— Не позволим вернуть темные века!
— Не ученых надо жечь на кострах! Самих жрецов жечь!
Последнюю реплику, как легко догадаться, подал самый младший — одиннадцатилетний Владик. В таком возрасте прямолинейная детская логика еще не замутнена ложным состраданием к негодяям, и терпимостью к тому, чего нельзя терпеть. Но отчего-то этот метод мышления взрослые именуют "детским максимализмом". Видимо, причиной тому — конформизм поколения отцов.
— Рабсийский патриотизм — чеканил меж тем Крылов — еще одно орудие негодяев! Подражая фашисту Хитлеру, правители убеждают нас, что у нас с ними общие "национальные интересы"…
Снизу раздался смех…
— Общие интересы! С теми, кто нас душит и грабит! — распалялся оратор — недавно началась новая война! Они считают, что мы должны покорно идти на убой, ради прибылей рабсийских монополий! Ради тирана Медвежутина, убившего сотни жителей столицы на пути к власти!
— Долой тирана!
— Судить!
— Он за это ответит!!! — над толпой взметнулись кулаки
— Не-пре-клон-ный разрыв! — рубил Крылов — Разрыв с их моралью! С патриотизмом! С религией!! Вот чем мы ответим негодяям на новый закон! Ребята! Неформалы! Среди вас есть художники и музыканты, писатели и поэты! Ладно, пусть! Пусть под угрозой репрессий мы снимем нашу яркую одежду. Пусть облачимся в предписанные нам унылые серые костюмы… Но мы ударим угнетателей ножом в спину!
— Ударим в спину!
— Месть!
— Отплатим сволочам!
— Душители мысли! Гады!
— Ударим там и тогда, когда они этого не ждут! — решительно воскликнул Крылов — Ребята! Пишите стихи и рассказы, зовущие к сопротивлению! Сочиняйте песни протеста! Рисуйте картины с бунтарскими сюжетами! Тайно распространяйте их!
— Конечно!
— А что нам еще остается?
— Да мы от власти камня на камне не оставим!
— А вы — продолжил Крылов, повернувшись к первым участникам кружка — Вы, те кто хочет быть учеными! Разоблачайте сказки о религиозных "чудесах", цифрами и формулами! Вы, будущие изобретатели — кому, как не вам, отплатить за поругание науки, основанной на материализме? Отомстим за поругание Истины! Вы знаете пиротехнику, вы сумеете вывести из строя любой аппарат, стоящий на вооружении рабсийской тирании! Так пользуйтесь же этим — устраивайте диверсии!
Внизу раздался одобрительный ропот.
— Все, кто страдает от истязаний родителей, от эксплуатации богачей, от тирании властей, от муштры милитаристов… От всех видов гнета, освящаемого церковью, моралью и прессой… Дадим отпор душителям!!!
— Отпор!
— Война насмерть!
— Рвать лгунов и мерзавцев!
— Не смиримся с моралью злодеев!
— Не дадим себя обмануть! — бушевала толпа подростков
Вслед за Крыловым, на камень взобралась Оксана Кондратьева — они учились в одном классе.
— Ребята! — воскликнула она — Хорошая новость! Наши защитники, бойцы Союза Повстанцев, недавно казнили в Моксве депутата Остолопова!
— О-о-о!
— Ура!
— Слава повстанцам! — что есть силы, рявкнул длинноволосый Витька
— Этот подонок мечтал закутать нас в древние одежды, и восстановить в Рабсии сословия! — возмущенно звенел голос Оксаны над буйной толпой.
— Пусть кровью умоется!
— Чтоб у него челюсть сгнила!
— Ребята — продолжила она — я уверена, что депутат Гоноврухин заслужил такую же судьбу!
— Верно!
— Истребить весь род его!
— Не позволим повернуть историю вспять!
— Смерть тиранам!
— Нет средневековью!
— Нет— морали рабства! Да— морали бунта! — выкрикнул Крылов
— Свобода или смерть!!!! — слились в едином порыве голоса собравшихся.
— Что-то вы чересчур расходились, ребята. — голос учителя Зайцева был чуть насмешлив. Его благообразная фигура и спокойный тихий голос неотразимо подействовали на буйную ватагу. Впечатление было таким, будто в жарко натопленную комнату вошел путник, покрытый инеем. С неожиданной ловкостью забравшись на камень, Зайцев заметил, по-прежнему негромко: — Я тут подошел, послушал… Понимаю конечно ваши чувства… Новый закон, мягко говоря, не мед… Но вы, друзья, что-то непонятное удумали… Какие диверсии? Вы хоть представляете, что вам за это будет? Нет. Если вы хоть чуточку уважаете мое мнение…
Тишина вокруг была такая, что пение цикады в траве казалось оглушительным — мнение любимого учителя, пострадавшего от режима, воспитанники уважали.
— …Так вот, если вы уважаете мое мнение, то бессмысленных выходок себе не позволите.
Воцарилось долгое молчание.
— А что же нам делать? — робко спросила самая бойкая из девочек.
Зайцев поправил очки, как часто делал на уроках, при объяснении сложной темы.
— Вот это уже хороший вопрос. Вопрос того, кто перестал беситься и начал думать. Я вам посоветую — прислушиваться к тому, что вам скажет Вася Крылов. Он парень авторитетный.
— Но ведь он же и говорил, что мы должны…
— Он говорил это, не подумавши. С каждым случается. Давайте так: мы с ним останемся тут, спокойно побеседуем… Чтобы эмоции разума не затемняли… Потом вы уж с ним сами решите, что надо делать… А пока что я вам советую разойтись по домам. — учитель мягко улыбнулся — Вечереет. А новый закон, который вы так бурно обсуждали, установил комендантский час для подростков. Так что я вам советую добраться до дома, пока светло еще. Ну, удачи ребята! В добрый час…
Вздыхая, школьники начали расходиться. На полянке остались Зайцев и Крылов. Подросток угрюмо и недоуменно глядел на учителя
— Извините, уважаемый Сергей, но… Вы мое выступление просто… Под корень… Вы зарубили его.
— Что поделаешь. Кто-то должен был тебя остановить. Ты призывал делать то, для чего у вас нет сил. Это опасно для всех. Губительно. Этого делать пока не нужно…
Зайцев неторопливо полез в карман, вынул платок с кровавыми запекшимися пятнами. Добродушно усмехаясь, осведомился:
— Знаком сей предмет?
Подросток сразу узнал тряпицу. "Если кто-то его тебе отдаст, знай — этот человек из Союза Повстанцев" — всплыли в его мозгу слова сердобольного пассажира, случайного попутчика, перевязавшего парня после избиения полицией. Выходит, Сергей Зайцев — не только старший товарищ и знающий учитель, но и подпольщик? С этой минуты Сергей стал для парня высшим авторитетом.
— Так… — протянул Зайцев — А теперь, молодой человек, давайте подумаем: к чему наш кружок способен реально?
"Если нельзя ничего — то можно всё" (Рэд, Алексей Чершевский)— А не слишком ли круто забираете?. — в голосе доктора Алексея звучала укоризна. До сих пор хозяин квартиры не отваживался беседовать с постояльцем, но уяснив его цели и психологию из рассказа двоюродного брата, все же вступил в диалог. Он желал рассеять возникшие сомнения. — Что вы имеете в виду? — недоуменно спросил Рэд
