автомобиль на встречной полосе: огромный «олдсмобиль», двое спереди, оба – точно в таких же шляпах, в какой сейчас щеголял Дернович.
– Помяни канадского черта, – проворчал он, – и на тебе, едет.
Агент Вулф даже обернулась, чтобы поглядеть вслед коллегам.
– Ну, еще привлеките к себе немного внимания, а? – буркнул Дернович. – Чего ж нет-то? Хорошее дело!
– Если вы опознали в них агентов, – невозмутимо ответила Вулф, – они стопроцентно опознали их в нас.
Он быстро глянул в зеркало заднего вида. Разворачиваться «олдсмобиль» вроде бы не собирался. Но агент Вулф была права. Да, опять. Черт бы ее побрал.
Охохонюшки.
– Можете уже прекратить? – кисло осведомилась она. – Как только замечаешь эти ваши постоянные вздохи, развидеть потом уже невозможно, как ни пытайся.
Агент Дернович с удовольствием испустил еще один вздох, погромче.
– А вы есть не хотите? Я вот не позавтракал.
– Я перехватила крутое яйцо в отеле.
– Примем это за «да».
С моста он заметил с левой стороны забегаловку – через улицу от небольшой аптеки. Ничем не хуже любой другой. К тому же, если Королевская конная и правда решит вернуться и задать им парочку вопросов, будет лучше, если сделать вид, что они с Вулф специально их тут поджидают.
Колокольчик над дверью звякнул. Малкольм вошел. Заведение вроде бы как раз, какое нужно. Снаружи мост. «Аптека у Бетти» – гласила вывеска.
«Прошу, направь мои слова, – взмолился он про себя. – Прошу, пусть мне не надо будет убивать эту Бетти».
– Чем могу помочь? – спросил откуда-то изнутри женский голос, не успел стихнуть перезвон.
Саму Бетти за полками видно не было.
– Бинт есть?
– Сейчас глянем, что у нас есть.
По проходу между стеллажами к нему двинулись шаги. Малкольм слегка ударился в панику; пришлось взять себя в руки и не дать тут же, на месте, стрекача к двери.
Однако появившаяся наконец из-за шкафа с суппозиториями женщина оказалась такая маленькая, такая сдобная, и очки у нее были формой как кошачий глаз…
– Ох! – воскликнула она, уставившись на его многострадальное ухо. – Да что ж с тобой такое случилось, голубчик?
Малкольм машинально прикрыл ухо рукой. Что отвечать, он придумать не успел. «Меня подстрелили» – скверное начало для легкой беседы.
И тут же ее взгляд соскользнул на запястье: рукав у него чуть откатился, открывая голую кожу. И синие знаки на ней. Лицо женщины мигом посерьезнело. Малкольм напрягся, спешно перебирая в голове варианты. Физически он легко возьмет над ней верх, но дальше наверняка придется…
– Это что, опять те клятые хулиганы в школе? – участливо спросила она.
Малкольм враз отупел. Что это еще должно значить?
– Чего? – осторожно переспросил он.
Она покачала головой, поцокала языком, взяла его за локоть и повела к полке с бинтами и пластырями.
– Я думала, оно все уже прекратилось после того, как утонул тот бедный малыш из Вейлмаунта. Понятно, что ваши здесь большой популярностью не пользуются, но насилие, оно ведь ничего не говорит о жертве, зато очень много – о том, кто его чинит.
Она взяла коробку, открыла, вынула ватный тампон.
– Я могу сам, – он попробовал перехватить ее руку.
– У тебя, стало быть, глаза сбоку головы растут? – саркастически заметила она, промокая кровь, потом взяла большой пластырь, отлепила клейкую часть и очень плотно наложила на рану и дальше, за ухо, на тыльную сторону раковины.
– Крови-то сколько, – заметила она. – Я, между прочим, Бетти.
– Я Малкольм, – ляпнул Малкольм и сам себе удивился. – Вы пахнете цветами.
– Это мои духи, – улыбнулась она. – Называются «Первозданность» [1].
Она двинулась куда-то в глубь магазина, явно ожидая, что Малкольм последует за ней. Он последовал.
– Немного экстравагантно для крестьянской Британской Колумбии, но у женщины должны быть свои забавы, ты как считаешь?
В задней части оказался прилавок с кассой. Несколько ударов по клавишам, звонок.
– Тридцать пять центов за коробку, молодой человек, – сказала она и еще раз ему улыбнулась.
Деньги у него были. Где-то плюс-минус пять тысяч долларов в канадской валюте и столько же в американской. В рюкзаке.
– Тридцать пять центов у меня найдутся, – кивнул он.
* * *
– У них тут правда отличное рагу из солонины, – сообщил агент Дернович, углубляясь в свое.
– На обед?! – парировала агент Вулф, не без отвращения ковыряя куриную грудку-сюпрем, на вид абсолютно обезвоженную.
– Я же говорил, я не позавтракал, – пожал плечами он и отправил в рот еще вилку. – К тому же, когда в Канаде…
– Что?
– Что?
– Когда в Канаде – что?
Он поморгал.
– Когда в Канаде – жри, как канадец.
– А канадцы, стало быть, едят рагу из солонины на обед? – поморгала в ответ она.
– Оно есть в меню, агент Вулф.
– И блины тоже. Не думаю, что стала бы есть их на обед.
– Просто…
Он умолк, потому что заметил молодого парня, который как раз выходил из дверей – что там написано на вывеске? – «Аптека у Бетти». Одет бедно… или просто очень старомодно – ну, или в этой части Канады до сих пор шили школьную форму, памятуя о «прериях» [2]. Ничего за пределами нормы на самом деле… хотя, если так рассудить, ничего и в пределах нормы. Если бы агент Вулф спросила прямо с места, с какой стати изо всех людей, встреченных ими в этом краю, его взгляд вот так взял и зацепился именно за этого мальчишку, он бы, ей-богу, вряд ли сумел ответить четко, но…
– Это выходная одежда Верящих, – негромко сказала рядом агент Вулф.
«Точно, – подумал агент Дернович, – она самая и есть».
Вулф тоже провожала парня глазами: он брел по улице, с рюкзаком за плечами… Вот потрогал голову – с противоположной от агентов стороны… Еще раз потрогал. Еще.
– Верящие, – нахмурился агент Дернович. – В жизни не видал, чтобы столько во всех прочих отношениях разумного народу вдруг настолько съехало с катушек. Несчастные заблудшие идиоты.
– Я была одной из них. – Агент Вулф преспокойно отхлебнула кофе и, казалось, совсем не обиделась.
А вот Дернович своим чуть не подавился.
– Вы – чего?
Она подтянула рукав дюйма на два. Там начинался плотный татуированный рисунок, который покрывал, как догадывался агент Дернович, всю площадь кожи, не предназначенной для демонстрации миру. То, что он доставал аж до запястий, доказывало, как далеко зашла религиозная преданность – по крайней мере, раз за всю прошлую жизнь агента Вулф, которой агент Дернович до сих пор преступно мало интересовался и был на себя за это сейчас чрезвычайно зол.
Верящие. Небольшая секта, появилась лет двести назад в Британской Колумбии и Альберте. Поклонялась драконам. Замкнутая и на удивление
