Нельзя получить все ответы сразу. Но смысл многих вещей не меняется миллионами лет. Технологии, не технологии. Лампочка всегда будет лампочкой. Тем более что вы просто идете по нашим стопам. Да, тут технологии совершенней, но устройства, похожие на земные, ты тут сможешь увидеть в изобилии. Планшетные компьютеры, пистолеты, тарелки с чашками, — она выдохнула и проговорила, поочередно указывая пальцем на дерево, на меня и на Бету. — Пальма. Успокойся. Заткнись.
— Трикитаити, — услышал знакомое слово, которому в первый раз не придал внимания. По плечу пробежала легкая судорога.
— Кареб! — Саманта почтительно кивнула головой вошедшему. Инопланетянин. Синяя бугристая кожа. Голый торс. Невысокий, метра полтора всего, худой, но с огромными плечами. Приплюснутая голова мурены. Узкие глаза, как у азиатов, изумрудного цвета. Черные шаровары, пестрый оранжево-зеленый, широкий кушак на поясе. Крупные деревянные бусы на длинной мускулистой шее. Потри крупных пальца на руках. Удивился ли я? Я опешил. Опешил не от его вида, а от того, что на меня его появление, внешность, практически не произвели впечатления. Современный кинематограф слишком долго скармливал нам всех этих компьютерных монстров так, что настоящий был вполне привычным существом. Дружелюбным даже.
— Подобрали своего инопланетянина, госпожа Оро? — Кареб также почтительно склонил свою голову в знак приветствия. Когда он говорил, сильно шипелявля, сверкали два острых треугольника зубов его массивной нижней челюсти. Из-за его спины появились двое таких же синекожых гуманоида. Оба в грубых грязных куртках. Поклонились нам.
Поторопились пройти к пальме и увезли ее в один из коридоров. «Статисты».
— Он прайм, такой же, как и я, — укорила инопланетянина Сэм.
— Я не лезу в такие сложные игры, госпожа Оро, мое дело возить грузы и не иметь проблем. За что я, как видите, очень благодарен, — хитрая мурена. — К тому же Прайм-2 тоже не моя родная планета.
— Ладно. Нам бы перекусить чего-нибудь и воспользоваться медицинским отсеком. Перекусить можно прямо там.
— Хорошо, вам принесут. — Кареб рукой пригласил проследовать за ним. Мы шли все такими же пустыми светлыми коридорами, с непонятно куда ведущими дверьми.
— Во сколько прыжок? — рыкнул Бета.
— Через шесть часов, господин.
— Нам хватит, — задумчиво кивнула Саманта. — Документы на личность готовы?
— Да, вот карта, которую выпускали тридцать лет назад, — инопланетянин передал Сэм карточку размером с водительские права, с вкраплением двух маленьких механизмов и линзы. — Коды распечатаны, нужно будет добавить изображение. Ваша информация вшита.
— Прекрасно, — она осмотрела карту. — Трент Тор Оро. — Передала устройство мне. Повертел в руке.
— Это мое имя?
— Теперь да.
— Шутишь? Тороро какой-то.
— Трент — имя нашего отца. Оро — фамилия. Тор — не плохое имя.
— Тор — это бублик, — резонно отметил Бета.
— Даже выбрать не дала, — огорчился я. — Тотторо фактически.
— Трент Тор Оро! — помпезно пропела Саманта. — Новый законопослушный гражданин галактической федерации Витаден!
— Угу, — дополнил я. Кареб прыснул слюной в сдавленной усмешке.
А вот медотсек выглядел необычно. Неизвестные мне роботизированные механизмы свисали с потолка, словно щупальца. Операционный стол из непонятного пористого материала. Сканеры, мониторы, множество колбочек, ящичков, трубочек, пистолеты для забора крови. В углу операционной находилось подобие душевой кабины, с внешними мониторами и панелями управления. Приемная, комната отдыха персонала, отгороженные от операционной тонированным стеклом. Это ерунда. Но огромный иллюминатор на ширину и высоту стены, еще и заходящий на потолок — это точно было необычно. Глупая пальма не лезла из головы, но таких изогнутых мониторов, чтобы транслировать космос, я еще не видел. Где-то в глубине этой холодной пустоты, размером с горошину сияло солнце. От других звезд оно теперь отличалось не сильно. Чуть-чуть больше.
— Снимай одежду, сапоги эти свои нелепые, и лезь вон в ту кабинку, — Саманта указала на «душевую». Повесила пальто на вешалку, быстро прошлась по отсеку, включая разное оборудование. Устройства тихо зажужжали, засветились, коротко пискнули, сигнализируя о готовности работать. — Трусы тоже снимай. Часы тоже.
— Этот Кареб, сказал, прыжок через шесть часов. Это сколько по земному? — Встал у кабинки. Посмотрел на свой дайверский компьютер, который постоянно таскал как часы.
— Это шесть часов. Ты услышал так, как должен был. Но в федерации принята шестидесятеричная система исчисления времени. Так что это и так шесть часов. На краю проекции атома, круга можно разместить только шесть окружностей исходного радиуса, чтобы каждая из окружностей проходила и через центр исходного круга, и через центр каждого соседнего, — она говорила быстро, нетерпеливо, зная, что я все равно сейчас не вникаю. — Шесть. Умножаем на количество пальцев руки. Пять. На два. По количеству рук. Шестьдесят. Все как у вас. Давай сюда часы.
— У того синекожего инопланетянина три пальца на руке, — возразил я, раздеваясь. Одежду сбрасывал прямо на пол.
— Наблюдательный, да? — Саманта хмыкнула. — Раса называется кир. Они умножали на три, потом выяснили, что просто некоторые пальцы срослись в процессе эволюции. Костей все равно пять. Так же у то'кат, так же у кразлера. Снимай трусы.
— Обязательно?
— Давай! — скомандовала она. Глупостей я все равно наделал в последнее время больше, чем нормальный человек может себе позволить. Терять было нечего. Снял. Залез в кабинку. Прикрылся руками.
— Сейчас польется биоптин. Заполнит кабину. Будем говорить — вода. — Сэм потянулась к потолку кабинки, вытягивая оттуда шланг с устройством на конце. Она была так близко, что я мог рассмотреть каждую пору ее кожи на лице. От нее пахло цветами и свежестью. Шланг застрял. Чертыхнулась, полезла поправлять. Светлый локон скользнул по щеке. Не нарочно прижалась крупной упругой грудью к плечу. Мысли унесло. Кровь поторопилась от мозга, мимо сердца, вниз. Достала устройство. Ужасная. Ужасная мысль. — Это регулятор. Дышать будешь с этой штукой во рту. И защиту на глаза нацепи. Биоптин через нос и регулятор все равно будет затекать. Постарайся не сопротивляться, смесью из регулятора ты сможешь дышать. Просто сначала неприятно будет. Что ты ржешь?
— Я бросил свою прошлую жизнь, предал всех, кого знал, улетел с убийцами-археологами на звездолете с родной планеты, а теперь перед тобой голый стою в душевой кабинке, и у меня либидо играет. Ты моя сестра, а за спиной у тебя гигантское окно с видом на… космос. Сэм, это истерика.
