Опасная работка… Впрочем, в дела военных я не лез. Своих хватало. Вот не успело начаться утро — ибо я едва почистил зубы да справил нужду — как поблизости возник Майкл.
— Эйд, это последняя вода, — произнёс он, подбрасывая в руке полуторалитровую бутылку, заполненную лишь наполовину. — Надо идти к кранам.
Проклятье! А там уже идёт «внутренняя очередь». Как я и говорил ранее, с едой и водой тут были проблемы. Военные поступили очень… м-м… или хитро, или непрактично, тут уж как посудить. Может, им просто было плевать, либо даже не подумали об этом… Хрен бы их знал! Но над лагерем не было единого руководства. Не было какого-то человека или группы, которые бы заправляли всеми делами. Вообще, здесь чётко существовали три, скажем так, «фракции»: военные, что размещались в госпитале и занимались собственной работой, заключавшейся, видимо, в истреблении мертвецов, патрулировании периметра и поиске выживших, которых собирали в этот вот лагерь. Медицинские работники, которые тоже торчали в госпитале, занимаясь по большей части именно военными и их ранами. Может, заодно исследовали заразу — тут уж я не имел ни малейшего представления. Да и никто не имел, ибо посторонних не пускали туда под страхом смерти. И гражданские, что размещались в больничном парке, который был достаточно велик и спокойно вмещал в себя несколько сотен человек.
На глазок выживших здесь было сотни три-четыре, плюс-минус.
И нами никто не управлял! Я подозревал, что военные сами хотели заниматься управлением лагерем, но проблема зомби оказалась столь серьёзной и активной, что времени и сил на что-либо ещё попросту не находилось. Да и численность вояк неуклонно падала. А потому мы оказались на самообеспечении.
Нет, людям выдавали еду, но делали это три раза в день. В качестве пищи выступала дешёвая «уличная еда»: хот-доги, сэндвичи, чизбургеры и прочие подобные штуки. Над причинами именно такого рациона гадали уже давно, и не только мы одни. Само собой, еды не хватало, а среди выданной неуклонно рос процент просрочки, отчего люди были голодными и очень злыми, готовыми ради лишнего куска хлеба пойти чуть ли не на убийство. А вскоре, уверен, дойдёт и до него.
Воду же и вовсе решили не выдавать, ибо это «неудобно», а разрешили наполнять прямо из кранов, для чего дали доступ к одному из внутренних помещений госпиталя, вход в которое был расположен прямо на улице, у одного из боковых входов. Ныне это помещение было строго отгорожено от остального здания.
Разумеется, контроль над такой важной точкой моментально подмяли. Как я успел узнать, поначалу он был общий, но, дабы «сохранить технику от поломок», точку перехватила предприимчивая группа и начала вводить разные правила, пользуясь полученной властью.
Потом была целая череда перехвата власти — силовых противостояний и натуральных столкновений. По итогу сейчас контроль находился у бригады хмурых мужиков, вооружённых битами, дубинками, ломами и прочей утварью. Пока что силы, способной изменить положение вещей, не находилось, но зубы скалили многие.
Проблемой было то, что от «водопоя» могли отлучить либо, наоборот, предоставить такое право «вне графика». И подобное сильно напрягало. Зависеть от настроения группы агрессивных уродов и их лидера, Хэнка по прозвищу «Борода», никто не хотел. Но все зависели. И «территорию» свою они держали крепко, превратившись во что-то вроде аппарата местного самоуправления.
Чувствуется мне, ситуация может закрепиться. Сейчас к ним многие хотят подмазаться и встать рядом. Группа понемногу расширяется. Что будет дальше, мне неведомо, но, думаю, таким темпом с ними либо начнут считаться на высшем уровне, либо военные специально выращивают среди нас какого-то лидера, чтобы потом его контролировать; или же до этого попросту не дойдёт и всё убежище уничтожат зомби. И лично я бы поставил на последних, ибо сюда продолжали загонять людей. Автобусы с выжившими, со всех границ или ещё откуда, приезжали ежедневно, чуть ли не несколько раз в сутки. А чем больше народа, тем выше шанс, что кто-то окажется заражён.
Либо… вояки рано или поздно не сумеют отвести мертвецов, отчего произойдёт прорыв. Приятного будет мало… Ещё и выйти отсюда просто так нельзя. Со стороны похоже на ловушку.
