Военная верхушка не особо хотела менять структуру армии и, чтобы достучаться до выссанных из-за алкоголя мозгов, требовалось время. Правда на этом проблемы не кончались. Потерять сто с лишним человек. Мыслимое дело? Самое обидное, что он не знал, кто их противник. Доклад от той местности должен был лечь на стол только завтра утром. Так что теперь у Гвина появился могущественный противник. К тому же производство стагнировало, и если что-то срочно не предпринять, то это грозило коллапсом. Как выйти из этого всего с наименьшими потерями, Гвин пока не знал. И эта неопределённость его выводила похлеще кокаиновой ломки.
— Мама, — прошептал он, — зачем ты меня родила?
Ему ответили лишь молчанием.
— Помогите! — раздался за поворотом звонкий голос.
— Не ори, никто не придёт, — заткнул девушку бас.
— Братан, давай по бырому стягивай с неё штаны, а то реально же сбегутся.
«Ну почему именно сейчас?» — подумал Гвин, сцепив зубы, встал и побрел за поворот.
В переулке с тупиком, ярко освещаемым фонарём, двое мордоворотов повалили на асфальт брюнетку. Она сопротивлялась, но её попытки были тщетны. Казалось, что ублюдкам как раз это было и нужно.
— Сука, она меня цапнула! — заорал один из них и ударил брюнетку.
— А вы в курсе, — резко прервал их Гвин, — что она уже занята?
— Ты ещё кто? — удивился второй.
— Я? — очки альбиноса заблестели. — Я твои проблемы, — он достал пистолет и щёлкнул предохранителем. — Если через четыре секунды вы не исчезните, я отстрелю тебе твоего маленького дружка и заставлю сожрать.
Пыл обоих вмиг улетучилися.
— Раз! — крикнул Гвин.
Ему даже не потребовалось считать до двух, как насильников и след простыл. Карие глаза девушки наполнились слезами и она заревела. На скуле начал проступать синяк.
— Оденься, — кивнул Гвин на стянутые джинсы и ушел, предпочитая её компании общество убогой лавочки.
Но вскоре его одиночество опять нарушили. Брюнетка тихо подошла и села на противоположном краю.
— Как мне тебя отблагодарить? — тихо спросила она, вытирая платком слёзы.
— Никак ты не сможешь меня отблагодарить. Не шляйся ночью по таким местам и не будешь никому должной.
— Как же не шляться, если я тут живу? — воскликнула девушка. — Горбатиться от зари до зари, так ещё и бояться, что тебя трахнут, ограбят и убьют. Хотя было бы что грабить… И сидит же этот очкарик у себя и палец о палец не собирается ударить. Ой, — она заметила его линзы, — не хотела тебя задеть.
— Хочешь сказать, ты знаешь, как исправить всё это? — заинтересовано спросил Гвин. Ему совершенно не было обидно.
— Как будто тебе это интересно, — отмахнулась брюнетка.
— Нет-нет, я больше всего не люблю, когда останавливаются на полуслове. Представь, что я та очкастая белая башка с надменной рожей, и предложи ему свои идеи.
— В первую очередь, — подумала девушка, — я бы сократила смену до восьми часов. На продуктивности труда это скажется даже в лучшую сторону. Также нужно устраивать выходные и праздники. Давать людям выпустить пар. Ну, и создать дружины и патрули от таких вот мразей. Правда, это всего лишь идеи. Я сама слабо представляю, как это организовать, — всё это время Гвин лишь молча слушал. В какой-то момент он начал улыбаться. — Засиделась я… А завтра рано вставать, — она встала с лавочки и застучала по асфальту подошвой растянутых кроссовок.
— Постой, — не сразу опомнился Гвин. — Могу я узнать твоё имя?
— Элизабет. Можно просто Лиза, — она наигранно стала по струнке смирно и отрапортовала. — Работаю в третьем корпусе, в пятой бригаде, за седьмым станком.
— Элизабет… Лиза… — мечтательно протянул Гвин. — Красивое имя.
***
— Выводите его, — обратился Алексей к трём пацанам, стоящим на входе загона.
— Кого именно? — спросил один из них.
— Как кого? — удивился Лёша. — Троцкого, кого же ещё? Он и так приличное потомство дал. И позовите Саманту.
