— Кабинет директора, второй этаж, вас проводят.
— Отлично! Товарищ полковник, пройдемте.
После высокого начальства к Нечуйдо подскочил рассерженный невысокий человечек:
— Вы что себе позволяете! Что вы тут устроили со школьным имуществом? Ведь завтра в школу придут дети! Как они будут учиться?
Капитан с минуту смотрел на завхоза этой самой школы, осмысливая его слова, а затем невежливо ругнулся:
— Да б…ть, какие дети! Неизвестно, будет ли завтра эта школа вообще стоять!
Завхоз после такого ответа на несколько минут оторопел, даже присел на скамейку, а затем потихоньку двинулся к себе в каптерку, "налить пять капель".
Наверху, в кабинете директора школы также разливали "пять капель". Эту совершено фантасмагоричную для полицейского начальства ситуацию надо было чем-то обязательно залить. Кадровик деловито засуетился и отыскал чашки, достал из-за пазухи фляжку с коньяком, а также нарезанный лимон в пакетике. Глава ГУВД только молча кивнул головой и тут же опрокинул налитое в рот.
"Хорошо пошла!". Мысли в голове у него как-то понемногу сдвинулись с места, а рука полезла к мобильному телефону, поставленному на виброзвук. Столько уже пришло не отвеченных вызовов и СМСэк! Полковник собрался с духом и начал с самого важного номера.
Через полчаса кабинет директора совершенно преобразился, там появился очкастый капитан с ноутбуком, кадровик где-то раздобыл рацию и распечатку доклада Нечуйдо. Полковник уже оценил по достоинству пыл этого смутно знакомого ему капитана и даже дал тому свой личный номер телефона для ежечасного доклада.
"Ну, хоть кто-то здесь работает", — отметил он, дав себе зарок, что по окончанию заварухи этот капитан обязательно станет майором. Нельзя себя окружать только подхалимами и карьеристами, вредно для собственной карьеры.
Хотя с другой стороны, этот бывалый полицейский задницей чуял, что сия заваруха только начинается. С Области ему уже доложили, что никаких воинских частей здесь быть не должно, и тем более куда попало стрелять. Кто-то, наконец-то, догадался поднять в ружье отряд Росгвардии и СОБР, их броневики уже ехали сюда. Смежники также отзвонились, им ничего не было известно, или просто не хотели говорить. Перед Краснопятовым на столе появился стакан с крепко заваренным чаем, бутерброд, и планшет с новостями.
— Б…я, — только и произнес полковник, увидев весьма красочный ролик с Ю-Туба. Какой-то умник умудрился поднять в воздух дрон и заснял все это "Ледовое побоище" крупным планом. И, гадство, были показаны убитые, а также черные дымы над гаражами. На экране отчетливо виднелись горящие автомобили жильцов района, полыхающий полицейский УАЗик, одиноко стоящая между домами подстреленная машина Скорой помощи. С близкого ракурса были показаны выбоины на стенах домов и разбитые в хлам окна.
Неожиданно ролик остановился и вместо него на планшете появился черный квадрат. "Ну, все, удалили, слава те хоспади, но Москва, значит, уже знает", — у полковника сразу же заныла поджелудочная, — "Твою ж мать!" Москва, это значит высокая комиссия, а комиссия, значит, будут увольнения и перестановки. "А где вы были этим утром, гражданин полковник?". И что он скажет? Лежал плашмя на голой шлюхе? Даже вставить ей не успел, с Серегой вискаря перебрал. Обидно, б…я! Телка то была зачетная. Надо срочно что-то предпринять!
Глава 2
Тылы и резервы
Главный врач Первой городской больницы Билюлькин так и так собирался в воскресенье в больницу, по этой причине он был относительно трезв и даже приехал пораньше. Уже по пути на работу его несколько насторожили странные звуки, раздающиеся со стороны центрального въезда в клинику. Он то сам обычно пользовался служебным заездом, но сейчас, поставив машину на парковку, решил посмотреть, что же там такое творится.
