— Оставайтесь здесь, — сказал он. — Заботьтесь друг о друге. Они уже скоро должны появиться, недолго осталось ждать. Но тут вы в безопасности, никто, даже Птицепес, ничего не знает об этой комнате.
В его лице был страх. Но страх этот был мне знаком; это был мой страх. Это я, охваченный им, боялся приближения смерти.
— Теперь ты будешь охранять Розу, — сказал он. — Ты не причинишь ей вреда. Теперь мы одно.
Сказав это, он повернулся и вышел.
— Что он сделал с тобой? — шепотом спросила Мидия. — Ты стал другим.
Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
Я взял ее за руку. Мидия не изменилась — и на том спасибо. Единственная точка постоянства в этой непостоянной вселенной.
Роза. Тот он, что остался теперь со мной, обладал собственной волей и теперь пытался подчинить себе меня, заставить выполнять его приказы. Я, находившийся во мне, был слаб, еще не опомнился после шока пребывания в субсумматоре. Я повернулся к Розе и смотрел на нее долго-долго. Взгляд мой был устремлен к рукоятке-утолщению посередине стебля, руки неодолимо тянулись туда, как железо к магниту. Хотя, возможно я был неправ, когда говорил, что тянуло меня, возможно, это он во мне так стремился ухватиться за Розу.
Внезапно, не владея собой, я дотронулся до Розы. Взялся за эту самую рукоять. Она удобно легла мне в руку. Едва это случилось, я закричал. Закричала и Мидия. Мидия закричала потому, что в тот же миг я исчез из комнаты — бесследно.
Я отправился в Путешествие.
Первое перемещение через Внешние Измерения всегда сопровождает боль. Окружающий мир внезапно исчезает, и на несколько бесконечно малых мгновений ты становишься крохотным сгустком энергии, скользящим по поверхности безмерно могучего моря. Превращаешься в одинокую и беспомощную агонизирующую частицу разума. Потом — столь же неожиданно — вселенная появляется вновь.
Создавая Предметы, связывающие воедино всю бесчисленность Существующих и Потенциальных Измерений, горфы всегда включали в них особый строго настроенный элемент, луч которого был постоянно направлен на их планету, Теру. Этим-то строго настроенным элементом и была рукоять Розы.
Я был там, на Тере, вращающейся вокруг светила горфов по имени Нус, на самом краю галактики Йави Клим, в области межзвездного пространства, которой искони владели горфы. Я был небольшим пузырем воздуха на голом камне. Я осматривался.
Над моей головой чернело небо с ярким желтым солнцем, вокруг на равнине лежало несколько монолитных камней удивительной формы.
Они похожи на лягушек, подумал я. На огромных каменных лягушек. (Эта мысль принадлежала я-я, а не я-Гримусу. Я-Гримус молчал и копил силы для заключительной схватки за Розу.)
– Кто это? Гримус? — возникла в моей голове чужая мысль, не оформленная в слова, но понятная мне. Вслед за первой мыслью-чужаком появилась другая, более глубокая, основательная и мудрая.
– Да… нет… ах, вот оно что, теперь понимаю.
У меня возникло такое чувство, словно меня моментально раздели догола. Кто-то быстро и методично изучил мой мозг.
— Где вы? — закричал я, и я-Гримус внутри меня объяснил мне, что все эти монолиты вокруг, тяжелые, неподвижные и окруженные легкой прозрачной дымкой каждый, — самые высокоразвитые разумные формы жизни во всей вселенной и что вторая мысль, появившаяся в моей голове, попала туда прямиком из сознания величайшего мыслителя, Доты.
– Часть не-Гримус в нем держит управление в своих руках, — пришел ко мне третий, опять новый, мысленный посыл.
– Хорошо, — это снова Дота. — Послушайте, — начал он мысленно вещать мне, заставив свои мысли звучать несколько более громко и отчетливо, чем нужно, как человек, пытающийся что-то объяснить бестолковому иностранцу. — Мы — горфы.
Вслед за этим в моем сознании последовала быстрая смена мыслеобразов, вкратце объяснившая мне, как развивалась раса горфов и возник Предмет.
– В данный момент нас в основном беспокоят две проблемы, — мысленно вещал мне Дота. — Первая связана с горфом Коаксом, в последнее время обитающим в вашем и соседних с ним эндимионах. Если вы вдруг повстречаетесь с Коаксом, то очень прошу вас передать ему, что по результатам прений, проведенных после его Гросс-Упорядочения, оцененного в целом как вредоносное, путь на Теру ему закрыт. Появляться на нашей родной планете ему теперь категорически запрещено. Коаксу придется окончить свои дни в ваших эндимионах.
— Эх, — подумал я.
— В этой связи возникает вторая проблема, — продолжил Дота. — Мы, горфы, крайне обеспокоены тем, как неудачно Гримус использует свою Розу. Розу вовсе не предполагалось применять для перемещений между эндимионами. Эксплуатация Розы в качестве волшебного источника пищи также недопустима. По нашему мнению, применение Розы для получения, скажем… (Дота несколько мгновений усиленно подыскивал понятный мне пример), пакетика кофе является коренным нарушением Техники Концептуализации.
Но более всего нас волнует тот субэндимион, который Гримус концептуализировал для себя на вершине горы. Этот субэндимион концептуально неустойчив. Любое место либо может существовать, являясь частью какого-то эндимиона, либо не может существовать вообще. Концептуализация места, которое одновременно и является частью эндимиона и скрыто от него, может привести к перенапряжению Предмета вплоть до его дезинтеграции. Нам очень хотелось бы, чтобы существование этой парадоксальной Концепции прекратилось. Это все, что мы хотели сообщить вам. Можете возвращаться.
Я отчетливо почувствовал, как внутри моего сознания я-Гримус пришел от слов Доты в ярость и попытался что-то выкрикнуть в ответ. Подавив этот участок волнения, я сообразил, что имею отличную возможность получить ответы на вопросы, на которые, возможно, мне не сможет ответить больше никто и нигде.
— Дота, — мысленно позвал я.
— Да?
Этот мысленный же ответ был полон легкого сдержанного раздражения великого ума, отвлеченного от размышлений.
— Провалы во времени — они результат неумелого использования Розы?
— Нам это неизвестно, — пришел ответ. — Ваш Предмет единственный используют неустановленным образом, и только в ваших эндимионах отмечены провалы. Возможно, здесь существует причинно-следственная связь. А может быть, такой связи нет. Возможно, вы сумеете исправить положение вещей, а может быть, такой возможности не существует. У нас не может быть ответов на все вопросы, знать все невозможно, вы должны это понимать.
