— Может Бету пошлёшь? Тут у тебя и так дел невпроворот. Учись делегировать.
— Я уже здесь ей всё делегировала. — Продолжала упрямиться амазонка. — И она справляется. Моё место на передовой.
— Ладно. Тогда скажи ей ещё, чтобы побыстрому сгоняли с экспедицией на атомную, пока больше никто не спохватился с окрестных селений. Есть подозрение, что можно найти большой запас дизтоплива. Только долго не задерживайтесь. Не особо сильно, но там всё-таки фонит. И если притараните оттуда какою-нибудь цистерну — храните её в отдельном гараже, подальше от основных. — Закончив запирать ворота я махнул в сторону жилых помещений. — Пойдёмте сначала к нашим хакерам. Пусть трофей изучат.
— Нашли телефон? — Оживилась Алина.
— Угу.
— А что там вообще на станции? Как там?
— Пусто. Жоры даже трупы с собой утащили. Свои.
— Свои? — Альфа вопросительно приподняла бровь. — А были ещё чьи-то?
Я задумался над тем, как бы описать то, что мы увидели с Саней, поднявшись на дамбу пруда-охладителя.
На обратном пути электрик вспомнил слухи о том, что в незамерзающем пруду всегда в изобилии водилась рыба — хоть сачком с берега лови. И мы на минуту притормозили у одной из тропинок, поднимавшейся от шоссе к дамбе, чтобы убедиться в этом лично — раз уж плотная толпа жор больше не мешала подойти к берегу.
С верхушки дамбы под светло зелёной толщей воды не было видно ни ила, ни песка, ни речных водорослей. Лишь ровный слой позеленевших человеческих костей и черепов. Судя по размеру — в основном, детских. Было похоже на то, что пруд при АЭС стал братской могилой всех тех жителей Балаково, которые не успели стать жорами. И не успели вовремя эмигрировать по примеру Насти. До момента нашествия стаи заражённых во главе с Михалычем.
На некоторых косточках мы разглядели весьма характерные царапины и надрезы. Или погрызы. Было совсем не похоже на то, что мясо сошло с них само по себе, в процессе естественного разложения.
После того, как я всё-таки смог коротко поведать девчонкам об увиденном, Алина поёжилась и тихо спросила:
— Они что их всех... Съели?
— Обе-едать! — Бодрый крик дежурного по кухне донёсся из-за дверей столовой вместе со звоном посуды и ароматными запахами.
Пока малолетнее население плотины, включая гостей, уписывало за обе щёки первое и второе, я отошёл с Игорем в сторонку. У него, похоже, тоже не было аппетита.
— Саня рассказал про пацана. — Судя по тону лётчика, он воспринял эту новость так, как я и ожидал. Никто меня ни в чём не винил.
— Про охладитель тоже рассказал?
— Ага... Подумать только... Целый город выжрали... — Игорь окинул тревожным взглядом детей, которым повезло добраться под защиту плотины до того, как в город пришла стая. Пацаны и девчонки беззаботно болтали с набитыми ртами о том, как им понравилось сегодня заниматься фехтованием и стрельбой из арбалета. Лань, окончательно вжившаяся в роль пионервожатой, звонко треснула какого-то пацана ложкой по лбу, когда тот запустил комочек хлебного мякиша в своего приятеля напротив, изображая стрельбу из старинного оружия с помощью столовых приборов.
— Ну не то чтобы целый. Уверен, детишки до этого и сами неплохо проредили собственное поголовье. Раз толком сопротивления не оказали. Да и эти жоры не были похожи на тех, что сырым мясом питаются.
— Да, я читал ваши хроники про красноглазых...
Наполнив из закипевшего чайника пару кружек, к нам подошла Алина. Она тоже пока не садилась за стол.
— Чай будете? Вкусный, с бергамотом.
— Спасибо... — Мы приняли у неё кружки и девочка встала рядом, прислонившись головой к моему плечу. — Так вот... Дело даже не в цвете глаз. Те каннибалы молотят всё без разбора, как свиньи. И мясо, и кости, и хрящи... А эти... Почти с хирургической точностью кости очистили. Только мякоть в дело пошла.
— В дело? Подозреваешь... — Игорь понюхал чай, но пока не стал пить.
— Подозреваю, что не на еду. На опыты им биомасса нужна была.
— Эх... Был бы тут Слава — наверняка поделился бы какой-нибудь гипотезой на этот счёт. — Алина подняла глаза на меня. — А у амазонок на заводе ведь уже есть связь с Саратовом? Нужно ему телеграмму отправить!
