Пару секунд он смотрел на них с лёгким прищуром. Один что-то бросил своему более молодому напарнику и направился к висящему на стене квадрату толстой фанеры, вынул из него два штык-ножа и направился к товарищу.
Теперь Родион разглядел его лицо и даже немного ужаснулся. Эффект от без того страшноватого тощего лица усиливали чёрные зрачки и ожог на правой половине лица, который глаз не затронул. Разглядел и его стрижку, которая показалась сильно знакомой. Впереди волосы обстрижены так, что напоминали полукруг, который на затылке был вполне обычными волосами. На вид ему было лет сорок, не меньше.
— Это что за двое? — негромко спросил Рад у лейтенанта, кивнув в сторону двух товарищей.
— Это наш снайпер, который справа, и главный засранец, он слева. — проговорил Роман.
— Их прям так и зовут? — ухмыльнулся Родион, ожидая другого варианта ответа.
— Снайпер — Яша, фамилию не сказал. — вклинился в разговор Степан. — А второй — Никита Звучкóв. У первого позывной «Бекас», у второго — «Звук».
— Вы себе уже позывные разобрали. — улыбнулся Родион. — Раз на то пошло, мой — «Рад».
— «Дума». — представился младший лейтенант.
— «Рим». — последовал его примеру старший по званию офицер.
— Интересный у тебя позывной, Рома. Почему такой, если не секрет? — поинтересовался Рад.
— Созвучно с названием римской столицы на нужном языке. Видел, как пишется «Рим» на латинском?
— Доводилось. — кивнул сержант.
— Ну вот. Как пишется по-русски «Рома» тоже видел. Слова похожи, так что решил такой выбрать.
— Понятно. — протараторил даже к собственному удивлению Рад и посмотрел на Степана. — А ты себя за что так окрестил?
— Это ещё с училища. — отмахнулся мехвод. — На заданиях я серьёзный обычно, даже думать начинаю лучше. Вот от слова «думать» сокращением меня наш учитель и окрестил.
— А почему, кстати, офицеры танком управляют? Причём сразу два одним. — запоздало возник закономерный вопрос у Родиона.
— Да у нас такая фигня получилась, что самому не верится. — ухмыльнулся Рим. — Мой взвод был в составе роты Думы. В городе мой взвод из строя вывели, как и весь личный состав. А у этого чёртика в танке как раз выбили одного командира. В моём танке я был как раз командиром, поэтому сразу побежал к нему в машину и ещё какое-то время воевал с ним, пока всю нашу роту не перебили почти в полном составе. Два танка остались и выживших распределили по ним. Дефицит кадров, понимаешь ли… В итоге на каждый пришлось по четыре танкиста. Три действуют, один запасной. В нашем получилось так, что я остался командовать «тэшкой», а Дума сел за мехвода. С тех пор мы одним экипажем и стали.
— Интересно получилось. Ладно, я пой… — хотел уже уйти сержант, но неожиданно вспомнил про листы и карандаш в своей руке. — Ага. пойду. Пока не забыл, есть какие-то пожелания по интерьеру?
Оба лейтенанта ответили отрицательно. Записывать было нечего, поэтому Рад отпустил их и направился к двум солдатам, стоящим в стороне.
На подходе он отчётливо услышал их разговор. Мужчина с жутковатым лицом, позывной которого был «Бекас», объяснял своему более молодому напарнику, как правильнее метать нож.
— Ты его выбрасываешь как-то из за головы. Попробуй замахиваться так, чтобы у тебя сгибалась именно рука. Нож должен быть перед броском за плечом. Когда кидаешь вперёд, руку вытягивай. — объяснял снайпер и сам метнул свой штык-нож от АК-74 в фанеру.
Лезвие с тем самым стуком вонзилось в импровизированную мишень. Метнувший с усмешкой посмотрел на своего ученика и отошёл немного в сторону. Второй приготовился сделать то же самое, но был прерван стуком подошв позади. Рад остановился в паре шагов от них и спросил:
— Развлекаетесь?
— А что, нельзя? — с долей недовольства спросил ефрейтор и развернулся к собеседнику.
— А я разве это сказал? — пародируя тон Звука, спросил Родион, затем посмотрел на снайпера. — Я так понимаю, тебя Яковом звать?
