И на этого мудака-лейтенанта управа найдётся. Не на того напал! Это надо было додуматься: выдвинуть обвинение, мол, прапорщик Тисленко злонамеренно ослабил охраняемый периметр и, пользуясь служебным положением, заставил бойцов уйти в самоволку! А то, что эти порядки существовали здесь ещё до того, как он под стол пешком ходил, его не волнует! Чёртов ублюдок. Мало того, что отчитал при молокососах, ещё и на стену отправил.
— Эй, Селиванов! — Тесак поманил старшего сержанта. — Подойди.
— Тащ прапорщик! — Подошедший парнишка вытянулся в струну и козырнул.
— Отставить, Селиванов, — снисходительно махнул рукой прапор. — Вольно. Ты травку куришь?
— Никак нет, тащ прапорщик…
— Ой, хорош пиздеть, — поморщился тот. — Давай, сгоняй до склада, у меня в столе, в верхнем ящике пакетик лежит.
— Есть, — по-военному ответил Селиванов, но без сопутствующей уставщины.
Тесак опустился на ящик с патронами, небрежно окинул взглядом охраняемую территорию и принялся высыпать под ноги табак из сигареты. Его не волновало, что боец оставил огневую позицию, тем самым ослабив периметр. Да что вообще может случиться? Город перекрыт высоким секционным забором. А Тесак ещё ни разу не видел, чтобы мертвяки додумались его перелезть. К тому же на вышках дежурят бойцы и даже близко не подпустят орду к периметру.
Он посмотрел в сторону лагеря, пытаясь отыскать силуэт нерасторопного бойца, которого отправил за кайфом.
— Ну чё он там возится, придурок⁈ — раздражённо бросил прапор и расправил помятую, опустевшую сигарету.
Вскоре на фоне начинающего светлеть неба мелькнула долговязая тень старшего сержанта. Тесак тяжело вздохнул, нетерпеливо дёргая ногой.
— Долго, Селиванов, — повинил бойца он, забирая свёрток из его рук.
— Виноват, тащ прапорщик.
— Ой, сядь, не мельтеши! Чё там, как обстановка?
— Да нормально, — смущённо ответил боец. — Спят все.
— Это хорошо, что спят, — согласился Тесак. — Семёнова не видно?
— Вроде на западном выезде с обходом.
— Чтоб его там пристрелили, мудака, — зло прошипел Тисленко и постучал фильтром о ноготь, чтоб травка плотнее улеглась в косяке.
— Хорошая? — кивнул на наркотик старший сержант.
— Тебе хватит, — ухмыльнулся Тесак. — Да не ссы, боец, через час смена караула, а после ночной тебя никто на построение не дёрнет.
Прапорщик закрутил кончик сигареты, послюнявил косяк, чтобы тот зазря не тлел на лёгком утреннем ветре и, вставив его в губы, чиркнул зажигалкой. Сладкий дым ворвался в лёгкие, обжигая их, словно раскалённым песком. Захотелось прокашляться, и Тесак, зажав нос, захрюкал, чтобы не потерять ценный кайф. Затем молча протянул косяк Селиванову. Тот смущённо принял подношение и вполне профессионально, в несколько затяжек, наполнил лёгкие дымом.
— Стой, кто идёт⁈ — внезапно прогремел голос с вышки.
Селиванов тут же сжался в комок, будто его мама за курением поймала, и не сдержался, разразился сухим кашлем на всю округу, разбрасывая вязкие слюни.
— Блядь, да тише ты, долбоёб, — ткнул его кулаком в плечо прапор.
— Беги, долбоёб, — вдруг раздалось тихое шипение за воротами, которые и охранял Тесак с Селивановым.
— Ты слышал? — тут же навострил уши Тисленко.
Кайф уже начал туманить мозг, изменяя восприятие действительности и кратно усиливая эмоции. А так как Тесак уже находился в состоянии раздражения, то оно навалилось на него с ещё большей силой, продолжая нарастать, словно снежный ком. Он уже начал жалеть о том, что решил дунуть на посту. В голову полезли разные нехорошие мысли, а раздражение сменилось страхом.
— Ты чё, блядь, притих? — Тисленко попытался отвлечься разговором, но страх и не думал отступать.
— Да очково что-то, — признался Селиванов. — Наверное, не стоило курить. Точно спа́лимся…
— Заткнись, придурок, — злобно прошипел Тесак и вдруг подпрыгнул от неожиданно раздавшегося стука в ворота. — Твою мать! Иди, посмотри: кто там?
— А чё я?