— Уже. — Из-за спины Игоря послышался бархатный голос Альфы. — Но он пока не отвечал.
Её солдатскому аппетиту, судя по всему, ничего не мешало. Расправившись со своими порциями быстрее всех, она положила посуду в мойку и присоединилась к нашей беседе:
— Благодарю за обед, Игорь. Давно так вкусно не ела. Лиза сказала, что это ты приготовил, да?
— Ну... — Он с улыбкой пожал плечами. — Признаться, я и сам в некотором роде повар...
— Это у вас у лётчиков гражданская специальность такая? — Я легонько толкнул его локтем. — На случай внезапного мирного времени?
— Да я ж недоучился... — Игорь махнул рукой и спрятал улыбку за кружкой.
— Неплохо недоучился. Самогонщики-то заметно кривее с вертушками управляются.
— Дык машины у них тяжёлые... Я на «крокодиле» вообще не взлетел бы. Он с места рвёт как ошпаренный.
— Кстати, о самогонщиках. Самое время поговорить о предстоящем... Мероприятии. — Альфа слишком красноречиво смотрела на наши кружки. И Алина тут же с улыбкой отскочила к чайнику и наполнила ещё две — себе и амазонке.
— Спасибо. — Приняв горячий напиток, Альфа продолжила. — Каков план «А»? План «Б»? Страховка. Резерв с фланга? Снайперское прикрытие?
— Ты точно намерена искать союзников, а не уничтожать конкурентов? Может просто поговорим с ними для начала?
— Мы же ещё не знаем, с кем имеем дело. Может это западня?
— Вот смотри... — Я достал потрёпанную «Лоцию» и открыл её на карте участка реки возле Самары. — Вот тут река Самара впадает в Волгу. Вот эта стрелка чуть выше — место встречи. Фёдор говорил, что именно тут они постоянно встречаются для обмена. Знаешь почему?
Амазонка присмотрелась к карте вместе со всеми остальными:
— Не знаю, но могу предположить, что в этом месте одинаково невозможно устроить засаду для обеих групп. Что здесь выше? Вроде порт?
— Чуть выше, да. А здесь складировали песок. Три квадратных километра ровной песчаной пустыни. Ни деревца, ни кустика, ни стенки. Одно большое песчаное плато, с трех сторон окружённое водой. И с севера — остатки порта.
— Остатки?
— Фёдор не вдавался в подробности. Но как я понял, за порт шли какие-то тяжёлые бои ещё зимой. Не знаю, что там хранилось, но в итоге разгорелся такой пожар, что возник эффект огненного смерча. Знаешь что это?
— Ага... — Альфа кивнула.
— А я не знаю. — Подёргала мой рукав Алина, продолжая изучать карту в книге. — Это как?
— Когда пожар занимает достаточно большую площадь, особенно на территории какой-нибудь плотной застройки, то к нему со всех сторон стремятся потоки воздуха, на место тех воздушных масс, которые после нагрева идут вверх. Образуется вихрь, который раздувает огонь ещё сильнее. Температура и интенсивность горения повышается. Что опять-таки усиливает приток свежего воздуха. И снова усиливает вращение вихря. Температура растёт. Растёт скорость ветра. То, что не сгорает или не плавится — рушится от ураганных скоростей раскалённого воздуха. И так пока всё не выгорит.
— Жуть какая...
— Так что негде там засаду сделать. Вместо порта — почти ровная площадка из камня, пепла и расплавленного стекла.
— Ладно... — Амазонка недовольно поморщилась, чувствуя, что упускает инициативу. — Сколько там будет сызранских?
— У самогонщиков два пилота на ходу. Наверное, ещё и пехоту возьмут, человек десять. В этот раз без груза летят.
— А на что они обычно сахар выменивают?
За меня ответил Игорь:
— На то, что с сельских алкашей собирают. В основном злаки с элеваторов, которые держат разные деревенские бугры. Мука. В последнее время селяне ещё грибы им таскают.
— Я смотрю, правый берег как-то не особо в кровавый угар впал... — Я не особо поверил в такой мирный расклад.
— Может потому что на правом леса есть, а не только полупустыня как на левом — до самого Урала. — Развёл руки пилот. — Есть чем поживиться и без тотальной войнушки. В чужие районы почти никто не суётся с оружием, кроме уж совсем опустившихся.
