— Обернись же ты! — крикнул я.
Наконец дикарь, понукаемый невидимыми жалами, понял, чего от него хотят мучители — и с разъяренным рыком прыгнул на жертву.
Вначале казалось, что у латиноамериканца нет ни единого шанса. Его громадный соперник попер на него с мощью паровоза и яростью носорога, так что казалось, его не остановить иначе как из пулемета. Однако Матео был не так прост, как казалось. С притворно расслабленным видом он дождался броска, чтобы в последний момент ловко ускользнуть от него.
— Ого-го! Неплохо! — с видом знатока оценил такой маневр Ши.
Бывший легионер вновь уклонился от мощного удара чудовищного кулачища. Затем — еще от одного. С каждым следующим промахом великан делался свирепее, и его удары становились еще сильнее, но еще менее точными.
Наконец, выждав момент, Матео ловко сделал противнику подножку, свалив того на ринг главным образом за счет его же веса — техника, весьма распространенная в айкидо. Улучив миг, Матео улыбнулся и захлопал над головой в ладоши, призывая публику громче поддерживать его. Создавалось впечатление, что он просто играет с противником, не задумываясь, что ценой ошибки в этом гладиаторском шоу является смерть.
Дикарь, которого Гриз продолжал раззадоривать невидимыми укусами, вскочил быстрее, чем ожидал Матео, и кинулся на него с удвоенной яростью. В следующие две минуты ор толпы был таким оглушительным, что я долго еще после этого тер уши, пытаясь вернуть нормальный слух. Африканец дрался с яростью дикого животного, норовя схватить, придушить и поломать свою жертву. Сил для этого у него хватило бы с лихвой. Однако профессиональный боец Матео, сохранявший хладнокровие, каждый раз оказывался чуточку ловчее. Как танцор, он в последний момент изящно уходил от бросков противника или блокировал их, а отвечал редкими, но меткими ударами кулаков и ног в лицо, по ребрам, по щиколоткам соперника. Глядя на то, с какой грацией и каким мастерством он двигается, я невольно восхитился, признав, что на такое я был способен разве что на пике своей спортивной карьеры — да и то, мой стиль не был столь раскованным.
Вскоре лицо дикаря стало мокрым от крови, которая хлестала из рассеченной брови. А Матео лишь вспотел и покраснел, но выглядел невредимым. В какой-то момент всем показалось, что чернокожий наконец сумел заключить противника в свои стальные объятия, и живым уже не выпустит. Но Матео чудом выкрутился — ударил своего противника лбом в нос, а когда тот на миг растерялся — схватил за затылок, нагибая к полу, и в эффектном прыжке «угостил» в подбородок коленом.
Обескураженный, дикарь в слепой ярости нанес мощный удар справа. Но Матео технично блокировал его предплечьем и левой нанес коварный встречный хук по челюсти, отчего голова противника вывернулась в другую сторону, а брызни пота, перемешанного с кровью, разлетелись по всему рингу. Еще один полный отчаянной ярости удар дикаря ушел в никуда — и Матео ударил правой противнику в солнечное сплетение.
Африканец согнулся, издав болезненный стон. В этот момент мне стало ясно, что несмотря на дикий вид, это обыкновенный человек. И сейчас он испытывает боль и даже, наверное, страх, столкнувшись с противником, над которым не получается взять верх.
Матео не дал ему времени оклематься. С лихого размаха он ударил противника снизу в подбородок, вероятно, сместив челюсть. А когда тот зашатался, тщетно силясь балансировать на ослабевших, разъезжающихся по рингу ногах — быстрым и целенаправленным прямым ударом ноги добил противника, повергнув его на помост.
Глядя на тело тяжело дышащего гиганта, лежащее на ринге, я испытывал серьезные сомнения, что тот сможет полностью восстановиться без медицинской помощи, на которую в «Чистилище» рассчитывать не приходилось. Толпа была в экстазе. Матео победно поднял сжатые кулаки вверх и улыбнулся своей ослепительной улыбкой, не обращая внимания на дергающееся за спиной тело.
— Ни хрена себе! — восхитился Гриз. — Похоже, у нас есть новый любимчик публики! Давайте все пожелаем ему не сдохнуть в шахтах подольше! И тогда нас будет ждать еще много подобных шоу!
