– Дезинфекция? – машинально вырвалось у нее. Женщина настолько была ошеломлена, что, не видя собеседника, вступила в разговор.
– Экие слова-то знаете! Санация, уважаемая, как в любом оперблоке. Только аэрозольная, – зачем-то уточнил голос.
Сбоку появился низенького роста незнакомец в белом халате. Приближаясь, он стягивал медицинские перчатки.
– Где?! – переспросила женщина.
– В операционной. Бактерицидная обработка, не слыхали?
– Кого… кого вы оперируете здесь?
– Человеченку надо раскладывать аккуратно, с достоинством. И не заразиться, опять же, – тот развел руками. – Инфекция нам ни к чему! – И не по-доброму усмехнулся.
Лена напряглась.
– А как иначе? – продолжал незнакомец и сделал рукой полукруг, указывая ей за спину.
Только тут наша героиня обратила внимание на пространство позади – повсюду высились кучи, наполовину укрытые пленкой.
– Видите, сколько приходится перелопачивать. Раскладываю, раскладываю человечинку-то.
– Да что же это такое?! – всё еще прижимая платок, выдавила женщина и поперхнулась. Лену чуть не вырвало: только сейчас она поняла – кучи и штабеля были грудами конечностей и частей тел. Людских тел.
– Людишки. Аль не узнали? Правда, не совсем в том виде… ну так и не на Бульваре Гагарина, с тросточкой и котелком. Да вы не пугайтесь, не пугайтесь, – мужчина стоял уже рядом, – они почти полупластик, на стадии превращения… так сказать. По-вашему – трансформеры. Навыдумывали словечек!
Лена отшатнулась.
Незнакомец снова усмехнулся:
– А вы, значит, тоже… того?
– Что? Того?
– Тронулись. Кажется, так у вас говорят? Нормальный разве пустится в такие тяжкие?
– Может, кто-то из нас и тронулся, а вот с вежливостью проблемы у вас! – Елена постепенно приходила в себя. – Доктор нашелся! – И чуть слышно процедила: – Идиот!
– А вы бровки-то не супьте, – спокойно парировал тот, – у каждого свой отсчет. И у всякого – Гамбургский! Мне-то с вами предстоящее не делить. А оно посуровей детских представлений некоторых.
Женщина вздрогнула.
– Да, да, все еще детских! Ну, и этого всего, – «доктор» кивнул на останки, – уж поверьте. Работка-то моя лишь продолжение… распад начинается там, – мужчина указал за спину. – И с вами! Сами, сами приступаете… А мне закончить надобно, да не перепутать… А дальше уж экспресс-доставка.
– Чего не перепутать?!
– Да вот поди ж ты, человека надо раскладывать аккуратно, – он в третий раз повторил страшные слова и, поймав удивленный взгляд, поморщился, правда, уже беззлобно. Видно искренний интерес гостьи, пусть и напористый, импонировал. – А вам, благодарствую, – вспомнив кем-то оброненное слово, добавил незнакомец, – за визит-то. Живьем. Да еще и с приличествующим поведением… Давненько, давненько не захаживали-с. Этих-то… доставка по смерти, – и посмотрел в сторону матовой створки. – Да вот, полюбуйтесь, – человечек подошел к странному полукругу, – последний приход, так сказать, – он с усилием откатил створку.
Под неоновым светом, в прозрачных ваннах, словно призраки лежали тела.
– Учитель, – палец ткнулся в первую ванну.
– Женщина! – вырвалось у Лены.
– Различий нет, – спокойно ответил «доктор». – А вот продавец. – Он сделал шаг вперед. – Этот – талантливый конструктор. – Незнакомец холодно хихикнул – Выходит, даже коллега! Весьма был знаменит, в отличие от вашего покорного слуги. – И по-клоунски приложил руку к груди. – Но полнёхонек нужного мне.
Метелица изо всех сил сжала кулаки.
– Просто фермер… – продолжал тот. – Со своими причудами, – человечек был у следующей ванны. – О! Достойный экземпляр! Академик! Одни хлопали, другие равнялись. А внутри-то… ой-ой-ой! Любовницу истязал, домочадцы стонали. А сгноил, сгноил-то скольких! И коллег, и начинающих. – Он повернулся к ней. – Да, да, не удивляйтесь. В доцентах-то, пребывали? Вижу, вижу… Ну, эти трое – радикалы. Всё больше нынче. Так, примитив… отработаны еще там. Ваши соперники, между прочим… на попадание сюда. Но кое-что все равно извлекаю.
Мужчина потянул створку обратно.
– А последний?! Кто он?! – скорее машинально, больше в нарастающем выплеске эмоций, чем рассудочно, воскликнула гостья.
– Да так, несущественный элемент, – человечек чуть придержал пластик и, пожимая плечами, смерил ванну равнодушным взглядом, – вашей-то особы… внимание. Ведь никогда не обращали…
– Да кто же?!
– Обычный прохожий.
– Прохожий?
– Ну да. Тех, кого видите по пути на работу. Во множестве, – незнакомец повернулся к ней. – А почему вас это удивляет? Маньяку Чикатило до ареста уступали дорогу тысячи встречных. Среди которых было полным-полно моих клиентов.
– Как вы их определяете? Клиентов?! – Елена всё больше удивлялась способности вести разговор.
– Ну, возьмем хотя бы вас…
– Меня?! – возмущение гостьи было столь велико, что начинало забавлять собеседника.
– Не расстраивайтесь, нечему, – человечек хитро улыбнулся. – Дело в том, что «мои» способны к бесчеловечности в обычных условиях… как бы поточнее… скажем, будничный процесс. А вы… вам нужен толчок. Даже не так… – он поморщился, подбирая нужное слово, – этакий вывих, сверхпереживание, нравственный надрыв, что ли. Вот, к примеру, уж простите, будут медленно убивать вашу дочь, медленно, повторяю, и на глазах… да чтоб она видела ваши… глазки-то. А? Каково?!
– Да вы не просто ублюдок! Вы какое-то испражнение мира! Гниль! Мразь! – Елену затрясло.
– Ну, вот и полезло, – ухмыльнулся тот, – а ведь всего лишь попросил представить! На что же вы способны в реалиях? Молчите?.. – видя раскрасневшееся лицо женщины, проворчал он. – Так скажу – на всё. На всё, что моему Чикатило и не снилось. И в головку-то прийти не могло!
Гостья стояла, закрыв глаза. Ничего другого делать она не могла.
– А вот Януковича[16] в этой компании нет.
Елена опять вздрогнула. Ошеломление поворотом было полным.
– И толчок был, и потрясение, а в народ стрелять не стал.
– Так не в народ же! В бандитов!.. – вскрикнула она.
– Вот этим и отличаетесь, – тот опять недобро усмехнулся. – Вы – делите, а он не смог. Значит, вы на стороне его противников – те не колебались! Э-э-х. В народ любезная… такое – всегда в народ! Или обманутых вон?! Из категории людишек-то? Хе-хе! Получается, он с другого теста. Не попал дружок к нам… – незнакомец с сожалением покачал головой. – А ждали! Еще как. Сомнений-то не было. Так удачно складывалось…
Человечек вдруг посерьезнел:
– Говорят, сам Платон Платоныч уговаривал! Сорвалось, – он причмокнул с досадой губами.
– Платон Платоныч?! Палач?!
