— Да, Макс, — женщина смотрела на Макса спокойным взглядом.
— Примите дела у Леона, — сказал Макс. — Теперь вы отвечаете за техподдержку.
Макс достоверно знал из имевшихся у Организации источников о том, что получеловек-полукиборг Леон работал на контрразведку Службы безопасности корпорации и был верен и предан ее высшему руководству как собака. Взамен за его преданность Леону обещали полную киборгизацию — доступный эквивалент бессмертия. (О том чтобы оцифровать сознание человека пока еще не было речи, но учеными некоторых корпораций в этом направлении уже были сделаны серьезные шаги; помещенный в кибернетическую среду мозг Леона вполне мог бы прожить еще несколько десятков, а может быть и сотню лет до времени когда оцифровка станет возможной.) Группа техподдержки была главной целью Организации. После смещения Леона на почетную должность «зицпредседателя», дело станет за малым — подчистить саму группу поддержки от людей Леона, заменив их верными товарищами.
— Вы можете перевести в группу поддержки тех из ваших, теперь уже бывших сотрудников, кого сочтете нужным… для большей эффективности дальнейшей работы, — продолжал Макс. — С тем условием, что перемещения не будут иметь негативных последствий для тех групп, из которых вы заберете сотрудников… Я имею в виду снижение их работоспособности… — добавил он, глядя доброжелательно.
— А как же… — начала Амалика.
— Координируемые вами группы? — закончил за нее Макс.
— Да.
— Я уже обсудил это с Ангеликой, — сказал он. — Мы пришли к решению перевести на должность координатора одного парня… Иля. Я хорошо знаком с ним по моей прежней работе. Иль — толковый программист, и у него есть организаторские способности… — С первых своих слов, Макс внимательно следил за реакцией Леона: в первую очередь за его руками, — лицо Леона — непроницаемая пластиковая маска, нисколько не отражавшая его эмоции. Леон сидел ровно и не задавал вопросов, но Макс, все же, заметил как несколько раз вздрогнули его пальцы на левой (человеческой) руке — когда Макс сообщил о его смещении с должности и когда ненавязчиво рекомендовал Амалике преукомплектовать группу своими людьми. «Значит, ты не один тут приглядываешь…» — мысленно обратился к Леону Макс.
— Думаю, — добавил Макс, переводя взгляд с Леона и Амалики на Сибл-Вей и Алипа, сидевших справа от него, — Иль найдет подход к нашим программистам… — Макс смотрел на всех одинаково доброжелательно.
Потом он снова обратился к сидевшим напротив:
— У вас еще будут вопросы, Амалика?
— Нет. — Амалика коротко покачала головой. — Все понятно.
— Тогда примите мои поздравления… — (Макс протянул руку Амалике. Та ответила на рукопожатие.) — …Уверен, вы справитесь с этой работой…
В конце пятиминутки Макс попросил Амалику задержаться.
Когда все вышли и Макс с Амаликой остались одни, он достал из кармана и протянул ей небольшой серебристый цилиндр — обычное запоминающее устройство, какие использовали для хранения информации. (Это отличалось от большинства подобных устройств и их аналогов, разве что, большим объемом.) Амалика взяла накопитель.
— Он зашифрован? — спросила она.
— Да. Вашим личным кодом-подписью, — ответил Макс. (Амалика удивленно заломила бровь но ничего не сказала насчет его осведомленности.) — Никто кроме вас не сможет активировать его, — добавил он. — Если, конечно, накопитель не попадет в руки ребят из Бюро…
— Не попадет. Уверяю вас, — сказала женщина.
— Я в вас не сомневаюсь, — Макс улыбнулся. — Вам уже сообщили имена тех, от кого надо избавиться?
— Да. Я получила список. В группе поддержки работают пять человек преданных корпорации… Леон расставил их на ключевые места… Пять из двадцати пяти.
