— Ши, если бы не она, мы бы были сейчас мертвы! — раздраженно отозвался Джером. — На кой ляд евразам вообще могло все это сдаться?!
— Я знаю одно! Все накрылось именно в этот раз! Не в те два раза, когда мы полагались на данные от нашего надежного информатора! — не уступал Хон.
— А ты полагаешь, те два раза о нашей операции никто не знал? — усмехнулся я.
— Ты о чем, Грек?
— Да о том, что всю эту падаль нам кто-то просто-напросто подбрасывает, Ши. Кто-то, кто решил, что их пора списать в расход. Нашими руками.
— Ты правда так считаешь?! — поразился Хон. — И, несмотря на это, следуешь их планам?!
— «Кто-то использует нас, мы используем кого-то», — проговорил я, бросив взгляд в сторону Лейлы, которой принадлежали эти слова.
Арабка одарила меня мрачным взглядом в ответ, но до слов не снизошла.
— Все все время используют друг друга, — продолжил я задумчиво. — Но за кем-то всегда остается последнее слово. Кто-то всегда смотрит хотя бы на один шаг дальше. И именно он в итоге побеждает.
Моими устами говорил сейчас Роберт Ленц. Но это был один из немногих случаев, когда я был с ним согласен.
— Давайте будем реалистами. Мы бросаемся на кости, которые нам кто-то кидает из-за угла и с аппетитом разгрызаем их, не думая ни о чем, кроме их вкуса. В первый раз это даже приятно. Может быть, и во второй. Но затем ты уже не можешь отделаться от ощущения, что ты — всего лишь марионетка. В первый и во второй раз нам позволили растерзать добычу, даже не поперхнувшись. В третий раз — лишь ценой шести жизней. Почему так, а не иначе? Я не знаю. Я ни черта не знаю. Потому что кто-то водит нас за нос! А я даже не могу до конца понять, кто и как.
Ши недовольно топнул ногой.
— Черт бы побрал эту политику! Все эти клептократы и их игры уже у меня в печенках сидят! Ты можешь объяснить мне все просто, как мужик мужику?! Или ты, Лейла?! Раз вы, бляха, такие умные! Большая часть нашего отряда уничтожена! Шестеро отличных ребят! И чего мы добились взамен?! Устранили трех людей, не представляющих особой ценности для врага, фактически списанных им же в утиль! Так?!
Я вынужден был кивнуть. Ши фыркнул и продолжил рассуждать:
— ОК, в первых двух случаях — мы дали повод Верховному выступить с публичным заявлением, показав обывателям, что Сопротивление свершило правосудие там, где власти бездействовали. Допустим, это добавит в наши ряды пару сторонников. Допустим. Хотя я с трудом представляю, чтобы идиоты, до которых ничего не дошло за столько лет, вдруг прозреют от такого незначительного события! А что с этим гребаным Окифорой?! Лейла ведь сказала еще перед операцией, что Верховный не будет брать за нее ответственность!
Лейла и впрямь говорила это, пытаясь убедить меня отказаться от этой затеи. Она сказала, что в этом деле слишком уж явно прослеживается наша тесная связь с евразийцами, которую Сопротивление не афиширует, так как к ней неоднозначно относятся многие их сторонники в Содружестве. Предлагала отложить операцию, запросить сначала одобрение у Фримэна через свои контакты. Однако я ответил, что никакое одобрение мне не требуется.
— Так на кой ляд это был нужно?! Стоит ли овчинка выделки?! — не умолкал Кореец. — Я уже молчу о том, что тем временем в мире разгорается пламя глобального противостояния! Тиран и олигархическая элита наконец ополчились друг против друга! Массы стонут от глобального кризиса и грезят о спасителе! Более подходящего момента для Революции не сыскать! Так неужели лучшее, что можем сделать мы — гоняться по всему миру за кучкой старых педерастов, которые больше не нужны даже их хозяевам?!
— Мы делаем хоть что-то, — возразил Джером. — Кто сделал больше? Покажи мне их!
Лейла вздохнула, и пристально посмотрела на казака.
— Джером, я ведь прекрасно знаю, почему ты здесь. Из-за своей жены и ребенка. Как и Грек, ты не принадлежишь делу нашей Революции всей душой — гораздо больше для тебя значит твоя привязанность к близким.
— Я этого никогда и не отрицал, Лейла, — не смутился он.
