достаточно надежная и продержит в себе тысячелетнего лича еще столько же.
Да, определенно, этим следовало заняться. Но сперва я просто обязан был увидеть одного человека… это желание вдруг взорвалось во мне ядерным фугасом, снеся все остальные намерения. И сопротивляться этому порыву было выше моих сил…
Рассмотрев на земле глубокие колеи, оставленные техникой, которая рыла мне могилу, я побрел по этим следам. Куда-нибудь да выйду. У меня не было ни одежды, ни денег, ни, ясное дело, документов. От меня воняло гнилью и сыростью, а вдобавок ко всему наверняка еще фонило радиацией. Да весь мой внешний вид был хуже, чем у узника концентрационного лагеря. Сейчас самой толстой частью моей ноги был выпирающий коленный сустав, а толщина запястий не сильно уступала толщине ручки от швабры. М-да, тот еще красавчик… не дай бог в таком виде людей повстречать, точно на вилы поднимут, приняв за зомби.
Ну да ничего, лиха беда начало, главное сделать первый шаг, а там что-нибудь да наладиться.
Именно с такими мыслями, пошатываясь и спотыкаясь, пытаясь снова обрести контроль над телом, я медленно побрел в неизвестность.
Глава 4
Почти четыре дня я брел по рассохшейся грунтовой дороге, замешанной десятком тяжелых колес до состояния натуральной полосы препятствий. Судя по тому, что земля и грязь высохли и теперь по твердости могли соперничать с камнем, дождей здесь не было уже давно, а жара долгое время не спадала. Я брел то и дело распарывая босые ступни на торчащих камнях, острых засохших грязевых комьях и опавших ветках, но дар залечивал мои раны достаточно быстро. Конечно, не так быстро, как в мою бытность Аидом, но все равно достаточно скоро, чтобы я не успевал пострадать. Да и о каких страданиях вообще может идти речь, после всего того, что я перенес и пережил? Оторви мне сейчас руку и присыпь кровоточащее мясо крупной солью, я лишь досадливо поморщусь, но даже не пикну. Полгода в могиле закалили не только мое тело, но и дух. Хотя, наверное, слово «искалечили» будет ближе по смыслу, но в этом виноват только один единственный человек – я. Теперь со стороны мне это было ясно, как божий день.
За все четыре дня я не встретил ни одного человека и ни одного автомобиля, отчего стал предполагать, что эта дорога, как минимум, не пользуется особой популярностью. А как максимум находится в такой непролазной глуши, что сюда нет нужды никому заходить. Но я все равно был наготове, собираясь в любую секунду броситься в кусты, чтобы не смущать своим специфичным видом случайного встречного.
В принципе, ничего интересного за все это время так и не произошло, если не считать некоторых проблем, без которых не могло обойтись мое пешее шествие. Кто бы мог подумать, что самым жестоким испытанием для меня окажется первый рассвет? Ох, это проклятое солнце. За долгие месяцы абсолютной тьмы мои глаза настолько отвыкли от света, что едва край неба прояснился, они у меня начали жестоко слезиться. Влага текла по моим щекам так обильно, что я начал всерьез опасаться того, что тело полностью лишится воды, ведь все это время я толком и не пил даже.
Кстати, интересный момент. Скорчившись в три погибели и ткнувшись носом в прелую листву, пытаясь спастись от безжалостных солнечных лучей, я задумался. А откуда вообще берется влага в моем организме? Кровь ведь все еще течет по моим венам, сердце гулко бьется об ребра грудной клетки, слезы, опять же, не дают глазным яблокам иссохнуть. Что будет, если я перестану пить совсем? Вроде бы Древний говорил, что одна из первых ступеней перерождения – это отказ от плотских потребностей, но это не объясняет всего этого механизма, а постичь его мне просто край как любопытно.
Но естественно, проверять я побоялся. Мое тело и так находилось в крайне ужасном состоянии, чтобы на нем еще и эксперименты ставить, поэтому после наступления сумерек, когда смог продолжить путь, я не раздумывая углубился в лесок. Шагал я целенаправленно на звук журчащей воды, и когда вышел к мелкому ручью, то вдосталь напился. Мне даже показалось, что чувствовать я стал себя несколько лучше. Видимо, не настолько далеко я еще прошел по этому пути, чтобы окончательно отказаться от пищи и воды. Хотя было очевидно, что могу провести без них несоизмеримо дольше обычного человека.
Еще неподалеку от того же ручейка, где я напился, я обнаружил небольшой болотистый прудик, куда с радостью залез, чтобы смыть со своей кожи присохшую радиоактивную пыль и неопознанные бурые разводы. Выбрался я оттуда заметно посвежевшим, приобретя внешний вид почти обычного человека. Если бы только не ужасающая худоба и сотни белесых шрамов по всему телу, можно было бы меня принять за чудаковатого нудиста, бродящего по лесу.
Уходя от мелкого прудика, который после меня явно стал противопоказан для купания из-за повышенного радиационного фона, я на прощание бросил взгляд на собственное отражение в воде. Со слегка подрагивающей поверхности водоема на меня смотрело страшное стариковское лицо, обладателю которого можно дать на вид лет шестьдесят, а то и все семьдесят. Острые скулы настолько сильно выпирали под кожей, что казалось вот-вот прорвут ее, а впалые щеки покрылись мелкой сетью глубоких морщин. И центром этой непередаваемой композиции были два черных как уголь глаза, в глубину которых мне самому было неуютно всматриваться. Пронзительный и тяжелый взгляд, казалось, накручивает на внимание любого смотрящего, и чем дольше длится зрительный контакт, тем сложнее становится отвести от него свой взор, и тем сильнее душу опутывает какое-то угнетающее липкое чувство гадливости. Словно ты смотришь в переполненную мутной слизью яму, где копошатся белесые толстые черви. Правду говорят люди, что глаза – это зеркало души. Я уверен, моя теперь выглядит именно так.
Оставив скорбные мысли, я снова двинулся в путь. После помывки меня вдруг начал одолевать всевозможный гнус. Видимо, под густым слоем грязи они не могли рассмотреть во мне человека, а сейчас вдруг распробовали сладкую некромантскую кровь. Комары, мошка и даже угрожающе жужжащие слепни взвились вокруг меня настолько густым роем, что мне показалось, будто вечер стал немного темнее. Конечно, это вполне могло показаться просто из-за приближения ночи, но все же…