— Отстраните их… сместите на второстепенные должности, — сказал Макс. — По возможности замените нашими людьми.
Амалика молча кивнула.
— У вас на все четыре дня. Потом обновление должно быть готово в любой момент… Александр сообщит мне когда придет время действовать…
Оставшись один, Макс сидел неподвижно, размышляя над тем, что должно было произойти уже совсем скоро. Он знал обо всем. Теперь перед ним не было загадок. Теперь все было ясно. Он знал что вскоре произойдет и знал, что будет делать в то самое время и что будет делать после. И даже если он, Макс, потерпит неудачу — он знал — неудача эта не остановит движения того могучего маятника в часовом механизме истории, который уже начал раскачиваться. Механизм этот, остановленный много веков назад, теми, для кого смена эпох означала конец, накопил достаточно энергии чтобы сломить удерживавшие его ветхие скрепы. Механизм работал. Он продолжал работать и тогда, когда те, кто желали оставаться у власти вечно, напыщенно заявляя о конце истории, единогласно признавали его сломанным; они бахвалились тем, что созданный ими миропорядок — есть вершина социального и экономического развития, с сытой отрыжкой тыча изнеженными пальцами в замерший маятник. Но они обманулись. Они забыли уроки истории. Забыли о том, что единственный эффективный способ остановить и даже уничтожить механизм истории, это тот, который применили их предшественники тысячу шестьсот восемьдесят семь лет назад — всеуничтожающая война. Они забыли, что пока существует продающий и покупающий, нанимающий и нанимаемый, владеющий собственностью и неимущий, существует и противостояние между этими противоположностями; единственное, что может быть общего между сытым господином, живущим за счет ежедневно обираемого им наемного раба, и этим самым рабом — это антагонизм, и этот антагонизм и есть та сила, та энергия, что приводит в движение часовой механизм истории, стрелки которого возвещают смену эпох.
На фоне имеющих вскоре произойти событий, его роль не так уж и велика: всего-то — запустить программный код… Ему не придется идти в бой против специально натасканных псов, призванных охранять многовековую деспотию олигархии — против вооруженных до зубов солдат с промытыми пропагандой мозгами; против корпоративных полиций; против спецподразделений Бюро; против телохранителей крупных боссов. Все, что он должен будет сделать, это — запустить программный код.
Макс снова вспомнил слова Ивори, которые та сказала ему тогда, в каменном домике на побережье: «понимание ничего не значит без действия. А чтобы действовать, нужна воля, решимость… Воля, — говорила она, — вот чего лишена большая часть тех, кто имеет достаточно ума для понимания происходящего. Большая часть обладателей нейроинтерфейсов лишены воли! «Паутина» в их головах, независимо от того, какой корпорацией она произведена, имеет одно общее свойство — она способна подавлять волю… Киберполиция постоянно отслеживает трафик нейроинтерфейсов. Поисковые запросы, контакты, личные сообщения… все, что угодно! Если обладатель «паутины» не имеет специальных навыков программирования, как вы, Макс, или недостаточно сообразителен чтобы обратиться к такому как вы… то он открыт перед киберполицией… вам это известно. Вам также известно и то, какие последствия ждут того, кого сочтут неблагонадежным… — (Макс молча кивнул.) — Но, помимо прочих неприятностей, есть еще кое-что… Вам ведь приходилось пользоваться программами-релаксаторами, Макс? — спросила Ивори. — (Макс подтвердил.) — Релаксаторы задействуют лишь малую часть того потенциала, который имеет любая нейросеть, нелегальные нарко-программы — чуть больше… Но тот, кого киберполиция или Бюро захотят вывести из игры… — Ивори невесело усмехнулась, — может быть превращен в овощ… в живую куклу, пускающую слюни и испражняющуюся под себя… Нам с Алексом таких уже приходилось видеть… Но это — крайняя мера, применяемая пока к единицам… об этой функции нейроники и знают единицы…»
