Духи имели стойкую привычку сопротивляться насильственной материализации. Наверное, потому что знали, что, когда «горшок слеплен» и «обожжён», его легко разбить.
– Я сказал: потенциальный, – устало повторил Дед. – И «на свой вкус», а не так, как положено. Она даст ему облик, возможно, характер. Но не подчинит. Он воспользуется её воображением, чтобы захватить побольше народу и ещё больше сожрать…
Мотивы духа были понятны. Злату смущало сомнительное положение Вари: влюблённость оставалась таким же ненадёжным ориентиром, как и ревность (ах, у единственного родственника кто-то есть!) или неуверенность (меня никто не любит, доведу-достану – хотя бы будут ненавидеть). Чувства меняются, последствия поступков остаются.
Дед вытащит из любой передряги, но он же втянет в такие… приключения, на которые у глупышки никакой фантазии не хватит! А самое поганое – он считал себя вправе распоряжаться племянницей. Пока Варя ведёт себя так, как будто ей все должны, и отказывается быть ответственной, её можно использовать и как приманку, и как лабораторную крысу, и как тренажёр.
Моральные дилеммы Дед решал быстро: покой и порядок важнее, чем переживания капризной школьницы. Варенька будет жива и физически здорова, остальное – мелочи.
Под категорию мелочей Дед, очевидно, подводил и «неуставные» отношения со Златой. Их связывало призвание. Если труба позовёт, о чувствах можно забыть.
– Привет, – поздоровался он, присаживаясь рядом на освободившееся место. – Ты меня не забыла?
Дождалась! Глядя в Его небесные глаза, Варя почувствовала, как весь мир исчезает куда-то. Или её саму уносит прочь…
– Разве тебя забудешь! – прошептала Варя, задыхаясь от счастья.
Это не могло быть взаправду – что Он тоже её помнит! Одно дело мечтать о новой встрече и кататься по Кольцевой. Совсем другое, когда парень твоей мечты берёт тебя за руку – так непринуждённо и естественно, как будто вы знаете друг друга сто лет.
– Я рад, – Он поднёс её ладонь к своему лицу и осторожно прикоснулся губами к коже. – Ну, как у тебя дела?..
Пока Варя выкладывала новости за последнюю неделю, слегка привирая в свою пользу, Злата осторожно пробиралась сквозь вещество, похожее на пыльную слизь – подлинное тело Беседника, раскинувшееся в одной из дальних прослоек Ближнего Пояса.
Земная Явь была далеко. Сюда-то и боялся провалиться Кукуня: меток нет, если двигаться вслепую, можно выпасть обратно или уйти ещё глубже – в никуда.
Земное Замирье отличалось обширностью, но никак не освоенностью. Понятно, почему: нужны специалисты, способные перемещаться в Слоях и устанавливать ориентиры для других исследователей. И таких проводников-разведчиков должно быть до пяти процентов от всего населения планеты – тогда мир называют по-настоящему «открытым».
Миры, подобные Земле, были не «закрытыми» даже – заброшенными. Глухомань, о которой не в каждом справочнике вспоминают. Опытные путешественники не решались самостоятельно прокладывать себе норы сквозь здешние Слои. Все пользовались старыми, проверенными тропами, которые шли насквозь: извне – прямиком на избранные станции метро. Малейшая ошибка выбрасывала в болота Межмирья.
Однако у того места, куда попала Злата, имелся ориентир: огромных размеров «бублик», повторяющий формой Кольцевую линию Московского Метрополитена – всё то пространство, через которое день за днём и год за годом проносились люди.
На «бублике» можно было заметить утолщения, которые соответствовали переходам на радиальные линии. Злата мысленно поставила «галочку»: надо будет подумать над этим.
Да, многое предстояло обмозговать – и форму, и вещество, из которого состояло тело Беседника. Можно смело забыть о теории, согласно которой он был духом-бродягой: никакого брожения и поисков – ожидание и захват. Дед поступил правильно, когда велел Злате при первых признаках контакта следовать за Варей, а не за её «кавалером».
Полупрозрачный кисель был связан с Земной Явью, поскольку питался ею. Но выйти на него можно было только тогда, когда Беседник вытягивал жертву к себе. Злата успела переместиться в нужный Слой, но что делать дальше? Старые инструкции никуда не годились. Всё, что она знала о духах-охотниках, было опровергнуто открывавшейся картиной: чудовищное кольцо загустевшей псевдослизи, которое вблизи вызывало уважительную оторопь.
Живых существ таких размеров было не много, а уж духов! А Дед называл Беседника «оборотнем мелкого пошиба»! Он должен был увидеть, как перекатываются, словно мускулы, полупрозрачные комки преображённых эмоций, как сталкиваются на поверхности волны страха с рябью любопытства, как глубоко внутри вспыхивают огоньки украденных снов…
Злата не сразу справилась с охватившим её восхищением исследователя. Застыдилась, вспомнив о Варе: девчонку едят, а спасатель любуется людоедом!
Скинув пальто и ненавистный колючий пиджак, Злата вонзила ладони в тело Беседника. Вошла внутрь. Воздуха здесь было ещё меньше.
Варя была рядом: не видя ничего, отдавшись сладкой иллюзии, продолжала улыбаться и что-то рассказывать «прекрасному рыцарю». Слизь вокруг неё загустела и стала похожа на мармелад. Но девушка продолжала дышать ровно, без затруднений – значит, Беседник умел поддерживать жизнь своих пленников.
Вначале Злата попыталась пробиться сквозь туманный студень, используя физическую силу. Это было всё равно что плыть в киселе: разводишь руками, протискиваешься в образовавшуюся щель, упираешься коленями и ступнями – и лезешь дальше.
После одного особенно резкого движения под мышками стало прохладно, и Злата усмехнулась, вспомнив просьбу Деда «никогда больше так не наряжаться».
Но были проблемы посерьёзнее порванной блузки: Беседника разозлило грубое вторжение – и кисель превратился в крепкий холодец. Вскоре Злата не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.
Она висела в сероватой плотной мути на расстоянии пары метров от Вари – и с жалостью смотрела на обманутую пленницу, которая смеялась и трясла головой, отвечая на вопросы… Которые, по сути, задавала сама себе.
Сознание самой Златы оставалось чистым – Беседнику было неинтересно связываться с целеустремлёнными и уверенными в себе людьми. Зачем тратить силы? Кроме того, Злата начала задыхаться.
Но почему Дед бездействует?
Обходчик следил за охотой из самого верхнего Слоя, что на границе Ближнего Пояса и Внешних Пустошей. В случае успеха должен был присоединиться к Злате – и руководить вторым этапом: спасать племянницу.
