— Это трофей, доставшийся от Миссионеров. Просто никому из наших он не по душе… Но если хочешь, вещь неплохая. Тридцать патронов, стрельба одиночными, а в очереди — по три патрона, двойной предохранитель, можно прицел навертеть…
— Можно, — кивнул Ивальд.
— Тогда вперед! — улыбнулся Орм, приглашающее протягивая руку в сторону. — Вот только магазины запасные найти будет трудновато, но время у тебя еще есть. Там пустые подсумки, там ремни и чехлы, там прицелы. Запомнил уже, наверное. Пистолет выбери, если нужно…Действуй! Как закончишь, не забудь захлопнуть за собой дверь. Я в доме…
И он вышел, впервые предоставляя подземнику полную свободу действий в одной из самых важных комнат крепости. Еще не веря, Ивальд побрел в угол с патронными ящиками. Ох, неспроста он видел сегодня над боргом черную ворону…
Как ни заняты были все присутствующие сейчас в длинном доме, напоминающем полевой штаб, но с появлением на пороге вооруженного дверга лица многих повернулись к двери и на них появились улыбки. В бронежилете, с винтовкой на плече, обвешанный подсумками, с грозным выражением лица, он вошел в дом.
— Вот теперь мы точно победим, — сказал кто-то, и раумы привычно захохотали.
Ивальд улыбнулся в ответ, прошел к своей клети и сбросил ношу. Начал переодеваться, поглядывая по сторонам. Тех, кто идет с Атли в поход, было видно сразу: чистят оружие, осматривает броню и одежду. Остальные помогают, но под ногами не мешаются. Со столов убрано все, сейчас тут царят автоматы, мечи и старинные пластиковые карты области. Жарко горит очаг и пылают все до единого светильники. Рядом с местом конунга расположился оперативный совет — Рёрик, Атли, Арнольв, Торкель и сам Торбранд. Склонились над картами, что-то замеряя и постоянно переговариваясь. Ярл уже готов к походу — хоть сейчас выступать, но оно северянам и проще: у них боевое оружие прямо в доме живет, постоянно под присмотром.
Пододев под рубаху свитер и воспользовавшись запасными теплыми вещами Орма, Ивальд плотно зашнуровал ботинки и выложил на стол винтовку, приступив к чистке оружия. Заметивший знакомый ствол Эйвинд хмыкнул и подмигнул подземнику, а к столу приблизился Сигурд, наблюдая за разборкой оружия, но не вмешиваясь. «Интересно, — подумал кузнец, — а зачем в этом походе им вдруг понадобился дверг?»
— Так захотел сам конунг, — неожиданно сказал Сигурд и так же резко отошел, не глядя на кузнеца.
Ивальд замер, пытаясь понять, но время поджимало, и он снова принялся за оружие.
— До этой точки, — долетало от короткого стола, — потом на восток.
— Тут машины придется оставить…
— Я вообще хочу, что бы отсюда вы двинулись пешком и прочесали этот район.
— Благоприятные условия для довольно большого убежища. Может быть?
— Па! Десять килограмм тротила их явно озадачат!
— Перестань квохтать, придурок, там же сотня пленных людей…
— Пешим маршем до этой речки, дай прикинуть… думаю, что к следующему утру мы там будем.
Ивальд старался не поднимать глаз. Северяне, неоднократно занимавшиеся подобными вылазками, конечно же знали, на что идут и что нужно делать каждому из них, но он, до сегодняшнего вечера простой кузнец, чувствовал явное смятение. В доме, ставшем ему привычным и едва ли не родным, сейчас царило нечто чуждое и опасное. Оглушительно щелкнув затвором пулемета, из-за стола поднялся Бьёрн и кивнул Торкелю, своему напарнику:
— Я отнесу вещи к машинам и проверю, как там с ними разобрался Олаф. — Взвалив на одно плечо оружие, а на другое плотно набитый синий рюкзачок, он начал пробираться к выходу, когда его взгляд случайно упал на кузнеца: — Готов? — Почти, — выдохнул Ивальд, понимая, что еще долго не будет по-настоящему готов. — Постарайся ничего не забыть. — Бьёрн понимающе кивнул и вышел из дома.
Машины выдвинулись около десяти часов вечера, когда на грязь у стен борга стремительно обрушился холод, заковывая ее в свои цепкие замки. Два джипа — крытый и багги, в котором и ехал Ивальд, — с глухим ревом тронулись вверх по кочкам склона, нащупывая фарами почти не различимую на грязно-серой земле дорогу. Урчали моторы, где-то в глубине кузова болталась непослушная канистра, а сидящих на жестких лавках людей безжалостно швыряло в разные стороны. Кроме дверга, в этой машине ехали Орм, сам ярл Атли, Эйвинд и Арнольв, сидящий за рулем. Остальные — в крытом полноприводном чудовище в десятке метров впереди. Застывшая грязь под колесами ломалась с хрустом старых костей.