Неудачно вышло… Куда я завёл людей?..
— Я с Лэнсом и Крейгом сходим за водой, — отвечаю афроамериканцу. — Майкл, ты останешься за главного. Забери с раздачи завтрак, потом проконтролируйте охрану палаток и проследите за девушками.
Единственный наш чернокожий кивает, передавая сумки с многочисленными пластиковыми бутылками, которые было нужно наполнить. Сумку повесил за спину. Не забыл я и про свой арсенал, который всегда держал при себе. И если пистолеты вряд ли найдут применение, ибо уверен — на такое военные точно отреагируют, то оружие ближнего боя пройдёт по категории «опасное, но разрешённое».
Во всяком случае, я так рассчитываю.
Только представив, чем сейчас придётся заниматься, мысленно морщусь. С момента начала эпидемии ещё даже неделя пройти не успела, а общество уже превратилось в какое-то доиндустриальное! Тьфу… Сейчас бы, по-хорошему, принять душ, постирать вещи, зарядить телефоны да нормально отоспаться, но… Дерьмо! Это «убежище» — штука куда более отвратительная, чем даже осаждённый замок. Хотя не — осаждённым обычно было ещё хуже, уж кому, как не мне, это знать… Но где-то на уровне, тут признаю.
И свалить отсюда, как я уже упоминал, ни у кого не выйдет. Военные не выпускают: «ради вашей же безопасности».
И вновь мысли начинают ходить по одному и тому же кругу… Не облажался ли я, вообще согласившись на эту авантюру с лагерем?
Хех… будь я один, то было бы в чём-то проще. Но на мне ответственность за всех. С какой-то стороны может показаться, что гирю себе на шею повесил, но вместе с тем осознаю, что в нормальном и адекватном лагере, устроенном с умом, жить группой будет гораздо практичнее и удобнее. А преданных людей нужно собирать аккуратно и осторожно… Слишком уж текущая обстановка располагает к проявлению гнили в человеческой душе. А пригреешь такую падаль, так потом говна не оберёшься.
Качнув головой и поправляя рюкзак, вместе с двумя сокомандниками направляемся к «водопою», как окрестили это место, и пристраиваемся к концу очереди. А она тут была длинной… Люди едва ли не с ночи приходят. И кажется мне, что скоро из-за этого начнутся серьёзные такие конфликты. Лагерь-то увеличивается. Тут даже без чужого контроля постоянно была бы очередь.
Кроме того, не показались мне те мужики, что сейчас держали раздачу воды, такими уж матёрыми. Скорее — умелыми и предприимчивыми, со здоровой долей наглости. Ещё и численность, вероятнее всего, сыграла свою роль.
Впрочем, конкретики я не знаю.
— Ты глянь-ка, — напряжённым голосом озвучивает Лэнс, показывая пальцем. Но я и без него уже успел заметить.
Вчерашний ублюдок, который пытался украсть еду. Он стоял рядом с «Бородой», лидером группы, занимающейся водой, и что-то нашёптывал ему, беспрерывно посматривая по сторонам. На лице вчерашней крысы заметил длинный, опухший и потемневший шрам, оставшийся от попадания камня.
Периодически он трогал себя за это место, но в целом особого дискомфорта травма ему явно не доставляла. Пожалел я эту гниду, не бил в полную силу. Но получить труп, с другой стороны, хотелось ещё меньше.
— Он же точно обо всём настучит, — нахмурился Крейг. — Вот уверен, едва очередь до нас дойдёт, как начнутся проблемы.
— Если проблемы будут, — поворачиваюсь к ребятам, — молчите и оставьте всё на меня. Арсенал ведь при вас?
Получаю два синхронных кивка.
— Вот и отлично, — мимолётно улыбаюсь. — До открытого конфликта дойти не должно, но если дойдёт, оружие сыграет свою роль. Убедитесь, что можете достать его в любой момент.
— Уверен, Эйд? — мрачно огляделся Чапман. — Тут куча народу, которая явно будет на их стороне…
— А вот здесь ты не прав, — скрестил я руки на груди. — Правила Хэнка, как я понял, уже успели вдоволь надоесть всем вокруг. Просто пройди по лагерю и прислушайся. Каждый пятый будет говорить про «водопой» и шакалов, которые его отжали.
