Хейз злобно нахмурился, но ответить не решился — видимо, хорошо помнил знакомство с кулаками чемпиона по боям без правил, состоявшееся в «мусоросборнике».
— Хм, — задумчиво хмыкнул молчавший до этого Сигал, разглядывая самодовольного латиноса. — А ты, сука, я смотрю, хитро сделанный фраер.
— Сечешь, мокрушник, — кивнул тот.
— Кулаками махать, я видел, ты здорово умеешь, — продолжил убийца. — Может, есть желание еще больше подзаработать на этой же почве?
— Зависит от того, что за работа.
Сигал, не стесняясь, покоился глазами в мою сторону.
— Обычная работа. И тем, кто ее сделает, здесь сразу заживется намного, намного лучше.
— Эй, какого хера?! — взвился Хейз. — Мы этого в долю брать не договаривались!
— А-ну ша! Тебя кто спрашивает, кабан?! — сверкнул глазами в его сторону Матео.
Взгляд латиноамериканца вскользь прошелся по мне — он явно понял брошенный намек. Но переведя взгляд обратно в сторону Сигала, он высокомерно протянул:
— Мне и так живется неплохо. Я, в отличие от вас, не боюсь выйти заработать на ринг. Так что шакалью работу «пятеро на одного» и «перо в спину» я оставлю тем, кто только для нее и горазд. Чтобы с голодухи не загнулись.
— Ну и нахер этого позера! — презрительно отозвался Хейз.
— Матео! Ты вроде хороший мужик! — вдруг оживился Фрэнк, заискивающе посмотрев на дюжего латиноамериканца, чьи бойцовские навыки не на шутку его впечатлили. — Как насчет помочь нам? Кореец в долгу не останется!
Однако он замолк на полуслове, почувствовав на себе тяжелый взгляд Матео.
— Слушай сюда, недомерок! Прежде чем открыть еще раз свой хавальник в мою сторону, лучше покумекай дважды! Я с говном вроде тебя не якшаюсь! Мне твой Кореец до сраки! Понял!
Посмотрев затем на меня, он обрубил:
— Разбирайся со своими проблемами сам, триста двадцать четвертый! Мне похер!
— Я это вчера уже понял, — спокойно ответил я.
— Какие-то проблемы?! Я тебе сразу сказал, что я за тебя мазу тянуть не буду! — взъелся он.
— Так и сказал, — не стал отрицать я.
— А ты чё, решил, что я что-то тебе должен?! Из-за того, что мы с тобой когда-то были в сраном Легионе?! Да мне похер на Легион! Я вообще дезертир! Здесь каждый сам за себя! С какого это перепугу я буду расхлебывать дерьмо, в котором ты увяз?!
Закончив на этой ноте и гневно сплюнув на пол, он демонстративно перешел в другой конец коридорчика. Я проводил его задумчивым взглядом. Учитывая, что я ни разу не упрекнул его по поводу того, что он оставил меня вчера на растерзание Султану и его браткам, могло быть лишь одно объяснение его не вполне оправданного раздражения — похоже, его самого заела по этому поводу совесть.
— Забудь о нем. Он такой же, как остальные, — хмуро «утешил» меня стоящий рядом Фрэнк.
Глядя на нас, Сигал нехорошо усмехнулся. В этот момент под сводами пещеры прогремел протяжной звуковой сигнал, который продублировался у каждого в ушах. В «нашей» лифтовой шахте показался лифт. Когда он с шумом остановился, с грохотом отодвинулась правая из двух его дверей — и в «выходной» коридор медленно высыпала бригада, отпахавшая свою смену.
Вряд ли я хотя бы раз в жизни видел людей, которые были бы настолько измождены. Они тяжело дышали, едва волочили за собой ноги, а выражение их глаз было совершенно стеклянным и пустым. Таким выжатым мог иногда выглядеть спортсмен, перенесший нагрузку, многократно превышающую его норму, на соревнованиях. Пожалуй, я и сам в свое время так себя чувствовал, после марафона или соревнования по триатлону Ironman. Но у спортсменов, которые шли на такие жертвы добровольно, физическое истощение уравновешивалось эмоциональным подъемом. Здесь же было одно лишь всецелое измождение, которое превращало людей в подобие теней.
Когда отбывшая смену бригада покинула лифт, правая дверь закрылась, и отворилась левая, ведущая во «входной» коридор. Следующая по очереди бригада начала нехотя заходить. Наступила наша очередь проходить в зону подготовки к спуску.