Наверняка со стен за ними наблюдали. У кого подруга вышла из нижних этажей, у кого сын или друг. Даже прожив с северянами довольно долго, Ивальд лишь дважды был на самых нижних уровнях, и до сих пор точно не знал, сколько же всего народу населяет Ульвборг.
Но вот ворота с освещенными в их проеме силуэтами захлопнулись, проскрежетав механическими засовами, и в наступившей темноте джипы неторопливо покатили к лесу.
— Береги голову, — негромко сказал над ухом Орм, — ветки в лесу давно забыли о существовании машин и сидящих в них людей.
Ивальд кивнул в темноту и опустился еще ниже, фактически на дно багги, подложив под себя мешок с вещами.
Было на удивление не холодно, может, из-за нервозного состояния, а может, потому что уже въехали в лес, хотя ледяной борт или мгновенно остывший на весеннем ночном ветру металл оружия все же пробивали ладони крошечными иголочками мороза даже через обрезанные на пальцах перчатки. Кузнец подергал ворот рубахи, поправил наручи на предплечьях — узкие полосы металлопластика, набранные на кожаные ремешки. Покрепче сжал упертый в пол приклад винтовки подошвами ботинок и приготовился пережидать дорогу. Тут не меньше шести часов езды — он припомнил, как Орм мельком указал ему на карте ярла их конечный пункт. Подремал бы, конечно, но…
Темнота вокруг обволакивала, морозный ветер приятно холодил лицо, а встающие вокруг дороги деревья казались мифическими существами, провожавшими воинов в поход. Неожиданно и непрошено, словно невзначай, вспомнились разные истории про ночь, столь подземникам чуждую, и Ивальд понял, что вот уже полгода как не выбирался никуда по Поверхности. Ровно после той неудачной встречи с контрабандистами. Или удачной?
А еще подумалось вдруг, что любовно раскрашенная винтовка Орма, на которой сам годи-конунг чертал сильные руны, вполне способна сокрушить пришедший в ночи дух. В отличие от его, кузнеца, винтовки — стандартной армейской штамповки. Просто мысль, но Ивальду вдруг стало неуютно…
Машины не торопились набирать скорость. Вот сейчас будут поля, где не тянутся к плечам когти ветвей, и можно будет притопить педальку, а пока они лишь ползли, неторопливо переваливаясь на промерзших ухабах. Те крошились стеклом, вторя попадавшим под колеса веткам. Где-то в ночном царстве глухо закричала птица, ударила по холодному воздуху огромными крыльями и унеслась на охоту.
— У викинга нет страха, — тихо сказал Орм, возникая из темноты справа, — а особенно у тебя, раумсдальца. Твоя кровь обязывает не бояться. Смерть? Да для страха у нас с тобой года не те уже, Ивальд… Забвение? Муки? Нам это не грозит. И о первом, и о последнем позаботятся друзья. Страх — удел труса, опасения — удел воина. Осознаешь страх и позволишь ему однажды пройти через себя, а после изгонишь и станешь сильнее. Только когда перестанешь бояться вообще и однажды вновь неожиданно и откровенно испугаешься, братья смогут поверить в мощь того, с чем ты столкнулся. Это один из принципов нашего единения для встречи с врагом. А бояться ночи? Глупо. Посмотри вокруг, разве ты напуган? Разве в ее силах напасть на тебя неожиданно?
Ивальд привстал, словно Орм задал этот вопрос не риторически, и замер, уже не в силах опуститься обратно на дно. Ночь, различимая едва ли не более отчетливо, чем солнечный день, катилась рядом с бортом машины, искрящимся дымом наполняя спящий мир. Кузнец видел. И видел не так чтобы лучше, чем днем, он видел все во сто крат четче. Не тысячи цветных оттенков хаоса, в которых теряется глаз, привыкший к полумраку, а миллионы почти статичного черно-белого и серого, что так доступны и ясны далеко не любому из живущих. Подземники и без того очень неплохо научились видеть в темноте за последние пару веков, но это… Рассматривая каждую трещинку на стволах стоящих вдоль дороги деревьев, Ивальд скорее утвердил, чем спросил у отца:
— «Фенрир»…
— В честной войне, чтобы получить неожиданное преимущество перед врагом, иногда мы должны отдать ему часть себя, — ответил тот, тоже рассматривая лес, — научись пользоваться всем, что закладывает в тебя «Фенрир», и станешь могуче любого йотуна. Сигурд не так уж и не прав, когда утверждает, что каждый из нас способен к рассвету вернуться в борг с охапкой вражьих голов…
Они замолчали. Первый — потому что не любил много говорить, второй — потому что был полностью поглощен воцарившимся вокруг него новым миром. Каким теперь будет пришедший день для кузнеца, когда солнце снова вернется на небосклон? Машины глотали дорогу, нисколько не заинтересованные творящейся вокруг красотой. А приблизительно через час, когда лысый лес сменился холмистыми, еще белыми после уходящей зимы полями, водители вовсе отключили фары.
