― Существуют и другие подтверждения этой идеи, — добавил Дэниэлс. — У них есть полное знание ныне несуществующих книг. Наличие коллективной памяти может все это объяснять.
― Но при чем здесь три?
― Число три обладает огромным символическим потенциалом. И всегда им обладало, в самых разных культурах, от древнего Египта до Китая… Это число космического единства. В Библии оно также встречается постоянно. Думаю, эти создания могли связать его с нами через образ Ионы. Эта символическая фигура играет важную роль в обеих наших религиях. Иона три дня находится во чреве кита, откуда затем его освобождает Господь. Думаю — но это мое личное предположение, — что эти создания на самом деле не считают дни, что они использовали число три, взяв его из нашего бессознательного. История Ионы часто приходила мне на ум, пока мы шли по этим темным туннелям.
― И мне тоже, — прошептал Дэниэлс.
В ответ Вагант нервно фыркнул.
― Вы ведь не хотите сказать, что я должен рисковать своими людьми, основываясь на ваших ощущениях?
― Это больше, чем ощущения, — ответил раввин.
Дэниэлс кивнул.
― Я уверен, что они примут решение раньше. Три дня — это просто символ, выражение, которое означает «время, необходимое для принятия столь важного решения».
Вагант раздраженно сжал кулаки.
― Мы должны знать заранее, помогут они или нет!
― Помни: у нас нет выбора, — прошептал Джон. — Завтра истекает срок ультиматума. Мы больше не можем ждать. Помогут нам создания или нет, мы все равно должны атаковать.
Вагант попрощался со священнослужителями презрительно. Он был в отчаянии.
А теперь он обращался к войску, которое вскоре должен был вести в бой. Произносил слова, в которые сам не верил. Мотивировал, как когда-то сказали бы менеджеры, мужчин и женщин, которые всего через несколько часов могли умереть или стать калеками. И все из-за одного священника и его друга-монстра.
«Нет», — поправил он себя.
Все ради того, чтобы дать Городу возможность выжить, прожить хотя бы на день или на месяц больше, в мире, где каждое мгновение жизни приходилось завоевывать трудом и отвагой.
Пока войска проходили перед помостом, а король мамбо любовался этой демонстрацией силы, сидевший рядом Вагант отдался мыслям об «Истории» Геродота. В одной части этой книги рассказывалось о персидском царе Ксерксе, который приказал возвести высокий трон, чтобы осмотреть с его высоты свое огромное войско, готовое вторгнуться в Грецию. Геродот пишет о том, что сначала Ксеркс возрадовался при виде своих многочисленных войск на земле и кораблей в море, но сразу после этого заплакал. Один из советников спросил, почему царь только что был полон радости, а теперь так печален. На что Ксеркс ответил: «Я почувствовал жалость при мысли о том, как коротка человеческая жизнь и что через сто лет никого из этого множества людей не будет в живых».
«ВПЕРЕД! ВПЕРЕД! ВПЕРЕД!» — кричали сотни голосов. Ритмичные удары ног сотрясали своды станции.
Король Чинос, блаженно улыбаясь, толкнул Ваганта локтем в бок.
Разведчику захотелось врезать ему по идиотской роже.
После своей речи Ванант шел обратно к боковому коридору, где расположились солдаты двух городов, когда вдруг кто-то догнал его и схватил за рукав куртки.
Он обернулся, готовый защищаться.
Даниэла застенчиво улыбнулась.
― У тебя найдется для меня минута? — спросила она. — Я хотела показать тебе кое-что.
― Конечно, — ответил Вагант, хотя по-хорошему должен был ответить отрицательно. После произнесенной перед войсками речи он был выжат как лимон. Единственное, чего он хотел, — это поспать несколько часов перед отправлением.
Даниэла повернулась и пошла по правому туннелю, который вел к Дуомо. Вагант с любопытством заметил, что на спине у девушки был рюкзак. Но он был слишком утомлен, чтобы спросить, что все это значит. Он молча следовал за ней на расстоянии двух шагов. Свет фонариков освещал ряды спальных мешков. То же самое творилось и во всех остальных туннелях — все они были забиты людьми. Для Чинос необходимость разместить такое количество пришельцев была настоящим вызовом. Одна только организация отхожих мест стала логистическим кошмаром. И результаты не всегда выходили наилучшими. В некоторых местах вонь мочи и экскрементов была просто чудовищной.
Человечество больше не стремилось избавиться от дерьма. В последних убежищах любое удобрение было на вес золота. Но отвращение к его вони оставалось сильнейшим.
