— Это не всё!
— Ну и ещё задачка… Поймать и направить в нужное место одного идиота… Сандерса.
Кажется, он уже даже не понимал, что тот самый Сандерс сейчас перед ним.
— Каков был план?!
— У этого лощеного хитрожопого… сукина сына… Аффенбаха… или как его… было пару вариантов…. как все это провернуть. Все, сука, какие-то… мудреные. В итоге мы… сымпровизировали. Но все… прошло успешно. У меня всегда… все… так проходит…
— Бен МакБрайд. Тайсон Блэк убил его по твоему приказу?
— Срал я на Мак-хер-его. Надо было… прикончить… пару копов. Для… антуража… А… кому… какое… на хрен… дело?
— Тварь, — сжав зубы, процедил я, едва удерживаясь, чтобы не вмазать ему. — А что с Новой Москвой, 93-ий? Это твои сукины дети запустили в город «Зекс»?
— Отлично сработало. А кому… что…. за дело? Кому… не плевать… на… евразийцев? Им… точно… было бы…плевать. Мне… все… должны… сказать «спасибо».
— Обязательно скажут, ублюдок. Даже не сомневайся! Кто отдавал тебе все эти приказы? Назови фамилию!
— Заказчики. Меня… это не интересовало. Была… лишь работа. И… вознаграждение.
— Мне нужна фамилия твоего прямого руководителя! Назови ее!
— У меня… давно нет… никаких… «руководителей.» Только… наниматели.
— Мне плевать, как ты это называешь! Я хочу услышать чертову фамилию! Назови ее!
Затуманенные глаза пробежались по мне неосмысленно.
— Чхон, — наконец процедил я сквозь зубы, яростно глядя в его беспомощно клипающие зеньки. — Он все время стоял у тебя за спиной! Все время тобой руководил! Ты — лишь его марионетка, Гаррисон! Я хочу знать о нем все! Все!
Происходило что-то странное. Наемник широко усмехнулся.
— Чушь. Мною… никто… не руководил…
— Не ври мне, говнюк! Ты выдашь мне Чхона! Выдашь с потрохами! Ты меня понял?!
Его взгляд вдруг сделался совсем неосмысленным.
— Лишь тьма. Лишь тьма вокруг, — прошептал он.
— Говори, скотина! Говори о Чхоне! — выходя из себя, кричал я,
— Есть только тьма, — продолжил бессвязно мямлить Гаррисон.
— Похоже, ты все-таки переборщил с химией, — раздосадованно цокнула языком стоящая позади Кира. — У него бред!
— Ничего не поделаешь, тут сложно угадать, — подбодрил меня Гэвин.
— Мы услышали уже достаточно, — сказала Лейла, беспокойно взглянув на часы. — Пора закругляться.
— Ну уж нет! Я еще не закончил! — решительно покачал головой я, и, сделав шаг в сторону Гаррисона, железной хваткой схватился за его горло. — Ты выдашь мне Чхона, сука! Ты мне о нем все расскажешь!
Наемник в ответ усмехнулся широкой улыбкой идиота — и смачно харкнул в мою сторону. Мышцы еще плохо слушались его, и слюна попала куда-то мне на штаны.
— Позвольте немного поработать по старинке, командир? — спросил Гэвин, выходя у меня из-за спины, и сжимая кулаки. — Это иногда приводит в чувство.
— Хуже уж точно не будет, — поддержала его Кира.
Я не стал им препятствовать. Отвернувшись от пускающего слюни Гаррисона, мрачно отошел в другую часть помещения. По очереди взглянул на изображение со всех скрытых камер. Там все пока еще было спокойно.
— Нам пора уходить, — повторно, уже более настойчиво повторила Лейла, подходя ко мне.
— Мне нужны от него еще сведения. Важные сведения.
— У нас на записи есть достаточно, чтобы все, у кого могли быть какие-то сомнения насчет этого ублюдка, поняли, кто он такой. Пробудем здесь дольше — будем сильно рисковать. Нам и так подозрительно сильно везет.
— Он считает, что его сдали. Пожертвовали им, как пешкой! — изрек я задумчиво и беспокойно, посмотрев в глаза Лейле. — Это и впрямь может быть так! Потому у нас все и проходит так гладко!
Сзади было слышно, как Гэвин со всей силы врезал Гаррисону под дых. Затем еще раз. И еще. С каждым следующим ударом его туша сотрясалась, из груди вырывался стон, смешанный с рыком, а лицо искажалось в еще более безумной ухмылке.
