– Ну тебя, – под смех Марины бурчит Савин. – Я и в колодец бы сейчас нырнул!
– Окочуришься, в колодце вода ледяная.
– Не холоднее, чем в нашей речке, – парировал друг. Тут он прав, в нашей речке долго не поплещешься, посинеешь.
Глухо тренькнула гитара. Я обернулся и увидел, как Олег переложил инструмент на левое плечо, закрываясь им от солнца. Друг сам изъявил желание нести гитару, так как я её брать вовсе не хотел, и если бы не Марина, уговорам Савина не поддался бы. Без музыки мы бы не остались, у Ильяса хорошая магнитола с приемником имелась, но как сказала Марина, живого исполнения она не заменит.
– А почему именно база торпедных катеров? – спросила вдруг Марина. – Я поначалу вообще оторопела – какая еще у нас база катеров?
– У-ха-ха! – засмеялся Савин. – Уй, уморил, торпедная…
Покосившись на хохочущего друга, ответил:
– Это я так Олега отшить хотел. Просто он мне вчера ну очень горячую телефонную линию устроил.
– Я как лучше хотел. – Хохочет Савин. – Ой!
Мы обернулись. Олег морщился и держался за живот.
– Ты чего? – спросила Марина Олега.
Не успел Савин и рта раскрыть, я ответил за него:
– Это он перезарядился утром, теперь в растущей трудовой мозоли жир болит.
– Серег, хорош подкалывать! – возмутился друг. – Не будет никакой мозоли. Пресс будет!
– Ага, прогресс будет, если Ильяс проследит.
– А при чем тут Ильяс?
Пришлось сказать Марине, что я скоро уеду.
– А когда вернешься? – поскучнела она.
– Через месяц.
– Долго… – вздохнула Марина.
Мы подошли к месту, где тротуар расходился по двум направлениям – к магазину и к аллее вдоль длиной пятиэтажки и школы.
– Жарко, – опять пожаловался Савин.
Я посмотрел на Марину, оглянулся на Олега и свернул к гастроному.
– Куда ты? – удивился друг. – Нам же налево. Так короче.
– А там тень и газ-вода.
– А-а-а, – сообразил Савин, – это правильно. Я от газировки не откажусь.
Но нужной мелочи для газ-автоматов у нас не нашлось, пришлось зайти в гастроном. Однако с разменом не повезло. Тогда в отделе «соки-воды» мы выпили по стакану виноградного сока, потом в киоске напротив взяли три пломбира, а затем, обойдя магазин, вновь направились вверх по дорожке, вдоль которой росли тополя и клены, закрывая от палящего солнца.
Мороженое было очень вкусным, но таяло неожиданно быстро. Чтобы не запачкаться, пришлось поделиться остатками с Чарли. Пес быстро умял вафельные пластинки с остатками мороженого, догнал нас и умудрился, пробегая мимо, лизнуть мою руку. Затем он выбежал вперед на пару метров и вдруг замер в характерной стойке.
– Чой-то он? – удивился Олег.
– Не знаю. – Пожала плечами Марина. – Может, опять кот?
Кокер, рыкнув, умчался за угол пятиэтажки.
– Похоже, там два кота, – предположил Олег.
– По тому, как он помчался, минимум пять.
Впереди раздался звонкий лай и шипение вперемешку с кошачьим воплем. Дойдя до угла, мы увидели небольшой клен, вокруг которого носился кокер. С количеством загнанных на дерево кошачьих никто из нас не угадал – на нижних ветках дерева, словно экзотические фрукты, сидела дюжина кошек в высшей степени лохматости. Они вопили и шипели, при этом синхронно следили за собакой.
– Вот затейник! – усмехнулся Олег. – И не лень ему круги нарезать?
– Это он на кошек воздействует. Головы уже закружил, сейчас падать начнут.
Марина рассмеялась и позвала собаку. Чарли пометил дерево, взрыл лапами землю и победно потрусил к хозяйке.
– Сереж, – вдруг прошептала Марина тревожно.
В тени большого тополя, как раз напротив подъезда с «поганой» лавкой, увидел десяток пацанов, толпившихся аккурат на нашем пути. Среди них были те, с кем в сквере дрался. Трудно было не узнать, по явным-то отметинам на лицах. Прав Ильяс, хорошо я им «насовал». Особенно, если сравнить мою физиономию и фейсы этих гавриков.
Мы не сбавили шаг, но и пацаны с пути не уходили. На их лицах смесь испуга и растерянности. Не ожидали нас тут встретить.
– Что будем делать? – прошептала Марина.
– Ничего. Идем, как шли.
Чарли, видимо, почувствовав тревогу хозяйки, оббежал собравшуюся впереди компанию. Пацаны замерли, опасливо косясь на собаку. Кокер обнюхал чуть ли не каждого, но, не обнаружив угрозы, побежал дальше.
Я с безразличным выражением смотрел на враждебные лица. За три метра пацаны спохватились и освободили нам путь. Причем отошли на очень приличное расстояние. Один из «побитых» ну уж очень сильно сверлил меня взглядом. Поравнявшись с ним, я остановился и поднял бровь:
– Ты что-то хотел сказать?
Тот замотал головой, попятился и чуть не сел на «поганую» лавку.
– Я же говорил – кишка у них тонка! – весело сказал Олег.
– Конечно! – громко подхватила Марина. – На Сергея таких минимум дюжина требуется, а нас тут вообще трое.
– Четверо, – поправил Савин, – ты Чарли забыла.
Кокер, услышав своё имя, весело тявкнул. Мы засмеялись. Сзади что-то обиженно забурчали, но тут же заткнулись, когда я обернулся.
Наконец мы миновали пятиэтажку с номером один, и царство душного бетона и жаркого асфальта закончилось, дальше был только частный сектор с узкими тенистыми улочками. Осталось пройти до следующего перекрестка и повернуть направо, а там через два участка дом Расуловых.
– Ого! – удивился Олег, когда мы повернули на нужном перекрестке. – Они там что, той[7] собрались устроить?
– Ага, и байгу[8] заодно.
– Какая байга, – хмыкнула Марина, – тут же места не хватит.
– Я смотрю тут и без скачек весело!
Похоже, в приготовлении праздника принимали участие все соседи. Они сновали через улицу, нося продукты и посуду.
– Это не улица, – хмыкнул Савин, – это кухня какая-то!
– Ага, кухня в полквартала.
– А пахнет-то как, – прошептала Марина, – вкуснота!
Да, запах был обалденный. Рот тут же наполнился слюной. Особенно выделялся запах свежеиспеченного хлеба. Помнится, у Расуловых имелся тандыр, в котором пекли вкуснющие лепешки.
Неожиданно нам навстречу вышел Ильяс с ведром очищенной картошки.
– О, ребят, привет! – Он поставил ведро на асфальт и поздоровался. – Вы проходите, я сейчас картошку отнесу и к вам вернусь.
Ильяс подхватил ведро и побежал через дорогу.
Участок Расуловых был огромен по сравнению с соседними. В центре участка стоял каменный дом с мансардой, а вокруг него большой сад. Вдоль забора росли вишни и абрикосы, а в глубине участка яблони. Напротив дома имелась площадка, где уже были установлены накрытые скатертью столы, с расставленной посудой. Сбоку от дома курилась дымком летняя кухня, суетились женщины, а почти у забора стоял длинный мангал, заправленный дровами, но он пока был не у дел, зато рядом висели рядком три огромных казана, под которыми горел огонь. Возле них колдовал отец Ильяса. Мясом Датур Акылбаевич всегда предпочитал заниматься сам, оставляя право готовить гарниры своим домочадцам.