Аромат душистого сена, корма и навоза перемешались и давали воистину экстравагантный коктейль из запахов. Это был самый настоящий свинарник. Но вопреки всеобщему мнению — свиньи очень чистоплотные животные, и внутри было относительно чисто и тепло. Почище многих комнат жителей поместья. По всему загону носились поросята, рискуя поломать деревянную обивку и завалить навес. Громко хрюкая, они не обращали ни на кого внимания. Отец семейства завалился на бок и одним тёмным глазом лениво наблюдал за происходящим. Алексей и двое пацанов подошли к нему. Как представители тайной полиции ловят свою жертву, так и они взяли хряка за лапы и, не обращая внимания на его неудовлетворительный визг и брыкание, выволокли на тёплое солнышко и холодный воздух.
— Не надо было его пугать, — бросил Алексей, переводя дух. — Мясо будет жёстким. Хотя, они всё равно чувствуют, когда настаёт этот момент, — Лёша сел на него.
Троцкий ещё немного посопротивлялся, больше для приличия и вскоре затих, как будто проявляя смирение. Лёша же терпеливо ждал подругу, быстро водя по мозолистой ладони острым лезвием охотничьего ножа. Наконец Саманта появилась на горизонте.
— Зачем я тебе понадобилась? — спросила она, переводя взгляд с него на хряка.
— А ты как считаешь? — спросил Алексей, подбрасывая нож.
— Нет… — её ноги подкосились. — Я не буду, — голос Саманты начал дрожать.
— А мяса ты тоже не будешь? — подловил её Алексей.
— Если так, то не буду!
— Не говори ерунды, — он протянул ей орудие убийства. Лезвие переливалось в золотых лучах. — Действуй.
— Я же говорю, — упиралась Саманта, — я не хочу и не могу.
— Лёха, — крикнул пацан держа копыто Троцкого, — давай я!
— Заткнулся, — рявкнул Алексей и опять принял безмятежное выражение лица. — Милая, или ты вонзишь клинок прямо в сердце, — в это момент хряк жалобно хрюкнул, — или я очень сильно на тебя обижусь. Выбор за тобой.
Она смотрела на Лёшу из-под лба, словно он предал её. Затем несмело взяла нож и неспеша приблизилась к своей жертве. Свинья лежала в перевёрнутом положении, обнажив уязвимое место. Где-то там перекачивало кровь сердце. Троцкий молча смотрел на неё и ждал развития событий. Она не выдержала его взгляда, откинула нож и бросилась прочь. Алексей предвидел это, поймав в стальные объятия и потащив к свинье.
— Нет! — кричала девушка, пытаясь вырваться. — Ты не посмеешь!
— Тише-тише, — шептал он. — Я знаю, ты сможешь. Ты же у меня умница.
Лёша заключил её ладони в свои, заснул туда нож и направил клинок точно в цель. Хряк дёрнулся и, прежде чем обмякнуть, несколько секунд барахтался в конвульсиях нестерпимой боли. Саманта плакала. Алексей почувствовал тепло на своём рукаве. Это была кровь в перемешку с мочой. Всё было кончено.
— Меня сейчас вырвет, — всхлипнула девушка, глядя на окровавленные руки.
— Малец, — обратился Алексей к пацану, — дай мне стакан.
Получив искомое, Лёша наполнил стеклянный сосуд до краёв кровью убитого животного. Добавив туда ложку соли, он тщательно перемешал и протянул подруге.
— Пей, — твёрдо сказал Алексей.
Она зажмурилась и залпом опустошила стакан.
— Легче? — спросил Лёша.
— Немного, — прошептала девушка.
— Как ощущение после отнятой жизни?
— Отвечу твоей лексикой — хреново, — она вытерла с губ кровавый след.
— Это нормально. Первый раз всегда так. Всё, ты свободна. Дальше мы сами.
***
Ещё одна вылазка. Ещё одна отчаянная попытка выжить в этом новом мире. Группа устроила привал в деревенском доме, активно поглощая солёные сухари и запивая родниковой водой из фляг. Из-за интерьера складывалось ощущение, что отряд попал в прошлое. Приблизительно в восьмидесятые года прошлого столетия. Старая кровать, ковры на стенах с вычурными рисунками, квадратный телевизор, накрытый белой наволочкой. И, конечно, иконки в углу, закрытые от посторонних глаз узорчатыми полотенцами. Всё совершенно бесполезное, да и раньше особо не приносящее пользы.
Вильгельм, отправив двоих людей разведать местность, пытался тоже засунуть в себя сухарь, но желания не было. Первый раз он пошел искать припасы без Алексея. После случая в столовой они так и не разговаривали. Даже во время штурма самолёта. Более того, Лёша сформировал свой отряд, тем самым сделав пропасть между друзьями ещё глубже. Без надёжной опоры Вилли было паршиво и он делал всё, чтобы никто не заметил этого. Только подрыва боевого духа им не хватало.