— Я знаю, что мне не дано этого не изменить. Но задай себе тогда вопрос — веришь ли ты, что сделанное хоть сколько-нибудь приблизило момент твоего воссоединения с семьей? Ты правда веришь, что устранение этих людей пошатнуло режим, который удерживает их в заложниках? — вперившись в него взглядом, спросила Принцесса.
— Нет, черт возьми! Ни хрена я в это не верю! — со свойственной ему прямотой ответил на прямой вопрос Джером. — Но что предлагаешь делать ты, Лейла?! У тебя есть идеи получше?!
— Возможно.
Затем она перевела взгляд на меня.
— Почему ты поднимаешь этот вопрос сейчас? — спросил я. — Ты была одной из основательниц отряда. Если бы ты не поддержала тогда эту идею, он вообще не был бы создан. И уж точно не под моим командованием!
— Умные люди не зацикливаются на своих прошлых решениях из одного лишь упрямства.
— Значит, ты передумала? — прямо спросил я, глядя ей в глаза.
Она оставалась сдержанной и холодной.
— В определенной степени. Я принимаю события такими, какими они есть — и корректирую свои планы, основываясь на реалиях, а не на фантазиях.
Некоторое время арабка молчала. Я вспомнил наш с ней разговор перед первой миссией — о возможности того, что наши с ней взгляды разойдутся.
— Я тебя слушаю, — сказал я, морщась от нарастающей боли в ранах на лице.
Она посмотрела мне в глаза.
— Я считаю, что цели отряда «Мстители» нуждаются в пересмотре. Я планирую донести это до Верховного, и просить о другом назначении для нашего отряда.
Я выдержал ее взгляд, не моргнув глазом.
— Проси тогда заодно и назначить тебя его командиром, — ответил я твердо. — А я пойду своей дорогой.
— Значит, ты сливаешься?! — возмутился Ши, в сердцах топнув ногой. — Ты что, охренел?!
— Я здесь ради конкретной цели — отдавать должное ублюдкам, которые совершали реальное зло на моих глазах. И я не буду слепо делать то, что мне прикажет ваш Фримэн, — возразил я спокойно, но твердо. — Взрывать АЭС, захватывать заложников в супермаркетах, или что там еще он может посчитать важным для всемирной революции — все это без меня.
Ши покачал головой, и переглянулся с Лейлой.
— До чего же ты, Дима, твердожопый сукин сын, — поразился он, свирепея: — Да для чего тебя вообще вытаскивали из «Чистилища»?! Для чего ты, Лейла, спасала этому херу моржовому жизнь хрен знает сколько раз?! Для того чтобы он нам в лицо сказал, что имеет нас всех вместе с нашей революцией?! Эх, если бы не рука, клянусь, так бы врезал!..
Лейла сдержала его повелительным взмахом руки. Когда он умолк, она произнесла:
— Давайте вначале попробуем сойтись хоть в чем-то. Эта операция привлечет к нашему отряду очень много внимания со стороны различных сил. Кроме того, мы до сих пор не знаем, кому можно доверять, кто и для каких целей нас использует. Предпринимать другие масштабные действия в ближайшее время считаю неразумным. В таких случаях принято разделяться и отсиживаться какое-то время по укрытиям. Все согласны?
— Да, — кивнул я.
— Разумно, — согласился Джерри.
— Похоже, другого выхода нет, — нехотя признал Ши.
Так как с этим никто не поспорил, она продолжила:
— Кроме того, как я уже сказала, я не уверена, есть ли вообще смысл в продолжении нашей деятельности в прежнем формате. Я — не вольный стрелок, какими себя здесь некоторые считают, а часть движения Сопротивления. Так что мне нужно провести совещание с руководством. Сверить часы с другими нашими ячейками. Скорректировать планы в связи с изменением обстоятельств в мире. Раньше, чем все это будет сделано, больше никаких акций предпринимать, я считаю, не следует.
Выдержав паузу, она добавила:
— Я говорю за себя. И, как я надеюсь, — за Хона.
— Можешь в этом не сомневаться, — кивнул тот.
«Вот тебе и несгибаемый своевольный Хон. Достаточно было нашей Принцессе дать ему разок себя трахнуть — и вот он уже принадлежит ей с потрохами», — подумал я, однако смолчал — такого вспыльчивый Ши мне не простил бы.
