Брендон развел свои огромные ладони на расстояние четырнадцати дюймов и заявил:
— Кто бы ни копал эти боковые ходы, он должен был быть очень маленького роста.
III
Вечерние тени заметно удлинились, когда Делл подвез двух гостей к своему жилищу. Фермерский дом представлял собой двухэтажное деревянное строение на каменном фундаменте, довольно старое, но тщательно отремонтированное. Широкие доски обшивки носили следы вертикального распила, свидетельствуя о том, что дом строился задолго до появления циркулярной пилы. Фасад был частично облицован темным камнем, а каменное основание выдавалось вперед, формируя веранду, увитую побегами буйно цветущего клематиса.
Возле «плимута» Кенло был припаркован еще один грузовичок — потрепанный зеленый «форд» образца 1947 года, принадлежавший, как сразу распознал Брендон, тестю Делла, Олину Рейнолдсу. Владелец «форда» приветствовал их с веранды, когда они шли по дорожке. Это был худой, изможденный человек, чье костлявое тело едва угадывалось под просторным старомодным комбинезоном. Его лицо избороздили морщины, а волосы были почти такие же белые, как у Брендона. Когда-то он производил лучший самогон во всей округе, но последняя отсидка в Атланте надломила его. Теперь он жил один в старой усадьбе на границе с заповедником Писга. Он частенько наезжал сюда к ужину, так же как и Брендон.
— Здорово, Эрик, — произнес он своим гнусавым голосом. — Ну как, ты разделался с тем сурком, который объедал капусту у моей дочурки?
— Привет, Олин, — ухмыльнулся Брендон. — Пристрелил его вчера поутру возле той огромной белой сосны на гребне.
— Да это около четверти мили! — подсчитал старик.
Брендон ничего не ответил, потому что в этот момент на крыльце появилась Джинджер Уорнер. Младшая сестра Делла только что вернулась домой, окончив первый курс колледжа Западной Каролины, находящегося неподалеку, в Куллохи. Это была высокая, гибкая и улыбчивая девушка, с зелеными глазами и медными волосами. Она носила мальчишескую стрижку, в отличие от большинства местных дам, предпочитающих старомодный начес. Веснушчатое лицо ее было слегка выпачкано мукой.
— Привет, Эрик, — улыбнулась она, вытирая руки о джинсы. — Ужин готов, вот только поставим печенье в духовку. Что-то тебя в последнее время не было видно.
— Разбирал конспекты для своей диссертации, — извинился он, подумав, что ужинал здесь всего три дня назад.
— Лгунишка! Ты носился по горам вместе с Дэном.
— Замечательный отдых после того, как засидишься за работой допоздна.
Джинджер посмотрела на него с сомнением и вернулась к своему печенью.
Задумчиво ворча что-то себе под нос, доктор Кенло погрузился в одно из кресел-качалок на веранде. Он задрал ноги на перила и задумчиво уставился вдаль. Над долиной уже клубился туман, заволакивая дальние холмы, поля и ближнее пастбище легкой дымкой. Скрытая за деревьями река Пиджин весело журчала, петляя посреди небольшой лощины. Кенло, похоже, не очень нравилось то, что предстало его взору. Он резко отвернулся и принялся разглядывать цветы в горшках, украшавших крыльцо.
— Черт меня побери! — Кенло внезапно вскочил с качалки. Трое мужчин прервали разговор и уставились на него. Стоя на перилах, археолог сорвал подвесное кашпо и вытряхивал его содержимое во двор. — Откуда это здесь?! — требовательно спросил он, разглядывая покрытый ржавчиной металлический горшок, в котором мгновение назад еще росла вьющаяся бегония.
Делл Уорнер с трудом удержался от едкого замечания.
— Ради бога, Кенло! — взмолился потрясенный Брендон.
— Вот именно, ради бога! — Кенло был вне себя и ничего не замечал. — Да ведь это испанский морион! Подумать только, висит здесь, полный каких-то петуний!
Джинджер вышла на крыльцо, чтобы пригласить всех к ужину. На ее веснушчатом личике отразилось негодование.
— Какого черта!..
Кенло смутился:
— Прошу прощения. Я обо всем на свете забыл, когда увидел это. Пожалуйста, простите меня. Я возмещу вам утрату цветка, если он пострадал. Но где вы это взяли?
— Этот старый горшок? Он валялся в амбаре много лет. Я пробила дырки по краям, и получилось прекрасное кашпо для бегонии. — Она посмотрела на бегонию и охнула.
— Это же морион — шлем конкистадоров с гребнем! — вне себя выкрикивал Кенло. Не веря своим глазам, он осматривал ржавый горшок с высоким гребнем и острыми зубцами по краям. — Самый настоящий — чтоб мне пропасть. Вы только покажите мне, где его нашли, и я привезу вам целый грузовик бегоний.
Джинджер наморщила лоб:
— Честное слово, я не знаю, откуда он появился, — я даже и не задумывалась, что это такое. Откуда бы испанскому шлему валяться в нашем сарае вместе со всяким папиным хламом? Он лежал в железном корытце с дырой — там я его и нашла. Хотите взглянуть? Может, вы мне скажете, что это корыто, не иначе, пуленепробиваемая ванна самого Монтесумы?
Кенло только фыркнул:
— Ну вот, Брендон. Взгляните на это и скажите, что я спятил.
Альбинос тщательно осмотрел шлем. Он был изрядно помят, но цел и невредим. Должно быть, он лежал в укрытии, иначе уже проржавел бы насквозь за многие столетия.
— Безусловно, это морион, — согласился он. — Относится ли он к временам конкистадоров, не мне судить. Но маловероятно, чтобы в вашем амбаре много лет валялась столь тщательная подделка.
— Черт меня побери, если я не знаю, откуда это, — вмешался Олин, вытянув шею, чтобы рассмотреть поближе. Я был вместе с вашим папашей, когда он нашел его.
Кенло во все глаза уставился на старого горца:
— Ради бога, где?
Олин поскреб острый подбородок, вопросительно глядя на Делла. Тот пожал плечами.
— Это было на горе Олд Филд, — сказал Олин, — поблизости от Танаси Бальд, на территории, которая сейчас относится к лесному заповеднику Писга. Там есть нечто вроде пещеры, и, по-моему, теперь уже никому не повредит, если я расскажу вам, что в былые времена братаны Бреннан гнали там самогон с помощью установки, которую соорудили внутри этой пещеры. Мы с Бардом, бывало, наведывались туда, ну там дровец поднести или просто так поошиваться. Однажды Бард забрался поглубже по одному из боковых ходов, и мы уже начали беспокоиться, потому что, словом, он слегка принял на грудь, но тут он вернулся и притащил с собой эту штуковину, он называл ее индейским горшком, потому что обнаружил ее среди кучи костей где-то в глубине пещеры. Он вообще любил собирать наконечники стрел, топоры и прочий хлам в этом роде, находил их повсюду, тащил домой, и, сдается мне, все это до сих пор во множестве валяется в амбаре.
