Он шел день и ночь, много лет, он переходил по дну быстрые прозрачные речки и озера, берега которых поросли фиолетовой травой, но так и не встретил никого кроме мамонтов и оленей. Мир был первозданен и пуст. Лишь однажды в полночь, спустя несколько столетий, он наконец увидел огонек.
Но огонек был черной сияющей темнотой. Хрулеев заметил его только потому, что он создавал вокруг себя область тьмы в залитой звездным светом ночной тундре. Хрулеев подошел ближе и увидел, что это старый почерневший очаг, сложенный из круглых камней. Внутри очага горело черное пламя. Тепла он не давал совсем, но Хрулеев засмотрелся на темный огонь.
Потом далеко на горизонте появился другой огонек, светлый и теплый. Огонек колебался и приближался, как будто по тундре кто-то шел с фонарем или факелом. Но вот он уже совсем близко, и Хрулеев рассмотрел, что никакого фонаря у человека нет. Это была девушка, очень красивая, в коротком платье, босая и с распущенными волосами. Она светилась, и от нее исходило тепло.
— Катя... — сказал Хрулеев, но жена положила ему палец на губы.
— Молчи. Я здесь не для этого. Я буду переводчицей.
— Переводчицей?
— Да. Язык, который тебе предстоит услышать, принадлежит женщинам и мертвецам. Я отвечаю обоим этим качествам. Потом я уйду.
— Зачем? Не уходи...
— Чтобы попасть куда нужно, тебе придется пройти через это. Еще раз.
— Через что пройти?
— Обернись! — приказала Катя, указывая пальцем куда-то за спину Хрулеева. Он обернулся и увидел их тесную комнату в коммуналке.
— Нет, — сказал Хрулеев, — Нет...
— Иди, — приказала Катя.
Хрулеев сделал шаг.
Жена сидела на тахте, в руках она держала книжку «Волшебник Изумрудного города»**. Любимая книжка Юли, когда она была совсем маленькой. Но когда их дочка заболела вместе со всеми остальными детьми в мире, жена опять стала читать ей эту книжку, хотя Юля ничего не понимала.
Сейчас Катя пыталась закрыться книжкой как щитом. Наверное, она как раз читала ее Юле, когда все началось. Тотошка как бешеная металась по комнате, скулила и лаяла, не понимая, что происходит, но чувствуя, что творится что-то страшное, неладное.
Юля со спокойным интересом смотрела на маму, в руке у нее был пистолет, единственное оружие, оставшееся у Хрулеева после того, как Президент отобрал его оружейный магазин.
— Не надо. Я тебя люблю, — сказала Катя.
Юля выстрелила, пробитая насквозь книжка упала на пол, за головой Кати на стене появилось пятно кровавых брызг.
Сон. Бред.
Юля не спеша повернулась к Хрулееву, но он бросился в коридор. От следующего выстрела стоявшее в коридоре зеркало разлетелось вдребезги. Из комнат уже выходили испуганные соседи...
Хрулеев плакал, его как будто вывернули наизнанку. Коммуналка растворилась. Остались только глухая ночь, тундра и призрак Кати, сиявший светом и теплом.
— И тебя я тоже люблю, — сказала жена, — Они собираются здесь, раз в год. Иди.
Она указала Хрулееву на древний каменный храм. Хрулеев вошел и увидел, что огромный зал заполнен женщинами. Тут были девочки, молодые девушки, зрелые женщины, старухи, все в цветных платьях и с распущенными волосами. Лишь у стен стояло несколько юношей в костяной броне. Уши юношей были заткнуты кожаной тканью и залеплены воском. На возвышении под странным каменным знаком стояла светловолосая девушка в оранжевом длинном платье. Она говорила, остальные женщины слушали.
— Смерть, кровь, насилие и предел. Вот основные компоненты. Но возникает неразрешимая проблема. Порядок сопротивляется изменению. Это так. Но внутри изменения неизбежно растет второе изменение, и первое изменение также будет сопротивляться второму. Неразрешимый конфликт, деградация хаоса в себе самом. Поэтому нам следует добавить главный тайный компонент за пределами логики — любовь. Вот зачем нашему Благодетелю нужен Пособник.
Девушка говорила на странном певучем языке, в котором почти не было согласных. Хрулеев ничего не понимал, но Катя переводила ему.
