Чед Оливер - Неземные соседи

— Привет, Джо Чип, — сказала она своим холодным, почти насмешливым голосом, внимательно глядя на него.

— Привет, — неловко ответил он. Остальные тоже начали здороваться с ним, но это казалось несущественным: Пат привлекла все его внимание.

— А где Ал Хэммонд? — спросил Дон Денни.

— Ал умер. Венди Райт тоже, — сказал Джо.

— Мы уже знаем о Венди, — спокойно заметила Пат.

— Нет, мы не знали, — вставил Дон Денни. — Мы предполагали, но не были уверены. Во всяком случае я. Что с ними случилось? Кто их убил? — обратился он к Джо.

— Они умерли от истощения, — ответил Джо.

— Почему? — жестко спросил Тито Апостос, протискиваясь вперед.

— Последнее, что ты сказал, Джо, там, в Нью-Йорке, прежде чем вышел с Алом Хэммондом… — начала Пат Конлей.

— Я помню, что сказал, — прервал ее Джо, но она продолжала:

— Ты говорил что-то о времени. “Прошло слишком много времени”, вот твои слова. Что это значит? Это имеет какую-то связь со временем?

— Мистер Чип, — сказала Эди Дорн, — с тех пор, как мы сюда прибыли, этот город радикально изменился. Никто из нас этого не понимает. Вы видите то же, что и мы? — Она обвела рукой окружающие их здания.

— Я не знаю, что видите вы, — сказал Джо.

— Не крути, Джо, — гневно вставил Тито Апостос. — Ради бога, скажи нам просто, какое впечатление производит на тебя этот город. Этот экипаж, — он указал на “виллис-найт”, — которым ты приехал. Скажи нам, что это за машина?

Все ждали, напряженно глядя на Джо.

— Мистер Чип, — пробормотал Сэмми Мундо, — ведь это настоящий старый автомобиль, верно? Сколько ему лет?

— Шестьдесят два, — ответил Джо, чуть подумав.

— Значит, тридцатого года, — сказала Типпи Джексон Дону Денни. — Примерно так мы и думали.

— Мы считали, что он тридцать девятого года, — спокойно заметил Дон Денни. В его серьезном, бесстрастном голосе не было и следа возбуждения. Даже в подобных обстоятельствах.

— Установить дату было довольно легко, — сказал Джо. — Будучи в своей нью-йоркской квартире, я заглянул в газету. Было двенадцатое сентября. Значит, сегодня тринадцатое сентября тридцать девятого года. Французы думают, что преодолели линию Зигфрида.

— Это дьявольски интересно, — сказал Джон Илд.

— Я надеялся, что вы, как группа, существуете на более позднем этапе действительности, — заявил Джо. — Ну что ж, теперь вы знаете, что к чему.

— Если сейчас тридцать девятый год, то мы должны принять это к сведению, — сказал Фред Зефски высоким скрипучим голосом. — Конечно, все мы переживаем это так же, как и вы. Какая же здесь альтернатива? — Он энергично размахивал длинными руками, как бы желая склонить остальных на свою сторону.

— Успокойся, Зефски, — нетерпеливо сказал Тито Апостос.

Джо Чип повернулся к Пат.

— А что ты об этом думаешь?

Пат пожала плечами.

— Не пожимай плечами, а ответь мне.

— Мы отступили во времени, — сказала Пат.

— Не совсем так.

— Что же тогда с нами случилось? Мы продвинулись во времени вперед?

— Мы не двинулись с места, — сказал Джо, — и находимся там, где всегда. Но по какой-то причине действительность претерпела регрессивный процесс, утратила прежние точки опоры и вернулась назад, к предыдущему этапу. К этапу, на котором она находилась пятьдесят три года назад. Впрочем, может наступить и дальнейший регресс. Однако в этот момент меня больше интересует, не являлся ли вам Ранситер.

— Ранситер, — отозвался Дон Денни, на этот раз с ненужным возбуждением в голосе, — лежит внутри этого здания в своем гробу, мертвый, как камень. Это единственная форма, в которой он нам являлся, и мы уже не увидим его ни в какой другой форме.

— Скажите, мистер Чип, слово “Убик” ничего вам не напоминает? — спросила Френси Спаниш.

Ему пришлось сосредоточиться, чтобы понять смысл ее вопроса.

— Ради бога, — сказал он наконец, — неужели вы не можете отличить видения…

— У Френси бывают сны, — объяснила Типпи Джексон. — Они всегда у нее были. Расскажи ему свой сон об “Убике”, Френси. — Она повернулась к Джо. — Сейчас она расскажет вам свой — как она его назвала — сон об “Убике”. Он приснился ей прошлой ночью.

— Я называю его так, потому что это действительно был сон об “Убике”, — запальчиво сказала Франциска Спаниш, нервно сплетая пальцы. — Послушайте, мистер Чип, мой сон отличался от тех, что я видела раньше. С неба протянулась большая рука — как будто рука бога. Она была огромна — величиной с гору. Я понимала, что это очень важно; ладонь была сжата в кулак, похожий на скалу, и я видела, что внутри него находится какая-то ценная вещь, от которой зависит моя жизнь и жизнь всех жителей Земли. Я ждала, когда ладонь раскроется, и, когда это произошло, увидела, что в ней было.

— Баллон с аэрозолем, — сухо заметил Дон Денни.

— На этом баллоне, — продолжала Френси Спаниш, — большими золотыми буквами, которые горели огнем, было написано одно только слово — УБИК. И ничего больше. Только это странное слово. А потом ладонь вновь сжалась, и рука исчезла за тучами. Сегодня, перед началом похоронной церемонии, я, заглянула в словарь и позвонила в библиотеку. Однако никто не знает этого слова, не знает даже, на каком оно языке. В словаре его тоже нет. Работник библиотеки сказал, что это не английское слово. Есть одно латинское слово, очень на, него похожее: ubigue. Оно значит…

— …везде, — сказал Джо.

— Да, именно это, — кивнула Френси Спаниш. — Но слова УБИК нет, а именно так оно выглядело во сне.

— Оба слова имеют одно значение, — заметил Джо, — и различаются только написанием.

— Откуда ты знаешь? — спросила Пат Конлей.

— Вчера мне явился Ранситер, — объяснил Джо. — Он выступал в рекламном ролике, снятом перед его смертью. — Джо не вдавался в подробности: дело было слишком запутанным, чтобы его можно было объяснить, особенно в эту минуту.

— Ну и глупец же ты, — сказал Пат Конлей.

— Почему? — спросил он.

— И ты считаешь это явлением умершего человека? Точно так же можно счесть это явлением письма, написанного им перед смертью. Или рабочие заметки, сделанные много лет назад. Может, даже…

— Я иду в Дом, чтобы еще раз взглянуть на Ранситера, — сказал Джо. Он отошел от остальных членов группы, которые остались на месте, и по широкой деревянной лестнице вошел в темную тишину предпохороннего дома.

Там не было ни души. Он увидел только большой зал с многочисленными рядами кресел; напоминающими церковные лавки, и в противоположном углу — украшенный цветами гроб. В небольшой боковой комнате стояли старомодные органы и несколько складных деревянных стульев. Здесь пахло пылью и цветами; этот отвратительный запах был ужасен. Подумать только, сколько жителей штата Айова встретились с вечностью в этих четырех равнодушных стенах. Лакированные полы, носовые платки, толстые темные шерстяные костюмы… и так далее, вплоть до медяков, которыми прикрывают глаза умерших. И органы, играющие короткие, ритмичные псалмы.