— Не понял, боец⁈
— Есть! — Селиванов подскочил и, схватив автомат, крадущейся походкой направился к воротам.
Прапорщик встал за пулемёт, направив ствол в спину напарника.
— Да расслабьтесь, тащ прапорщик, — шикнула рация, лежавшая на мешках с песком. — Наши вернулись, похоже, объект взяли.
— Ёб вашу мать! — тихо выругался тот, а затем крикнул патрульному на вышке:— А предупредить никак⁈
— Не хотели отвлекать, — насмешливым голосом вернулся ответ.
— Долбоёбы, блядь! — буркнул Тисленко и, подхватив автомат, поднялся во весь рост.
Позади раздался звук двигателя и замелькал свет фар, что ещё больше испортило Тесаку настроение. К посту явно спешил лейтенант. Ну так ещё бы, ведь обязательно нужно выслужиться перед полковником. Желательно ещё и язык ему в задницу засунуть, да поглубже.
— Открыть ворота! — шикнула рация голосом лейтенанта, будто он мысли подслушивал.
— Открывай, хули замер? — бросил бойцу прапорщик, и тот ударил по кнопке слева от створки.
Загудел привод, и воротина плавно поползла в сторону. Вспыхнул дополнительный свет, заставляя Тесака поморщиться. При такой видимости будет сложновато скрыть своё состояние, и этот ублюдок-лейтенант обязательно воспользуется ситуацией и отчитает его при начальстве.
— Давай! — вдруг раздалось за воротами, и в образовавшуюся щель влетел связанный по рукам мертвяк.
Выглядел он довольно странно, словно кто-то пытался сделать из него трансвестита. И Тесак обязательно бы поржал с этой ситуации, если бы не страх, который обуял его так сильно, что он был готов забиться в дальний угол и скулить там, как раненая сука. А самое поганое, что он сковывал тело, вводил в некое оцепенение. Точно так же с ним было, когда он впервые попал под обстрел. Сердце стучало как сумасшедшее, голова кружилась, а ноги будто вросли в землю. И это жуткое, тянущее ощущение внизу живота, словно там образовалась чёрная дыра, поглощающая все силы…
Мертвяк замер на площадке и вдруг задёргался. И колбасило его неслабо, того и гляди рожей в асфальт прилетит. А затем он вдруг вытянулся в струну, а из его кожи начал выделяться зеленоватый туман, который быстро заволакивал пространство. И Тесак не выдержал: бросил автомат, завопил от страха и бросился бежать. К тому моменту Селиванов уже зашёлся в кровавом кашле.
На вышках тоже творилось что-то из ряда вон. Бойцы, которые должны были уже открыть огонь, попрятались, упав на пол, закрывая головы руками. Из рации доносился отборный мат, но никто не осмелился протянуть к ней руку, чтобы ответить.
Когда к распахнутым настежь воротам подлетел УАЗ, было уже слишком поздно.
* * *
— Мы чё, вот так в открытую полезем? — уже в который раз спросила Марго.
— Да. Слышала поговорку: «Хочешь что-нибудь спрятать — положи на видное место».
— А к нам это каким боком?
— Бля, заткни уже ебальник!— вставил своё слово Квадрат.
— Стой, кто идёт! — раздался крик, усиленный громкоговорителем.
— Бля, пиздец нам… — произнесла девушка и втянула голову в плечи.
— Я щас, блядь, встану! — рявкнул в рацию Квадрат, имитируя голос полковника. — Токарев на связи. Совсем, что ли, охуели? Открывай ворота, мы объект взяли.
— Виноват, тащ полковник, — прошипела рация в ответ.
Почти сразу вспыхнул свет, выхватывая из темноты створку, что перекрывала проезжую часть. Натянув шапки по самые глаза, друзья быстрой, уверенной походкой добрались до ворот, за которыми слышался громкий кашель.
— Беги, долбоёб, — вдруг прошипел мертвяк.
— Блядь, заткни его! — прошипел Кочет.
— Да как?
— Мне похуй! Скажи ему, чтоб споры выпустил.
— Ты чё, блядь, думаешь, у него кнопка есть⁈
— Делай чё говорят, или мы здесь сейчас все подохнем, — надавил на девушку Кочетков.
Всё это время он старательно распространял флюиды страха вокруг, заражая им не только врагов, но и своих. И хоть он уже научился им управлять, окончательно защищать друзей от влияния пока не получалось. Возможно, именно это помогло Марго сосредоточиться, а возможно, Долбоёб каким-то образом считывал её настроение. Ведь во время встречи с военными в библиотеке девушка испытывала схожие чувства.