В этот момент в моих ушах раздался неприятный писк. Таймер в уголке глаза показывал 00:14:59. Пару раз раздраженно моргнув, я увидел на земле перед собой созданную с помощью дополненной реальности красную стрелочку, указывающую мне направление к месту назначения.
— Внимание! — произнес бесстрастный синтетический голос в моем ухе. — Вы приписаны к: 102 бригаде! Место работы: рудники! Заступить на смену надлежит через: 15 минут! Опоздания недопустимы! В случае задержек физическое стимулирование будет применено!
— Что там, предупреждение? — догадался Ши. — Какая у тебя бригада?
— 102-ая.
— Хм. Да, это одна из новых. Ладно, потопали. Здесь уже смотреть не на что.
Отправка заключенных на каторжные работы осуществлялась в глубине пещер — в секции, которую называли «Спуском в Ад» или «предбанником Ада». Четыре здоровенных зарешеченных лифтовых шахты, в каждой из которых, судя по ширине, мог разместиться грузовой лифт на 20–30 человек, сейчас были пусты. Табло над каждой шахтой горело большими красными цифрами, обозначающими номера следующих бригад, которым предстояло спускаться следующими. Рядом с номерами бригад велся обратный отсчет до времени спуска.
В направлении лифтов тянулось прямоугольное пространство, окаймленное крутыми отвесными скалами — это и был «Предбанник Ада». Он был разделен металлическими решетками на восемь коридоров — по два к каждому лифту. Парные коридоры предназначались для бригад, уходящих со смен, непарные — для тех, которым предстояло заступить на работу.
Каждый из «входных» коридоров был разделен турникетами на три отрезка. Ближайший к лифту фрагмент коридора предназначался для ожидания лифта уже подготовленной к спуску бригадой. Следующий отрезок представлял собой помещение для подготовки к работе, где зэки экипировались немногочисленным снаряжением. Завершающий фрагмент коридора был занят бригадой, которая ждала своей очереди пройти в зону подготовки.
На высоте футов 15–20 над «предбанником», над окаймляющими его скалами, нависала широкая П-образная решетчатая платформа, по которой вышагивали многочисленные охранники. У некоторых из них рвались с поводка собаки — такие же матерые волкособы, как те, которые сопровождали коменданта. Были здесь и «Автоботы» в количестве не менее двух, и даже шагающая боевая машина «Бакс», оснащенная тяжелым вооружением.
Еще выше, футах в 30–35 над нашими головами, нависали две сторожевых башни. Там светились мощные зенитные прожекторы, лучи которых сквозь потолочную решетку, оплетенную колючей проволокой, рваными линиями носились по «предбаннику».
Между сторожевыми башнями висел в воздухе огромный дисплей высотой футов в 10–12. С него на нас взирал огромный обожженный череп Экзорциста. Его негромкий голос, многократно усиленный аппаратурой, грозно разносился под сводами пещеры, от чего я вдруг ощутил дежавю со своим ночным кошмаром.
— … очистительные страдания. С потом и кровью из вас выйдет грех! И ваша душа очистится…!
Несмотря на усилители, Экзорциста мало кто слушал. Во всяком случае, все делали вид, что заняты другим. Зэки, толпясь каждый в своем коридоре на начальном отрезке «предбанника», докуривали сигареты и переговаривались. Лица большинства были мрачны, как и полагается перед изнурительными каторжными работами. Но были и такие, кто строил беззаботную мину и даже над чем-то ржал.
Много скабрезных комментариев, свиста и улюлюканья доносилось в сторону четвертого коридора, в котором выстроились обитательницы женской «секции Б» — такие же лысые, с такими же выжженными крестами на головах, и столь же брутальные, как и мужчины.
Большая часть угрюмых заморенных женщин, которым тяжелый физический труд давался еще сложнее, чем мужчинам, даже не поднимали голов. Но была парочка, которые не оставались в долгу — хрипло ржали, картинно облизывали губы шершавыми языками, а одна, похожая на проститутку с тридцатилетним стажем, даже вывалила обвисшие сиськи и потерлась о грязную решетку. Я заметил, как кто-то из зэков-мужиков при созерцании этой мерзкой картины открыто теребит в руке член, не стесняясь остальных.
