— Мне жаль. — Произнес сотрудник глухим, едва различимым голосом, теряющимся в гуле в ушах. — Жаль, что они погибли.
— Убей их. — Раздался голос Киркина в голове, как яркая вспышка и изгою стало очень плохо от этого. — Убей их или мы все умрем.
Земля поплыла под ногами у 362 он осел на одно колено и больше никого не хотел слушать. Ему было очень плохо от боли тела и души. Мир померк в его глазах и он погрузился в небытие, хоть ненадолго забыв про только что свершившийся ужас.
Киркин
Изгой медленно открыл глаза и посмотрел вокруг, постепенно возвращаясь в реальность из стремительно исчезающего сна. Тело болело, он был слаб, но оставался жив, продолжая ощущать себя, как весьма измученную, но все же личность. Боль, яркая и острая внезапно нахлынула на его истерзанное тело, окончательно пробуждая от воздействия препаратов, которыми он был накачан. Вспыхнув, словно яркая вспышка, боль превратилась в пульсацию в такт ударам сердца, постепенно теряя свою силу и ослабевая, принося облегчение телу. Но если раны тела заживут, то душа еще будет страдать неизвестно сколько. Гибель отряда, невообразимый приказ ученого, который он не собирался выполнять, да и не смог бы в таком состоянии, все это заронило зерно сомнения в его душу о правильности мнения о всех личностях, окружающих его и эти посевы уже начинали давать обильные всходы. Сомневаясь в них, и даже реальности происходящего, он еле встал и дойдя до стены, прикоснулся к ее прохладной поверхности, ощутив руками шероховатость, стоя у окна от которого ощущался сильный сквозняк. Он снова находился в своей белой комнате базы, будто ничего не произошло за эти дни и изгой посмотрел на свои заживающие раны, покрытые крепкой коркой, чтобы убедить себя в обратном. Он все-таки вернулся в лаборатории и не знал, радоваться этому или нет. На нем был чистый серо-зеленый комбинезон с его серийным номером и принадлежностью к лаборатории и он расстегнул его, рассматривая заросшие раны на плечах и груди. Сотрудники его не бросили значит и вытащили с той станции, за что все равно он им был благодарен. Его хорошо пролечили и он здесь был уже давно судя по состоянию ран. Сколько же он спал вот так?
Держась за стену изгой прошел вдоль нее и добрался до двери. Она не была заперта, что его обрадовало, ведь после стольких лет имитации свободы он не хотел снова сидеть в тесной клетке, ожидая своей участи. 362 вышел медленно в коридор и огляделся по сторонам, ощущая себя немного потерянным. В его коридоре никого не было, но шум шел с другой стороны коридора, ведущего на выход. В центральном коридоре было движение и там было очень много людей. Изгой осторожно дошел до него, чувствуя, как постепенно приходит в себя и посмотрел через решетку, прикоснувшись к холодным прутьям. По коридору ходили люди и изгои, перенося коробки, с написанной на них нумерацией и не обращали никакого внимания на изгоя, молча наблюдающего за ними. Судя по номерам коробок лаборатория скорее всего готовилась к переезду. Подошедший военный открыл ему решетку и он медленно поплелся на выход, посмотрев на солдата, которому он был так же не интересен и наконец пройдя, этот невообразимо длинный коридор из-за слабости тела, вышел на улицу, где было много солнца, было тепло и дул приятный теплый ветер, несущий великое множество запахов. Он вдохнул их полной грудью, понимая через запахи, что тут много незнакомых ему людей и изгоев, пахло техникой, реагентами, и самим паровозом. 362 открыл глаза и посмотрел вокруг. Так и было. На перроне было весьма многолюдно, как в той галлюцинации, только не было людей в яркой одежде, тут было много техников в серой униформе и изгоев в серо-зеленой униформе, которые грузили коробки, аккуратно их складывая в стоящие у перрона вагоны, под бдительным присмотром военных.
— Жив. — Раздался сбоку голос Киркина и 362 посмотрел на него, повернувшись, ощущая в ученом некую растерянность и в тоже время скрытость его мыслей. — Пойдем, поговорим.
