— Знаю, Глюк его погоняло. А чё?
Пропустив пришедшие на ум рифмованные слова — все‑таки перед ним ребенок, хоть и не самый благонравный, — Алексей перешел сразу к сути вопроса.
— Его зовут Вадим. Подойди к нему и скажи: пятьдесят на пятьдесят.
Практичное дитя никак не соглашалось на сделку без прибыли.
— Два патрона.
— Один.
— Тебе чего, жалко?
— А тебе два шага ступить трудно бесплатно, мелкота ленивая?! — пришлось включить обычный для Треугольника порядок общения, иначе его не поймут, как иностранца, уж точно обдерут, как липку.
И ждать, подбрасывая на ладони обещанное вознаграждение, пока мальчишка доплетется до нужного столика, а Глюк соблаговолит оторваться от жратвы.
До Вадима доходило долго. Пока пацан не указал на дверь и Алексея, прислонившегося к ней. Глаза бывшего напарника округлились и выразили отнюдь не радость, будто содержимое его тарелки под носом вдруг протухло в один момент. Даже немного обидно стало глядеть на скривившуюся рожу. Ничего, страх — хорошее лекарство от жадности. Иначе кое‑кто узнает несколько интересных подробностей о заказе на Утюга.
— Что ты на меня смотришь, как Александр Невский на монголо–татарскую орду? Все равно придется дань платить.
— Да нет, Лёх, ты меня не так понял! Я рад, что ты живой.
— Врать не надо. Когда это ты радовался, отдавая деньги?
Но финансовые отношения не помешали напарникам мирно выпить за встречу. Глюк теперь спиртным сильно не увлекался — снайпер с дрожащими руками много не заработает. Алексей заметил, что напарник без дела не сидел и ему явно пошли на пользу серьезные дела. Похоже, он еще не растерял старых связей и клиентуры, потому что быстро обрел вполне благополучный и процветающий вид. Хотя размордевший Глюк его сейчас мало интересовал, главное, тому есть, чем поделиться. И не жадничать в расчете на будущие серьезные заработки. Патроны и винтовка находились в надежном хранилище на станции, пришлось сходить туда и забрать нужное количество. И это количество Алексея порадовало. А Глюк заодно взял и винтовку, чтобы еще раз на нее полюбоваться.
— Кстати, Вадим, раз такое дело… Реализуй для меня кое‑что, — после первого стакана Алексей снова вспомнил о делах. — Мне бы оружие сменить, с таким по верху далеко не уйдешь.
— По низу тоже… — Глюк покрутил в руках короткоствольный «кедр». — Если только номера спилить и звездочку, а то враз опознают. Мне проблемы не нужны. Ладно, спихну кому‑нибудь. Или в Рейх продам, как памятный «ствол», из которого офицера МГБ вальнули…
— Что, уже знаешь? — Алексей лишь удивился скорости, с которой распространилась новость. Счет времени действительно шел на часы.
— Слышал. Тут поступил новый заказ для Тимофея. И знаешь, на кого?
— Я догадался…
— Правильно. Высокий светловолосый сталкер, со шрамами от когтей на правом виске. Живым или мертвым, все равно заплатят.
Алексей поправил вылинявшую самодельную бандану, опустив пониже на лоб. Он догадывался, что МГБ медлить не будет, но такой оперативности в поиске тоже не ожидал. И точно не ожидал получить заказ на себя же самого!
— Откуда?
— С самого верха, похоже… С Лубянки. Лёха, ты можешь вообще сидеть ровно на пятой точке или нет?!
— Не могу, — значит, Вишневский тут вовсе ни при чем, значит, не он объявил этот розыск. И пусть Ульяна больше не ждет… Это казалось единственно важным почему‑то. — Видно, судьба такая: оставлять за собой трупы и собирать на свою голову такие вот приговоры «живым или мертвым».
Судьба была не виновата. А Глюку это объяснение показалось достаточным. Он слишком верил в возможности своего напарника. Верил больше, чем даже сам Алексей, который сейчас чувствовал себя совершенно беспомощным. Предстояло снова ступить на единственный путь, в котором не уверен, играть на чужом поле, заставить Леночку хоть выслушать его… Рядом с ней не действовали привычные законы, будто девушка обладала способностью изменять свойства вещей. Ему больше ничем не поможет логика, не поможет сила. И вспомнить, за что Лена хоть чуть–чуть любила своего Лёшку, он теперь уже не мог. Надеялся только, что помнит она.
