— Я сваливаю, — заявил я в ультимативной форме кибер-священникам.
— Машаля! — разозленно махнул рукой один из рогатых в мою сторону, отдал команду поисковым программам.
Жуткие призраки вздрогнули. Левитирующие фигуры беззубых старух прошил электрический разряд. Тела кошмарных пенсионеров мгновенно заискрились, задымились, источая запах паленой плоти и тлеющих проводов. Беззубые бабки взвыли нечеловеческим голосом, разинули свои уродливые рты, выставили вперед костлявые руки, намереваясь схватить меня. Я шагнул навстречу. В момент, когда когтистая пятерная уже касалась моего плеча, обезображенные фигуры разом дали заднюю, прянули в стороны, спасаясь. Шумно втянув носом воздух, жуткие бабки синхронно взвыли:
— МОРДХА-А-А-АЙ!
Тут же последовала попытка рассыпаться пикселями, раствориться прямо в воздухе, сбежать из подвала, но я уже схватил костлявых за их гнилые морщинистые руки. Электро-пенсионеры исчезли.
— Без комментариев, — проигнорировал я немой вопрос ошарашенных рогатых, что есть сил пнул металлический куб на обледенелом полу.
Железяка, транслирующая голограмму инопланетян, отключилась. Я, шарясь руками по обледенелым стенам подвальных коридоров, поспешил на выход. Стараясь не долбануться головой о многочисленные коммуникации, рыская по подвалу в поисках выхода, ковылял и думал над тем, что план сработал. Не мог не сработать. Красный мелок, кто бы с ним не контактировал, отправляет жертву к рогатым беспредельщикам и два электро-пенсионера уже где-то на полпути к сумасбродным дуболомам. Даже интересно что с ними будет.
Двери в подвал я с трудом, но нашел. Выбить щеколду умудрился с четвертого раза, основательно повредив собственное плечо. Синяк будет здоровенный. Наружу я вывалился под оглушительный треск автоматов, фейерверк многочисленных взрывов и никем не замеченный. Что радовало. Пригнувшись, ибо пули над головой свистели будь здоров, выглянул из-за парапета, внимательным взглядом оценил обстановку во дворе. Происходящее мне категорически не нравилось. Женский конвой в данный момент развалился и всеми силами пытался бежать со двора, спасаясь от вояк. Бородатые интервенты — узники Настасьи Павловны — один за другим падали на землю мертвыми, подстреленные всё теми же армейцами. Зубатой гадины, продавшей меня зиккурату и прикидывавшейся заместителем директора и след простыл — во дворе я её нигде не видел. Ну а сама Настасья Павловна носилась из стороны в сторону бешенным носорогом, напрочь игнорируя стрельбу, гранаты, да и, собственно, самих вояк в том числе. Абсолютно неуязвимая к огнестрельному оружию взбесившаяся тетка давила военных пачками, обзывала своих убегающих девиц трусливыми дурами и обещала тем оторвать головы так сразу, как только поотрывает их многочисленным армейцам. Армейцев в самом деле было как-то многовато. Но что хуже всего — часть из них вытянула счастливый билет в недавней лотерее от NetherRealm и вместо сборщиков хлама и вязальщиков копий получила в своё распоряжение пару интересных анкет.
— Да застрели ты уже её, Петров! — сотней метров левее четверка армейцев вела прицельный огонь по Настюхе-чебуречнице. Один из них, видимо, старший по званию, стрелял по огромной тётке из табельного и кричал в спину тому самому Петрову — щуплому пареньку с любопытными способностями. — И почему вас, дебилов таких, в армию берут?!
Петров, надо отдать ему должное, все эти крики старательно игнорировал и скрипя зубами старался прошить огромную тетку очередью из своего черного как смоль АКМа. Каждый раз, как Петров давил на гашетку, синяки под его глазами становились всё больше и выразительней, черты лица заострялись, проступала неестественная худоба. Способности армейца жрали кучу виртуальной выносливости, но достигаемый с их помощью результат поражал своей эффективностью. Обогащённые непонятной чернотой патроны, да и сам АКМ, стреляли с какой-то ну просто космической скоростью и пробивали к чертям собачьим всё, что встречалось им на пути. Двенадцатиэтажка, служащая естественной преградой на пути со двора, целиком и полностью пестрела сквозными отверстиями. Я даже кинотеатр разглядел через все эти многочисленные дырки, так кучно, а главное насквозь расстрелял Петров нижние этажи новостройки.