Неожиданно в храм ворвались еще три женщины, эти были в черных платьях, а их волосы были заплетены в тугие длинные косы, украшенные серебряными и костяными кольцами. Вслед за женщинами в храм вошла сотня вооруженных мужчин в костяной броне. Уши у пришедших воинов были закрыты кожей и воском, как и у стороживших храм юношей.
— Этот храм осквернен служительницами Черного Ветра! — провозгласила самая молодая женщина в черном платье, — Убейте всех.
Она подала рукой знак пришедшим с ней мужчинам, и те достали из костяных ножен оружие.
— Все будет, как будет, — спокойно сказала девушка на возвышении.
Началась резня.
Немногочисленные юноши, охранявшие храм, пытались помешать пришедшим, но тех было больше в несколько раз. Юношей перебили за пару минут, а потом стали убивать женщин в цветных платьях, даже старух и маленьких девочек. Последней убили девушку на возвышении, молодой воин перерезал ей горло костяным ножом.
— Прощай, — сказала Катя и поцеловала Хрулеева в губы.
— Нет, подожди! Не уходи...
Но все уже исчезло — храм, воины, Катя.
Хрулеев снова долго летел через темноту, он покидал чужой далекий мир.
Он стоял на продуваемом зимними ветрами фьорде. Не на том, где темный Хрулеев убил светлого, здесь было все иначе. Также шел снег и бушевал океан, но пристань была заполнена ощетинившимися орудиями и пулеметами катерами с эмблемами Британского Королевского военно-морского флота. Но это не Британия, слишком холодно, и пейзаж мертвый и каменистый.
Еще здесь было очень много людей, они говорили на неизвестном Хрулееву языке. Значит не немцы и не англичане.
Высокий бородатый человек в плаще и армейских ботинках куда-то бежал, вслед за ним едва поспевал другой, моложе и ниже ростом, но тоже с бородой. Хрулеев увидел, что они вбежали в большую палатку и вошел следом.
Палатка была заполнена людьми, в центре происходила некая мистерия, но она была скрыта от Хрулеева, он видел лишь сияющую тьму. Хрулеев вдруг почувствовал, что Благодетель испуган и растерян. Впервые. Но не он один.
Бородатый человек в армейских ботинках тоже был в ужасе, он хотел остановить происходящее, как и Благодетель. Бородатый выхватил пистолет, но на него закричали, ему помешали. Он так и не успел предотвратить нечто очень страшное, немыслимое. Лица собравшихся в палатке вдруг исказил ужас, все потонуло в темноте. Мир умер.
Хрулеев теперь стоял на склоне холма в сосновом лесу. Наступал ноябрьский рассвет, поздний и серый. Небеса все еще были молочно-белыми, и на лицо Хрулеева упала первая в этом году снежинка. Вторую снежинку Хрулеев поймал языком, как в детстве.
Прихрамывая, он стал спускаться с холма. Рана на месте уха ныла, голова была подвязана отрезом свитера. Рядом ковыляла Тотошка, только вот она больше ничего не говорила.
Здесь была тропинка, мокрая и грязная, Хрулеев осторожно спускался по ней, сам холм был довольно крутым. Повсюду были поросшие мхом валуны и уснувшие на зиму муравейники.
Через минуту он уже стоял на заброшенном песчаном пляже. В мокром песке валялся мусор и забытое детское ведерко. Перед Хрулеевым лежало большое лесное озеро.
Снег пошел густой стеной, и черные воды поглощали снежинки, растворяли их без следа.
— Мы дошли, Тото. Здесь видели Юлю месяц назад, — сказал Хрулеев и указал на заросший кустарником островок в центре озера.
* Nietzsche, Friedrich: Also sprach Zarathustra. Verlag von Ernst Schmeitzner, Chemnitz, 1883.
** «Волшебник Изумрудного города» — сказочная повесть А. М. Волкова, написанная в 1939 году по мотивам сказки Л. Ф. Баума «Удивительный волшебник из страны Оз».
Эпилог I
«Последняя ночь русского капитализма была холодна...»
Интертитры, кинофильм «Ленин в Октябре»,
режиссер — Михаил Ромм, автор сценария — Алексей Каплер,
кинокомпания «Мосфильм», 1937 год
Август 1991
За три часа до возвращения Сагануренова из Италии