— Что, нравится? — спросил Гэвин, которого это, очевидно, раззадорило.
Зайдя к нему за спину, ирландец схватился за штаны Гаррисона и спустил их ниже колен вместе с трусами. Кира, тем временем, танцующей походкой подошла к столику, находящемуся в комнате, и, сверкнув глазами, подняла с него огромный толстый фалло-имитатор.
— Этот ублюдок так любит, когда кто-то беззащитный находится полностью в его власти, — пропела она, с садистской ухмылкой, взяв дилдо и медленно подходя к оголенному тылу тяжело дышащего Гаррисона, в то время как Гэвин вновь зашел к нему с фронта, и от души угостил новым ударом по печени. — Посмотрим, понравится ли ему, когда все происходит наоборот.
Я заметил, как Лейла краем глаз косится в сторону, где Кира шутливо примеряется фаллосом к заднице безвольно повисшего на растяжках Гаррисона, пока Гэвин колотит его. Но почти сразу теряет интерес к этому процессу и ее глаза вновь перемещаются на вид с камер видеонаблюдения.
Я ожидал, что после того, что Лейла сама перенесла от рук Гаррисона, ее порадует зрелище истязаний над ее недавним мучителем. Хорошо помнил выражение ее взгляда, направленного на поверженного наемника, когда только зашел в комнату. Но от этого не осталось и следа — она была спокойна и сосредоточена лишь на операции.
Аль Кадри обладала воистину любопытной, редкой чертой характера — сполна насладившись мигом триумфа над противником, испив момент торжества до дна, она умела выбросить поверженного врага из сердца навсегда, вычеркнуть его из списка, забыть о нем, вместе со всеми причиненными им обидами и унижениями.
— Ну что вы там, Грек?! — услышал я в наушнике нетерпеливый вопрос Ши.
— Как обстановка? — ответил я вопросом на вопрос.
— Пока все спокойно. Но меня настораживает, когда все слишком спокойно.
— Ага. И чем дольше вы там возитесь, тем больше мы тут нервничаем, — добавил Джером.
Я недовольно нахмурился. Снова повернулся к Лейле.
— Он знает Чхона. Хорошо знает. Это странно, что он ни разу не назвал его имени.
— Герман поможет тебе найти твоего Чхона, — молвила в ответ Лейла, и кивнула в сторону, где Гэвин и Кира, под бесстрастным взглядом стоящей в темном углу Тени, все более развязно забавлялись с полубессознательным наемником. — Все это уже лишено смысла. Мы слишком сильно накачали его. Если он и придет в сознание, то нескоро. Мы не сможем так долго ждать. Надо с ним кончать, и уходить.
Я упрямо вздохнул. И вдруг услышал сзади нечто необычное — вначале тихий, но усиливающийся, низкий, леденящий хохот Гаррисона.
— Ого! Да вы послушайте! — с интересом воскликнула Кира, которая как раз в этот момент наконец вонзила найденный ею продолговатый предмет в нужное место, и наблюдала за реакцией наемника с веселым, беспечным интересом юного натуралиста.
— Ну все, достаточно! — тяжело вздохнув, скомандовал ей я, рассудив, что такая форма издевательства над беспомощным врагом, каким бы ублюдком он ни был, унижает нас всех. — Вынь эту гадость и оставь его!
— Как скажете, командир! — с ощутимым разочарованием буркнула Кира, с легким отвращением резко вынимая орудие. — Хотя, судя по тому, как он ржет, этому ублюдку, кажется, понравилось!
— Эй! — привлек наше внимание Гэвин. — Вы смотрите… мать вашу, да он обоссался!
Гомерический хохот Гаррисона продолжался по мере того, как наемник, прикрыв глаза, самым натуральным и мерзким образом обильно обделывался себе под ноги прямо у нас на глазах.
— Вот что значит четыре дозы, — цокнула языком Кира.
Гэвин, приостановив избиение, с интересом всматривался в лицо наемника. А тот, не открывая глаз, пробубнил сквозь хохот — голосом, в котором больше не осталось ничего от недавнего бессвязного бормотания:
— Сукины вы дети. Вы правда думаете, что делаете что-то особенное? Правда думаете, что за полсотни лет купания в крови и кишках я не усвоил, что люди состоят из мяса, и не узнал всего, что с этим мясом можно сотворить? Правда думаете, что после всего, что я видел, меня можно пронять вставлянием какой-то дряни в задницу, или щекоткой, которая вам кажется ударами по почкам?!
