— Давайте коротко по каждому, — распорядился Мэдисон.
— Майор Унаги, начни с направления «В», — велел полковник, и пояснил для всех.
— У нас есть задержанный — Рахман Махманди, — бойко заметила следовательница. — Он первое время отрицал свою вину, но теперь активно даёт показания. Валит все на своего бывшего руководителя Говарда Брауна. К сожалению, Браун для нас сейчас недосягаем. Он работает на «Андромеду», в рамках какого-то их секретного проекта. Мы пока еще не выяснили его местонахождение.
— Долотов, что по направлению «П»? — продолжил Нильсен.
— Опрошены бывшие руководители Войцеховского в полиции Сиднея — Мейерс и Рейнолдс. Не похоже, чтобы кто-то из них был причастен к произошедшему. О компании «Эклипс» они отзывались как о надёжном прежде подрядчике, и, по-видимому, ничего не знали о плане Джека Гаррисона саботировать операцию, если таковой действительно имел место. Информация о террористической группировке под названием «Справедливый джихад» была передана в полицию Сиднея от нас, тем самым Густафом Аффенбахом, на тот момент подполковником из 2-го Главного управления, которого упомянул Войцеховский.
Я торжествующе усмехнулся.
— К сожалению, ниточка, ведущая к нам, оборвалась, — вставил Нильсен, вздохнув. — Аффенбах, к тому времени уже полковник, погиб в 92-ом — его конвертоплан СБС был сбит над Индокитаем в ближнем тылу.
— Он там был не один! — заявил я.
— Кэтсеро Абэ, также упомянутый Войцеховским, уволился после войны, в 93-м в звании полковника, по состоянию здоровья, а год спустя умер от сердечного приступа во время участия в велогонке, — доложил Долотов.
— Вы издеваетесь? — нахмурился я. — Они что, все мертвы?
— Мэри Челли и Паоло Торричелли все еще числятся в штате Службы. Их прорабатывают внутренняя безопасность в рамках направления «С» в режиме служебного расследования. Они под подпиской о невыезде. Но они пока еще не выглядят перспективно. По-видимому, оба выполняли распоряжения Аффенбаха и не знали об их подоплеке. Торричелли, скорее всего, был рад поучаствовать в допросе Войцеховского на почве личной неприязни к последнему. Ну а Челли на тот момент и вовсе была еще лейтенантом, меньше года после академии. Она и сейчас невысоко забралась, и уже третий год в отпуске по уходу за ребенком…
— Что с Гаррисоном и Блэком?! — спросил я нетерпеливо.
— На Тайсона Блэка мы нашли крайне мало информации. Скорее всего, он не жил в Содружестве до того, как угодить в ЧВК, иначе о нем бы остался более четкий след. Вероятнее всего, его завербовали на НЖТ. Именно на пустошах рождаются самые свирепые бойцы. Во всех ЧВК есть такие, а «Чи Милитари», где он начинал, особенно любит нанимать «дикарей». Судя по всему, этот парень до сих в ЧВК. Спецподразделение «Охотники за головами» эскадрона «Сатана» в несколько сокращенном виде продолжило действовать после войны, под флагом новой ЧВК «Гост Рекон». Последний раз они были замечены в Киншасе в феврале этого года. К сожалению, мы не знаем, где они сейчас.
— А Гаррисон? — мрачно спросил я, уже чувствуя, что и эта нить никуда не ведёт.
— Продолжает работать в ЧВК. По нашим данным, он сейчас в Бразилиа, на вотчине своих бывших коллег из «Бразилиа Трупс». Возможно, один из тех, кто всем там сейчас заправляет. Здание СБС в Бразилиа уже месяц как заблокировано громилами из ЧВК, а местная коррумпированная полиция бездействует. Вы все сами прекрасно знаете, Латиноамериканская федерация фактически отказывается выполнять приказы центрального руководства. Это практически открытый мятеж.
— Эх, бедняжки! — иронично воскликнул я. — До меня у вас всегда легко дотягивались руки! А как дошло до настоящих негодяев — так сразу пошли отмазки.
— Поумерь сарказм, Войцеховский! — вступилась за коллег Анна Миллер. — Не ты ли еще месяц с лишним назад рвал глотку на площади, расшатывая ситуацию и настраивая людей против законной власти? А теперь возмущаешься результатами своих трудов? Не беспокойся. Порядок обязательно будет восстановлен. И мы найдем всех, кого нужно будет найти, рано или поздно. Были бы факты, по которым этим людям можно что-то предъявить.