Даниэла остановилась перед металлической дверью в стене туннеля. Достала из кармана ключ и вставила его в замок. Тяжелая дверь отворилась без скрипа.
― Погаси свет, — произнесла девушка, взяла Ваганта за руку и повела его в темноту.
Он чувствовал себя неуютно, не зная, где находится и какие опасности могут таиться в этом неизвестном пространстве. Послышался шорох. Судя по акустике, комната, в которой они находились, была очень маленькой.
― Даниэла…
Его губ коснулся палец девушки.
― Тссс.
Две тонкие руки обняли его бедра. На его губы легли другие губы, горячие как огонь.
Вагант ощутил прикосновение голой кожи, невероятно гладкой.
― He включай свет, — прошептала Даниэла. Ее руки скользнули вверх по бедрам Ваганта и начали расстегивать его куртку.
Пораженный юноша покорно позволил раздеть себя и уложить на что-то мягкое. Зимний спальник.
Девушка легла на него, и разведчика накрыла волна нежности. Короткие волосы Даниэлы щекотали его грудь. Она взяла в руки его член и, поиграв им немного, уверенно направила в себя. Она была влажной, готовой. После секундного колебания Вагант уверенно проник в нее, заставив тихонько вскрикнуть от боли. В ответ ее язык проник в его рот. Вагант испытал ощущение полета. Каждая ласка, каждый толчок усиливался в темноте, достигая максимальной чувственности.
Некоторое время они двигались неслаженно, неопытно, пока не нашли ритм, который привел их, толчок за толчком, к высшей точке наслаждения.
Покрытое потом тело Даниэлы опустилось на тело Ваганта, продолжая удерживать его внутри, влажного и еще твердого.
― Спасибо, — пробормотал Вагант.
― Спасибо за что?
― За то, что мы сделали.
― Тогда я тоже должна поблагодарить тебя.
― У меня это был первый раз, — признал он без тени смущения.
― У меня тоже, — прошептала Даниэла с улыбкой, которую он не мог видеть в темноте, но которая волной передалась его груди. — Я подумала, что сделать это сейчас — неплохая идея.
Запах девушки был приятным. Этот запах Вагант знал уже много лет, с тех самых пор, когда они еще детьми оказались в одной разведывательной команде. Но этот знакомый запах как-то изменился, стал новым. Это был запах — теперь Вагант понял это, — который он уже почти не помнил: запах середины лета. Аромат сена и цветов. Запах солнца.
― Ты так приятно пахнешь, — сказал он.
― Это духи, мне дала их одна местная девушка. Я боялась, что они будут отдавать старьем.
― Очень приятный запах.
― Ты это уже говорил.
― Запах солнца.
Даниэла рассмеялась. Она сильнее сжала его в своих объятьях, как будто боясь, что он может уйти.
― Я люблю тебя. Я всегда любила тебя, Вагант. Жаль, что ты никогда этого не замечал…
Руки юноши обняли ее. Гладили ее волосы, влажную щеку.
― Ты плачешь…
― От счастья. Только от него.
― Я тоже счастлив.
Она легонько шлепнула его по плечу.
― Да уж пожалуй!
― Прости. Просто я думал… Я думал, ты гораздо опытнее меня. В общем, я думал, что ты уже…
― Я решила, что лучше не торопиться. Я хотела, чтобы это произошло с правильным человеком. А для меня правильным всегда был только один человек.
Вагант не знал, что ответить. Он сильнее прижал ее к своей груди.
― Я люблю тебя, — произнес он наконец.
Даниэла вздохнула.
― Долго же ты собирался с духом, чтобы сказать это. Укрой меня, пожалуйста. Застегни молнию. Мне холодно.
― Я согрею тебя.
― Ты это уже делаешь, — ответила она с невидимой в темноте улыбкой.
В одной из книг Вагант прочел, что Земля вращается вокруг Солнца со скоростью в 30 километров в секунду, а Солнечная система, в свою очередь, несется к созвездию Льва со скоростью триста девяносто километров в секунду. Но в данный момент весь мир вращался вокруг них, обнявшихся на полу в темной комнате подземелья. Центром вселенной были они.
«У влюбленных всегда так», — сказал бы отец Дэниэлс, если бы Вагант спросил его.
Джон стоял один в малюсенькой комнате, которую выделил ему король. Он только что завершил мессу. Никто не пришел. Религия определенно вышла из моды, и среди Чинос тоже.