— Так точно. — кивнул снайпер. — В звании старшины. Позывной — «Бекас».
— Родион, позывной — «Рад». — в очередной раз представился командир и пожал руку старшины.
— Ефрейтор Звучков, — по форме представился молодой солдат, затем взял нож в другую руку и протянул освободившуюся сержанту. — Никита. Позывной — «Звук».
— Моё уже слышал. — кивнул Рад и пожал его руку. — Ножами кидаться учишься?
— Так точно. Может, пригодится ещё.
— Не спорю. — сержант посмотрел на двух новых знакомых по очереди. — Есть какие-то дополнительные пожелания по интерьеру или чему-то такому?
— Мне хватит стандартного. — отмахнулся Звук и наконец метнул штык в фанеру на стене. В этот раз лезвие вонзилось как надо.
— По интерьеру вопросов не имею, а по «чему-то такому» — мне бы что-то вроде планшета не помешало, листов простых штук тридцать, пара простых карандашей и точилку хотя бы самую простую. — высказался снайпер.
Родион кое-как записал то, что перечислил его новый боец, — даже прижав лист к стене, писать было неудобно, — затем поинтересовался:
— За нескромность извиняюсь, но что у тебя с лицом случилось?
— Да один наш придурок постарался. — отмахнулся Яков. — Я на позицию перебегал, когда одному из «наших» нужно было стрельнуть в окно из «Шмеля». Не знаю, как он целился, но попал в грузовик рядом. Мало того, что это была автоцистерна, так ещё и с бензином. Рванула, повезло, что только морду опалило. Теперь половину лица не чувствую.
— С лейтенантом вы точно общий язык найдёте.
— Это почему? — спросил Никита, до этого только слушавший разговор.
— У Макарова тоже всё на правую сторону пришлось. — объяснил Рад. — И пару пальцев ему оттяпали на правой руке, и ухо у него повреждено на правой стороне.
— Это нам офицера-инвалида выделили? — язвительно усмехнулся Никита.
— Инвалиды сидят в креслах или лежат на койках в госпитале. — с долей злости проговорил Рад.
— Что у него с ухом? — поинтересовался Бекас.
— От грохота перепонка лопнула. — уже спокойно ответил Родион. — Перфорация. Сказал, что через месяц в норме будет, а пока будет только в штабе.
— Вот это офицер… — медленно закивал снайпер. — Своих не оставил, в бою вместе со всеми отстреливался.
После общения с этими Родион снова осмотрел комнату, остановился на одном из окон. На белом деревянном подоконнике сидел неприметный рядовой. Парень в возрасте двадцати одного года сидел, прислонившись к плечом к стене, и записывал что-то в толстой тетради. Её он положил на свои колени и был весьма тихим.
Ниже Родиона, худой, со свежестриженными волосами, голубыми глазами. По описанию он больше походил на того самого рядового, который отбивался от стаи мутантов только ножом и арматурой, но внешний вид не был похож на человека, способного на такое.
Рад сел рядом с ним и спросил:
— Звать тебя как, рядовой?
От неожиданности парень дёрнулся, сразу закрыл тетрадь, спрятав в неё ручку, и сразу соскочил с места, встав по стойке смирно. Такая реакция вызвала улыбку у командира. которая быстро сменилась на обыденное лицо.
— Вольно. — скомандовал Родион. — Как зовут?
— Виктор Ани́цын. — представился солдат и сел на прежнее место. — Рядовой. Позывной — Áнцент.
— Про меня всё ты уже должен был услышать. Уже замахался представляться. Значит ты — тот самый рядовой, который с мутантами в рукопашную попёрся?
— Ну-у-у-у… — скромно протянул Виктор. — Да.
— Молодец, не струсил. Всегда бы смелее был. Что пишешь?
— Да так. — с той же скромностью отмахнулся Анцент. — Своё.
— Писатель? — с лёгкой улыбкой спросил Рад.
— Типо того. — несмело улыбнулся Виктор и придвинул к себе закрытую тетрадь.
— Ладно, не буду нервировать. По интерьеру или чему-то ещё пожелания есть?
— Есть кое-что… — так же скромно ответил Анцент. — Я слышал, к нам на склад привозили журналы неплохие. Их, вроде, для учёта хотели приспособить, но услышал краем уха, что старых хватает ещё. Мне бы один такой не помешал.