Как и предупреждал Ши, полагающийся нам инструментарий состоял из обыкновенной кирки, или кайла, похожего на те, какими горняки добывали полезные ископаемые много веков назад, и простой шахтерской каски с фонарем. На пороге XXII века, когда в горнодобывающей промышленности роботы и лазеры давно вытеснили людей, подобное казалось невероятным.
Я на пробу поигрался киркой в руке. Она была очень увесистой, похожей на ледоруб, которым я пользовался, когда меня забросили в Северную Америку в прошлый раз — в 90-ом, при операции «Скайшредер». Человеческий череп такое орудие могло расколоть почти с такой же легкостью, как твердую горную породу.
В памяти невольно всплыли слова Ши о том, что за атаку на другого каторжника во время смены заключенному грозил перевод в секцию «С». Об этом месте отзывались с благоговейным ужасом. Но как бы там не было ужасно — вряд ли хуже, чем быть трупом. Попасть в изолятор — довольно прагматичный и разумный ход со стороны заключенного, которому грозит верная гибель от рук своих же собратьев.
Не знаю как, но киллер почувствовал мои мысли.
— Не советую, — прошептал он, благоразумно отступая назад и занося свою кирку для защиты.
— Есть предложения, как разрулить это по другому? — поинтересовался я.
— Ты и так, и так труп! Ты хоть понимаешь, какие люди на тебя заказ сделали?! Кому ты перешел дорогу?! Мы можем сделать это быстро и легко! Даю слово!
— Как великодушно, — прошептал я, гневно нахмурившись и еще крепче сжав кирку.
— Мужики, подсобите! — предусмотрительно воззвал к сообщникам Сигал.
Однако дергаться Хейз и Билли не спешили. Как бы медленно не вращались шестеренки в мозгах людей, вряд ли имевших даже оконченное среднее образование, каждый сумел выстроить простенькую логическую цепочку: 1) участие в заварушке чревато жестоким наказанием; 2) я вострю свою кирку против Сигала, а не против кого-то из них; 3) а раз так, то нет никаких причин в это дело соваться.
— Вы чего?! Але! — повторил Сигал ещё раз, недоуменно оглядываясь на свиту.
— Да ничего он не сделает! — презрительно фыркнул Хейз, хотя интерес, с которым он следил за моими движениями, говорил о его абсолютной неуверенности в исходе происходящего.
Я так и не решил, действительно ли готов пойти вабанк, и хороша ли идея проломить этому ублюдку башку (хоть казалось, что это не может сильно ухудшить мое положение). Но события развивались быстрее.
Над решеткой прямо над нашим коридором завис один из дронов системы охраны, издав предупредительный писк, сопровождаемый миганием яркой красной лампочки. В тот же миг я и Сигал оказались в кругу света от луча одного из прожекторов, установленных на башнях.
— Заключенные из бригады № 102! Не отвлекаться! Выстроиться в колонну и приготовиться к спуску! — пророкотал гневный голос из динамика.
Ждать, пока мы прислушаемся, не стали. Я ощутил, как живот скрутило в приступе острой боли, словно туда вонзилась раскаленная игла. Секунду спустя такая же взрывная боль разорвала затылок, и картинка перед глазами поехала. А еще через миг — столь же остро запульсировало в районе копчика.
Сам не заметил, как выпустил из руки кирку, оказался на коленях, а затем на боку, извиваясь, как червяк на рыбацком крючке, и бормоча себе под нос проклятья. Рядом доносилась еще более грязная ругань Сигала.
— А-а-а! Черт! А меня то за что?! — верещал неподалеку Хейз.
— Вот твари! — вторил ему Матео.
— А-а-а! А-а-а! — просто визжал Фрэнк.
— Хе-хе-хе! А-хе-хе-хе-хе! — диким мазохистским хохотом заливался безумный старикашка.
Так же вопили и остальные. Прошло секунд десять, которые показались мне вечностью, прежде чем боль начала стихать, оставляя по себе отголоски, напоминающие круги на воде после броска камня.
— Я еще раз предупреждаю, свиньи! — завопил гневный голос в динамике. — Любое нарушение трудовой дисциплины во время смены будет караться жестокими коллективными наказаниями всей бригады! Всем все понятно, сволочи?! А теперь поднялись! Живо поднялись!!!