Они прошли мимо здания, мимо грузившегося состава и вышли к ангарам, где шли активные работы по ремонту генераторов и где еще совсем недавно 362 бился насмерть с толпой инфицированных, зажатый к стене. Даже сейчас на плитах были видны бурые пятна крови, как напоминание, что опасность всегда рядом и изгой рассматривал их, на секунду даже забыв про стоявшего рядом ученого, который не знал, с чего начать разговор.
— Прости меня за слова. — Наконец мысленно произнес Киркин, рассматривая ангар. — Это было лишнее.
Они стояли у ангара с генераторами, и изгой посмотрел на дверь, из которой вышел человек. Там было их мимолетное спасение тогда, сейчас же это было место поговорить по душам.
— Чем они опасны? — Произнес 362 и ученый удивленно повернулся к нему.
— Честно говоря я поражен, что ты разговариваешь. — Сказал он. — Тем более мысленно это очень большой прогресс.
— Не я один. — Ответил уже мысленно изгой, учуяв приближение людей. — Весь отряд мог говорить.
— Надеюсь сотрудники поверили в их уникальность.
— Я жду ответ. — Напомнил про свой вопрос изгой.
— Опасны их страхи. — Киркин посмотрел на строителей, которые шли в их направлении и отвел изгоя в сторону, чтобы не мешать им. — Все то, чем они не могут управлять, их пугает. А люди всегда уничтожают то, что их страшит.
— Сотрудники знают.
— Подозревают. — Высказался ученый.
— Знают. — 362 уверенно повторил свое мнение.
— Теперь да.
— Это нам чем-то грозит?
— Я не знаю. Время покажет. — Киркин заговорил словами, поскольку люди уже были далеко. — Работы много, на данный момент мне нужен помощник, пока ты не нужен людям. Идем.
— Ты мне всегда нужен. — Эти слова произнес Киркин уже мысленно и повел изгоя внутрь. — И это обеспечит тебе безопасность и защитит наши знания.
Они снова вернулись к корпусу лаборатории и вошли в совершенно новый для изгоя блок, с нумерацией два на стене. Это была вторая часть здания и она разительно отличалась от жилого бокса, где он раньше находился. Весь небольшой и широкий коридор был оборудован гамма-лампами и койками для перевозки тел, сложенных на специальных стеллажах. Десятки коек, от которых до сих пор пахло кровью инфицированных. Именно здесь и находилась сама лаборатория.
Киркин тем временем прошел этот небольшой коридор и открыл бронированную прозрачную дверь войдя внутрь помещения. Изгой вошел следом, оказавшись в коридоре с разными отделами. Он заглянул в первое помещение с десятью накрепко привязанными к кроватям инфицированными, подключенных к капельницам и помещение справа, полностью застекленное, которое не имело стен до самого конца ангара. Изгой подошел к одному из прикованных в первом помещении, отстав от Киркина и посмотрел на прибор, видя набор цифр и слыша равномерное отщелкивание в приборе. Он уже был здесь, только тогда он лежал, привязанный к кровати и смотрел на все, что окружало его с любопытством ребенка, теперь же он значительно повзрослел в отношении мира.
— Что вы с ними делаете? — 362 спросил это мысленно, стоя в первой комнате и смотря на крепко спящего инфицированного, привязанного к кровати мощными ремнями.
— Фильтруем кровь. Прогоняем ее через гамма-фильтры. Ставим капельницы. Это первый этап. Вирус становится слабее.
— Может легче вирус уничтожать?
— Он сразу соединяется с ДНК. Уничтожение вируса убивает носителя. Этот вирус навсегда остается в человеке.
— Тогда что надо делать мне?
— Тебе многое предстоит узнать. — Ответил Киркин. — Иди в соседнее помещение.
Изгой вошел светлое помещение лаборатории, состоящее из нескольких столов, компьютеров и кучи приборов вдоль стен, где изгой еще не был и здесь он с любопытством смотрел по сторонам.
— Разумеется работать здесь тебя не допущу, по крайней мере пока что. — Киркин произнес это мысленно. — Пока твоя задача — это выполнение моих поручений. Так я начну обучать тебя незаметно для людей.
— Зачем это тебе?