Глюк оказался слишком хорошо информирован. Единственный, кто знает про Елену… И промолчит он только до той поры, пока не попадет на допрос к профессионалам в своем деле. Следовало убрать его, чисто и незаметно, никто и не хватится. Но пока Алексей не решил, насколько серьезна угроза, ведь с Тимофеем они ошиблись и Вадим Першуков — это просто одна из нитей, один из многих, с кем связались наугад. Глюк, не догадывающийся, какая опасность сейчас нависла над ним, просто радовался, что есть повод посидеть в компании, только бы никто не узнал в неприметном плохо одетом незнакомце второго, после Томского, человека, который поставил Лубянку на уши! Он опрокинул еще стакан, с умилением глядя на свою — теперь точно свою — винтовку.
— Лёха, ты… Я же мечтал только, чтобы своя снайперка… А ты ваще… В пять минут!
— Если бы ты не смотрел, а действовал, тоже решил бы проблему побыстрее.
— Я про то, что быстро ты в бизнесе освоился… — Глюк намекал, что окончательно хоронить Тимофея пока рано, можно бы и продолжить.
— А я вообще способный… Во всем.
«И на всё. Самому уже страшно». Алексей опустил голову на руки, хотелось уснуть и ни о чем не думать хоть несколько часов.
— Лёха! Если тебе помощь нужна какая… У тебя ведь тоже мечта. Я же помню.
— Какая помощь, Вадим? Девушку за ноги подержать? Чем ты еще помочь можешь?
Но Глюк мог. Алексей сейчас понял, что только Глюк и мог бы.
— Есть возможность рассчитаться… Уведи со станции Пищухина.
«Убери его, Вадим! И тогда вы оба останетесь живы. Я буду слишком занят, чтобы возвращаться за тобой».
— И как же я его уведу? — Глюк задумался, но тут решение пришло довольно быстро. — Могу вот предложить ему устроить встречу с кем‑то из нашего отряда, повспоминать, как в Жуковский ходили. Он теперь туда точно ни ногой! Если только командир прикажет, у Дредда не забалуешь…
Алексей надеялся, что до Бауманского Альянса еще не добрались лубянские ищейки. Нет времени выдумывать сложные планы, тем более решение проблем сидело рядом за столом, улыбаясь своим мыслям не то о новой снайперке, не то о давнем походе. Если уж Глюк так тепло вспоминает об этом, сентиментальный Пищухин должен увязнуть намертво, особенно если к делу подключить еще одного–двух бывших однополчан.
— Вадим, думай до завтра. А я должен свои дела привести в порядок.
Лицо Леночки, настоящее и иллюзорное, навеянное беспокойными сновидениями, уже стояло перед глазами и разумным мыслям никак не способствовало. Разум и не привел его к успеху, видимо, нужно было действовать как‑то по–другому, но сердце тоже ничего не подсказало. Этот перекачивающий кровь мотор думать не способен, хотя явно что‑то чувствовал, будто оживая в предвкушении. Ведь Лену нужно было не просто «склонить к сожительству», как официально выразился когда‑то Нестеров, упрекая воспитанника в чересчур распутном поведении… Алексей хотел, чтобы она сама пришла к нему. Возможно ли это?
Блокпост Бауманского Альянса пропустил без лишних вопросов. Никто не задерживал, не бросился докладывать в МГБ, и Алексей с некоторыми опасениями снял пеструю тряпку с головы. Иначе и Елена не узнает его.
Нетерпение заставило сразу же искать информацию. Расспросив несколько человек, он выяснил, что девушка работает в мастерских, но увидеть ее раньше вечера не получится. Алексей занялся поиском места для ночлега. Глюк обещал не отпускать Пищухина раньше завтрашнего дня, а если повезет, то и придержать в Ганзе подольше. Всё получится. Точно получится только одно — увидеть ее. Остальное непредсказуемо: Лена всегда была взбалмошной девчонкой, за темперамент надо платить изрядным терпением, заранее приготовиться, что легких путей искать не стоит. На Семеновской нашелся уголок, где можно было провести некоторое время. За отдельное место в гостинице цена оказалась высока, и он не мог позволить себе объясняться с девушкой в присутствии соседей. Оплатил сразу два дня, хотя, скорее всего, хватит и нескольких минут. Но выгнать его отсюда никто не вправе. Если захочет — уйдет сам. Скоро вечер, закончится ее сегодняшняя смена, оставалось еще несколько часов.
Долгожданная дрезина с рабочими мастерских, наконец, показалась из туннеля. Лена выглядела уставшей, задумчивой. Похоже, что ей действительно невесело в отсутствии Дениса. Значит, он все–таки
сумел сделать девочку счастливой, и Алексею полагалось бы радоваться этому. Если хорошо ей, и ему должно быть… Но стало еще хуже. Алексей отступил в сторону, пропустив нескольких мужчин на платформу, и подал руку Лене. Она, не глядя, спустилась по ступенькам, слегка коснувшись его пальцев, и подняла голову.
