– Гм-м-м? – Кэп наконец-то посмотрел на нее. Пустыми глазами. Это было жутко… словно глядишь в закрытые ставнями окна дома с привидениями.
Помявшись, Глория все-таки спросила:
– Кэп, с вами все в порядке? Вы выглядите… таким бледным.
– Я прекрасно себя чувствую. – И на мгновение Кэп стал самим собой, развеяв часть ее сомнений. Плечи развернулись, голова поднялась, взгляд стал осмысленным. – Любой, кто отправляется на Гавайи, должен прекрасно себя чувствовать, правильно?
– Гавайи? – недоуменно переспросила Глория. Она слышала об этом впервые.
– Давай сюда. – Кэп взял у нее бланки с сообщениями и служебные записки, добавил их к телеграммам. – Просмотрю позже. Что-нибудь произошло с кем-то из Макги?
– Только одно. Как раз собиралась к этому перейти. Майк Келлагер говорит, что девочка попросила, чтобы ее во второй половине дня отвели в конюшню, повидаться с этим конем…
– Отлично, – кивнул Кэп.
– …а чуть позже она позвонила еще раз, чтобы сказать, что хочет быть в конюшне без четверти час.
– Отлично, отлично.
– Ее отведет мистер Рейнберд?
– Мистер Рейнберд летит в Сан-Диего, – с удовлетворением сообщил Кэп. – Я пошлю другого агента, чтобы он ее отвел.
– Хорошо. Вы захотите встретиться… – Она замолчала. Взгляд Кэпа сместился с нее на ящик. Частично выдвинутый, в полном соответствии с инструкцией. В ящике лежал пистолет. Глория была метким стрелком, как и ее предшественница Рейчел.
– Кэп, вы уверены, что с вами все в порядке?
– Лучше держать ящик закрытым, – сказал Кэп. – Они любят темные места. Любят заползать туда и прятаться.
– Они? – осторожно спросила Глория.
– Змеи, – ответил Кэп и прошествовал в свой кабинет.
Он сидел за столом, телеграммы и сообщения лежали перед ним неровной стопкой, забытые. Все забылось, кроме змей, клюшек для гольфа и того, что он собирался сделать без четверти час. Он собирался спуститься вниз и повидаться с Энди Макги. Он чувствовал, Энди Макги скажет ему, что делать дальше. Энди Макги все приведет в норму.
А все, что могло случиться с ним после этого, скрывала тьма.
Он не возражал. Даже испытывал облегчение.
В четверть одиннадцатого Джон Рейнберд проскользнул в маленькую наблюдательную комнату рядом с жилищем Чарли. Луис Трентер, необъятных размеров толстяк, ягодицы которого выплескивались из кресла, смотрел на мониторы. Электронный термометр показывал нормальные шестьдесят восемь градусов[33]. Луис оглянулся на звук открывшейся двери, и при виде Рейнберда его лицо напряглось.
– Я слышал, ты уехал из города.
– Отъезд отменили, – ответил Рейнберд. – Но ты этим утром меня не видел, Луис. – Луис с сомнением смотрел на него. – Не видел, – повторил Рейнберд. – После пяти вечера мне будет глубоко насрать. Но до пяти ты меня не видел. И если я услышу, что видел, найду тебя и срежу лишнее сальце. Сечешь?
Луис Трентер заметно побледнел. Бисквит с кремом выпал из его руки, заскользил по наклонной металлической панели с мониторами и микрофоном и свалился на пол, оставляя шлейф крошек. Внезапно Луис потерял аппетит. Он слышал, что этот парень – псих, и теперь видел, что это чистая правда.
– Секу, – прошептал он безумной ухмылке и сверкающему глазу.
– Отлично. – И Рейнберд направился к нему. Луис отшатнулся, но Рейнберд полностью его проигнорировал, уставившись на один из мониторов. Чарли, такая красивая в джинсовом сарафане. Глаз влюбленного не упустил, что сегодня она не стала заплетать волосы, и они легко и красиво падали на шею и плечи. Девочка ничего не делала – просто сидела на диване. Не читала, не смотрела телевизор. Словно женщина, ждущая автобуса.
Чарли, восхищенно подумал Рейнберд. Я тебя люблю. Действительно, люблю.
– Что она сегодня делает? – спросил Рейнберд.
– Ничего особенного, – с готовностью ответил, почти пролепетал Луис. – Без четверти час идет в конюшню к своей лошади. Завтра еще один эксперимент.
– Завтра, говоришь?
– Да, – ответил Луис. Плевать он хотел на эксперименты, но следовало порадовать Рейнберда – вдруг тот поскорее уйдет?
И Рейнберд вроде бы порадовался. Во всяком случае, ухмылка вернулась.
– Она идет в конюшню без четверти час, так?
– Да.
– И кто ее поведет? Учитывая, что я лечу в Сан-Диего?
Луис издал пронзительный, женский смешок, чтобы продемонстрировать, как ему понравилась шутка Рейнберда.
– Твой дружок. Дон Джулс.
– Он не мой дружок.
– Нет, разумеется, нет, – мгновенно согласился Луис. – Он… он подумал, что приказ довольно странный, но раз его отдал сам Кэп…
– Странный? И что странного он нашел в приказе?
– Ему приказано привести ее в конюшню и оставить там. Кэп сказал, что конюхи за ней приглядят. Но они же ничего не знают. Дон думает, это огромный риск…
– Да? Ему платят не за то, чтобы он думал, правда, толстяк? – Рейнберд хлопнул Луиса по плечу. Сильно. Звук получился, как от далекого удара грома.
– Да, конечно, ему платят не за это, – тут же ответил Луис. Он начал потеть.
– Еще увидимся. – И Рейнберд направился к двери.
– Уходишь? – Луис не смог скрыть облегчение.
Рейнберд остановился, взявшись за ручку, и обернулся.
– Это ты про что? Я сюда и не заходил.
– Да, конечно, – с жаром согласился Луис.
Рейнберд кивнул и выскользнул в коридор, плотно закрыв за собой дверь. Луис несколько мгновений смотрел на нее, потом шумно выдохнул. Подмышки взмокли, белая рубашка прилипла к спине. Затем он наклонился, подобрал с пола недоеденный кусок бисквита, стряхнул пыль, вновь принялся за еду. Девочка по-прежнему сидела на диване, ничего не делая. Как Рейнберд – именно Рейнберд – сумел втереться к ней в доверие, так и осталось загадкой для Луиса Трентера.
Без четверти час – с тех пор как Чарли проснулась, прошла вечность – в дверь позвонили, и вошел Дон Джулс в бейсбольной тренировочной куртке и старых брюках из плотной ткани. Он холодно и без особого интереса посмотрел на девочку.
– Пошли.
И Чарли пошла с ним.
Тот день выдался холодным и прекрасным. В половине первого Рейнберд неторопливо шагал по еще зеленой лужайке к низкой L-образной конюшне багряного цвета с белоснежной отделкой. Над головой медленно плыли огромные облака. Ветерок играл его рубашкой.
Отличный день для того, чтобы умереть.
В конюшне он отыскал кабинет старшего конюха, зашел, показал свое удостоверение категории «А».
– Да, сэр? – спросил Дрэббл.
– Очистить здание, – приказал Рейнберд. – Всем. В пять минут.
