– Но ведь любой может попробовать наркотики – от скуки или любопытства, ну и даже просто по глупости, за компанию с приятелями, – возразила Джейн.
– Конечно, попробовать может любой, но не любой становится наркозависимым. Ты, очевидно, обычная жертва социальной пропаганды, которая ради политкорректности пренебрегает очевидными вещами и утверждает, что мол наркоманы – обычные люди, просто "больные". Никакие они не больные. Ну то есть конечно, они больные, но не в том смысле, в котором болен человек, заразившийся гриппом. Наркоман – это человек с разрушенной личностью, который убил сам себя своей раболепностью, своими страхами чужого мнения, своими религиозными концепциями или своей склонностью ненавидеть других и жалеть себя. И наркомания – это просто завершение этого его пути.
Джейн переваривала услышанное, и это давалось ей непросто, так как слишком резко противоречило ее устоявшимся взглядам на этот счет.
– Ты знаешь, что наркоманы считаются потенциально опасными в силу своей возможной немотивированной агрессии, – продолжала Флоринда.
– Да, ведь если у них начинается ломка…
– Дело не только в ломке. "Ломка", конечно, обостряет процессы, но вопрос в том – какие именно процессы? Это процессы растущей ненависти. Наркозависимость, будь то зависимость от марихуаны или табака или водки – это вообще один из признаков ненавидящего человека, то есть такого, который не просто испытывает время от времени ненависть, мстительность и желание навредить, разрушить, сломать, но который хочет это испытывать, считает эту ненависть справедливой и приятной для себя, который ищет любой повод, чтобы испытать ненависть снова и снова.
– Один из признаков? А какие другие?
– Жалость к себе. ЧСУ-шные люди на поверку часто оказываются ненавидящими. Это довольно простая связь: если ты испытываешь жалость к себе, то ты боишься окружающего тебя мира, который может тебе навредить, задеть, оскорбить, унизить, и этот страх порождает и ненависть. Нередко бывает так, что чсу-шный и забитый человек, оказавшись в условиях, когда кто-то проявляет чувство собственной ущербности еще сильнее, чем он, или когда он обретает неожиданную и всестороннюю власть над кем-то, словно сбрасывает шкуру овцы и становится ненавидящим садистом.
– И еще вежливость, – вспомнила Джейн.
– Да. Если человек приторно вежлив, это может объясняться и страхом агрессии, и просто привычкой, воспитанием, но если в ответ на твое предложение прекратить эту вежливость и перейти на простой дружественный язык, в ответ на твой простой стиль речи находится масса причин, чтобы этого не сделать в ответ, то этот человек потенциально опасен – он фанатично считает вежливость чем-то крайне необходимым, как молитву перед едой, и как такой человек может реагировать на твое пренебрежение вежливостью?
– Ненавистью…
– Еще признаки агрессии – поддержание приятельских отношений с ненавидящими людьми, под каким бы благовидным соусом это ни происходило. Еще – параноидальная подозрительность в отношении морд, Бодха после прочтения их книг, мол "а не затем ли он все это написал, чтобы только заманивать и трахать девушек"? Реакция обиды и додумывания в Бодхи и мордах презрения, когда человеку не отвечают на посланные им письма… всё это и несколько других – наиболее явные признаки ненавидящего человека.
– И неискренность. – Напомнила Джейн.
– Да, и вопиющая степень неискренности. Например, – Фосса задумалась, – когда я просматривала старую переписку Бодха с теми, кто пишет на его почту, я обратила внимание на то – насколько точно и быстро он выявляет неприемлемо агрессивных и неискренних людей. Иногда его реакции казались мне недостаточно обоснованными, но всегда я убеждалась в своей ошибке и его правоте. Например, вот такая история – некая девушка пишет, что заинтересовалась практикой и давно уже занимается ею и добилась уже значительных успехов и почти не испытывает НЭ. И что вот теперь ей наконец захотелось написать Бодху. Письмо само по себе странное. Если человек нашел книгу Бодха и увидел в ней что-то близкое, так неужели ему не захотелось бы тут же написать ему, написать мордам – тем, кто для него кажется таким близким? Почему целый год или два этот человек предпочитал общение с окружающими его идиотами и тупицами вместо того, чтобы сделать все возможное, чтобы общаться с теми, кто интересуется и занимается практикой устранения негативных эмоций и тупости, культивированием ОзВ и радостных желаний? Одно это сразу вызывает сомнение. И письмо было написано очень, я бы сказала, правильным и вежливым слогом. Это тоже подозрительно. Бодх написал, что ему странно, что ей не захотелось попробовать общаться с ним и мордами раньше, делиться своими открытиями или хотя бы просто выразить свою щенячью радость от того, что она наконец-то нашла близкого человека, написать что-нибудь вроде "Бодх, как это офигительно здорово, что ты и морды есть, что ты написал такую книжку, как будто я сама ее написала. Не знаю, что еще написать, просто очень хочется написать хоть что-то". Такое письмо было бы малосодержательным, конечно, но оно бы выражало искреннюю радость, щенячий восторг, а конструктивность общения можно постепенно нарастить вокруг какой-либо совместной деятельности, или вопросов Бодха или его советов и т.д. В ответ она написала, что может, конечно, легко перейти на такой стиль общения, но просто это не в ее характере.
– То есть она как раз отказалась перейти на простой стиль общения, – констатировала Джейн.
– Да. Затем она написала, что занимается практикой со своим двенадцатилетним сыном, так как утром спрашивает его – что он хочет – чай или кофе. Бодх изумленно спрашивает – зачем же так уродовать двенадцатилетнего мальчика?? Зачем проявлять такую агрессивную заботу, ведь даже в пять лет человек сам легко может приготовить себе завтрак. И в ответ на это та женщина отвечает, что мол она прекрасно умеет различать свои восприятия, и что тут нет никакой заботы, и она не понимает – почему же не поделиться едой с близким человеком, для которого она – проводник в этот мир?
Джейн рассмеялась.
– Понятно.
– Ну вот и Бодху стало понятно и он написал ей в ответ, что общение закончено в силу неприемлемой неискренности. А мне было не совсем понятно – в самом ли деле целесообразно вот так – на основании этой неискренности, полностью и навсегда прекращать общение с человеком? А вдруг она что-то недопоняла, а вдруг то, а вдруг сё…
– И?
– И мои сомнения испарились, когда я увидела ее ответ, который содержал нравоучительные сентенции на счет того, что Бодху просто больше нечему научить ее, потому что она и так уже все знает и умеет. Он оказался прав – женщина оказалась не просто "невинно-неискренней", а самовлюбленным эзотериком, и теперь и я увидела ее агрессивно-тупой и признала, что в самом деле общение с таким человеком абсолютно неинтересно. Таких случаев много, и как раз читая его переписку я видела – как простыми вопросами он выводит человека на чистую воду, обнажая его восприятия так ясно, как будто они лежат на ладони.