Подойдя ближе, главный врач больницы ошарашенно остановился. Все пространство парковки между Приемным отделением и главным входом для посетителей было полностью забито машинами. Здесь застыли микроавтобусы Скорой, автомобили Службы Спасения и просто гражданские машины. Между ними мелькали каталки, кто-то тащился с обычными носилками, в воздухе повисли крики, ругань, автомобильные гудки и табачный дым. А со стороны въезда яростно заревела сирена. Короче, бедлам наблюдался полнейший!
— Да что, черт возьми, тут происходит? — Билюлькин тут же поспешил к входу в Приемное отделение, места, где для большинства больных и начинается сама больница.
А ведь что такое обычная городская больница в воскресенье? Большая часть лечащих врачей заслуженно отдыхают, в этот день нет плановых операций и большей части процедур. Тихий и вполне спокойный до обморочности день. А для всяческих экстренных случаев дежурят немногие специалисты. Ведь понятно, что в жизни такого большого города всякое бывает: аварии, пьяные драки, несчастные случаи.
Но то, что увидел в приемном отделении Билюлькин, выходило за все рамки того, что он считал нормой. Большая зала и весь широкий коридор, ведущий внутрь, сейчас были полностью забиты сидящими, лежащими и бегающими людьми, большая часть из которых нуждалась в срочной медицинской помощи.
Кто-то громко стонал в забытье, кто-то отчаянно и с надрывом требовал врача, кто-то в сером ментовском камуфляже суетливо прыгал среди носилок, дрыгая в воздухе окровавленной конечностью, а вот медперсонал выглядел весьма растерянным, здесь еще никогда не бывало наплыва стольких пациентов.
Мимо главврача провезли молодого парня, из которого фонтанчиком брызгала кровь, шокированная медсестра склонилась над ним, даже не зная, что и предпринять. "Да что ты дура делаешь! Прижимай!" — кричал на нее фельдшер из Скорой. Рядом, на скамье, лежал человек в зеленой, явно военной форме. Он тихо стонал, уже был перевязан, и сейчас кто-то совсем незнакомый главврачу ставил ему капельницу.
Перед взглядом Билюлькина все поплыло: — "Да что же это…?".
Он, наконец, смог сфокусировать зрение и схватил первого попавшегося человека в зеленом халате.
— Это что такое?
— Это? — врач с инфекционного отделения удивленно оглянулся и признал, наконец, начальство. Его закатанные по локоть руки был испачканы кровью, а лоб покрыт испариной:
— Это раненые, все везут и везут.
— Откуда?
— С Заречного, мы же первые по пути. Сейчас там все подстанции Скорой работают. Говорят, скоро еще привезут. И как мы тут…, - врач беспомощно оглянулся.
— Понятно, — Билюлькину было еще ничего непонятно, но хоть какая-то ясность — Какая-то авария?
— Нет, в большей части огнестрельные раны, есть и осколочные, видел пару человек с ожогами, — рядом с ними остановился молодой паренек, с глазами человека еще не потерявшего интереса к окружающему миру.
— Ты кто?
— Я Оленин, интерн.
— Откуда тут столько огнестрелов?
— "Так стреляли", — сумничал в ответ интерн, тут же получив тычок от врача с инфекционной.
Билюлькин не был хорошим врачом, вернее в тайне души таким себя не считал. Его юношеское горение и желание спасать жизни давно ушло в прошлое, когда он сразу после интернатуры перешел на административную должность. Но его больница была самой продвинутой в городе, и он справедливо считал, что собрал здесь лучших практикующих врачей, правдами и неправдами платя им хорошие деньги. Он искренне гордился своей клиникой, ее новым ремонтом и широкими коридорами, улыбчивым персоналом.
Но сейчас главврач видел только испачканные кровью стены, грязный, истоптанный сапогами пол, а также судорожные и бессвязные действия его подчиненных. "Ну и что стоим? Ты же, Саня, сам был врачом! Ты же мечтал о таком, просматривая в девяностые американский сериал "Скорая Помощь"! Так дерзай! Вот оно… б. я счастье!"