— Поставь щит! Поставь щит, говорю!
— Ускорь меня, ну!
— Где Игнатов?! Игнатов где?! ГДЕ ЭТОТ НАШ ЦЕЛИТЕЛЬ, БУДЬ ОН НЕЛАДЕН?!
Подобного рода крики и приказы, летящие от армейцев со всех сторон, давали понять, что прокаченного народа среди вояк в общем-то хватает. Я насчитал не меньше пяти человек, использующих в боевых действиях всякого рода способности. Игнатова тоже нашёл. Так называемый целитель прямо сейчас возвращал с того света растоптанного Настюхой обезображенного солдата, с невероятной скоростью сращивая тому кости, заживляя раны и регенерируя бедолаге отсутствующие конечности. Сам Игнатов в этот момент светился что та новогодняя елка и напоминал мне небезызвестного Макара — благородного паладина, почившего в одном рейде со мной. У меня от одного взгляда на лучезарного лекаря-армейца носом пошла кровь, в висках застучало, а настроение быстро и бесповоротно понеслось к отметке "ниже плинтуса".
— Долбанный Игнатов, — злобно бубнел я из своего подвала, вытирая идущую носом кровь. — Долбанные вояки.
С каждой секундой происходящее меня злило и нервировало всё сильней и не последнюю роль в этом играла сама гигантская Настюха. Гром-баба начала быстро сдавать, носилась по двору уже не так резво и кричала в три раза меньше. Отощавший до состояния скелета мазила Петров наоборот взял темп и оформил из своего заговоренного автомата первое попадание по гигантской тетке. Пулевое ранение неожиданным образом придало директору рынка новых сил, взбешенная Настюха тут же взяла курс на горе-снайпера и его начальство. Однако уже сейчас становилось понятным, что долго так продолжаться не может. Буйную директрису скоро либо застрелят, либо заарканят и тогда мои расстроенные черти с их циркулярной пилой останутся не удел окончательно. Мораль, что называется "будет потеряна". Во второй раз. С вояками нужно было побыстрее решать.
Я покрутил головой, высматривая подкрепление, подождал пару секунд для надежности.
— Ну?! — вскинул я раздраженно руки. — Долго ещё?
Под окнами соседнего здания заалеяло. Красные каракули медленно проявились на пошарпанной стене девятиэтажки, намереваясь привлечь к себе внимание ближайших армейцев старым дедовски способом — провокацией. Удивительно, что красная писанина никак себя не показала во время моей беседы с зиккуратом. И в подвал, когда меня тащили, тоже ни слуху ни духу. Я успел над этим немного подумать, пока выбирался из подвала темными коридорами, и пришел к кое-какому выводу.
— Это хреновая затея, — рассерженно заявил я в пустоту перед собой, пригнулся, опасаясь свистящих пуль над головой, — даже не думай.
Несмотря на мои требования алая живопись возникла ещё двумя копиями — у мусорных баков на вонючей тряпке и под козырьком подъезда, неподалеку от другой группы армейцев. Вывалив разного рода подробности о прошлой жизни силовиков, провокационная писанина осталась дожидаться ответной реакции солдат, наивно полагая, что занятые стрельбой вояки обратят на неё внимание. А даже если и обратят, то общей картины это все равно не изменит. Армейцев слишком много и одиночные пикеты с записками от Фредди Крюгера здесь не помогут. Правильным в текущей ситуации будет попытка раздробить красную писанину отдельными буквами и разбросать по всей округе. Как на минном поле. А ещё лучше их всех между собой чем-нибудь соединить — чернилами схожего образца.
Багровые записи все-таки отреагировали. Вонючая простыня у мусорных баков лишилась красных закорючек, алый текст в том же виде возник у меня перед ногами. Спустя секунду одно за другим исчезли почти все слова, а ещё через мгновение у меня под ногами и вовсе остались две буквы алфавита, равноудаленные друг от друга.
— Ща проверим мою идею, — вытер я алые потеки из собственного носа, размазал кровь от буквы до буквы. — Ну! Работай давай!