— Я дал вам достаточно фактов. И больше всего — против Чхона. Почему, кстати, вы не упоминаете о нем? Он должен проходить по каждому из ваших направлений. По каждому!
Долотов озадаченно посмотрел на Нильсена. Тот — на Мэдисона. Генерал тяжело вздохнул и переглянулся с Миллер, прежде чем проникновенно посмотреть на меня и проговорить:
— За месяц расследования мы так и не смогли найти ни одного лица, который бы подтвердил, что он лично видел этого человека. Нет каких-либо доказательств, что он вообще существует.
Я обрабатывал эту информацию несколько секунд, прежде чем усмехнуться.
— Я никогда в жизни в это не поверю, — твердо покачал головой.
Мы с Мэдисоном и Миллер некоторое время переглядывались, как будто каждый норовил подловить другого на неискренности, но эта дуэль окончилась вничью.
— Войцеховский, ты ведь был детективом полиции, — терпеливо произнесла Миллер. — Ты работал с большими массивами данных, пусть и близко не с такими гигантскими, с какими работаем мы. Ты должен представлять себе, до какой степени диджитализирован наш мир, как много информации в нем накапливается каждую секунду в самых разных формах. Вся жизнь человека, проходящая в цивилизованных местах, оставляет за собой практически непрерывный след в информационном пространстве. Чем более важен этот человек, тем жирнее и заметнее этот след. Его нельзя запутать тем, что ты назвался кому-то псевдонимом, а не своим реальным именем, или воспользовался поддельными документами. Есть лицевые паттерны, антропометрия, отпечатки пальцев, снимки сетчатки глаза, код ДНК…
— Я все это знаю. Ты говоришь о «Куполе», верно?! Мы все прекрасно знаем, что он существует, что вы практически полностью контролируете информационное пространство. Именно поэтому мне смешно, когда люди, обладающие таким уровнем доступа, как ваш, пытаются убедить меня, что не знают, кто такой Чхон!
Миллер вздохнула, прежде чем твердо изречь:
— Кроме той картинки, которую устройство Гоффмана вытянуло из твоей памяти, не удалось найти ни одной видеозаписи, ни одного фотоснимка, ни одного официального документа, который бы указывал на существование такого человека. Он просто не существует. И никогда не существовал.
Некоторое время я тупо молчал, силясь рассмотреть на ее лице насмешку.
— Вы шутите, верно? — наконец спросил я.
— Мы все думаем, не шутите ли с нами вы, — ответил после неловкой паузы Мэдисон. — ИИ способен автоматически обработать весь объем данных, к которому он имеет доступ, в поисках конкретного слепка данных. Я сделал запрос со своим уровнем допуска, а он, поверьте мне, очень высок, по лицевому паттерну и записи голоса этого человека, которые были считаны с ваших воспоминаний. Но не было обнаружено ни одного совпадения. Ни одного.
— Это невозможно, — прошептал я.
— Вот именно, — мрачно кивнула Миллер.
— Портрет, считанный с памяти, может быть очень неточным, — заметил Долотов.
— Он точен! — возразил я решительно. — Я помню черты лица этого человека до малейших деталей! Я бы не спутал его ни с кем и никогда! То, что вы говорите — да это какая-то чушь! Если вы мне не лжёте, то плохо искали! Достаньте записи из интерната в 2077-ом — и увидите, как он там был!
— Эти записи не сохранились. А люди, которых вы указали как свидетелей вашей встречи, не помнят этого факта, либо нам не удалось их найти, — возразил Нильсен.
— Еще одно «удивительное совпадение»! — фыркнул я, не скрывая иронии. — Ну достаньте записи из госпиталя имени Святого Луки в 2094-ом, незадолго до моей выписки — и увидите, как он лично заходил в мою палату! А если в палате была прослушка, а она там наверняка была, то вы можете услышать даже наш с ним разговор!
— Мы обработали все записи за время, прошедшее с момента вашего выхода из комы до момента выписки. Есть пара поврежденных фрагментов. Но 99,5 % записей целы, и там не зафиксировано никаких незапланированных посетителей. Не фигурируют таковые и в журналах.
