ИРЕНА. Это никого не интересует.
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. (вспыхивая). Сударыня!
ИРЕНА. Я правительство Венеры только с точки зрения Земли. Вы объявили нашего представителя главой государства. Дело ваше. Этим представителем случайно оказалась я — у меня сегодня свободный вечер. Завтра им окажется другой, если только кто-нибудь освободится. Я уже сказала: началась охота на китов.
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. Но нельзя же каждый день менять правительство!
ИРЕНА. Не нам, а вам хочется, чтобы у нас было правительство.
ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Мы топчемся на одном месте.
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. А тут еще эта жара, удушливая, зловещая жара!
ИРЕНА. Что же вам все-таки от нас нужно?
ВУД. Сударыня…
ИРЕНА. Да перестаньте вы называть меня сударыней! Мое имя Ирена.
ВУД. Речь идет о том, чтобы отстоять свободу.
ИРЕНА. Как?
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. (со стоном). Сударыня!
Вопль за стеной: “Нет! Нет!”
ИРЕНА. Извините. Рядом происходит ампутация, а средств для наркоза у нас нет.
ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Пожалуйста, пожалуйста.
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. О, эта жара! Я просто изнемогаю.
ВУД. Конечно, Ирена, вопрос о том, как защищать свободу, еще не стоит на вашей счастливой планете — счастливой в смысле ее политического положения. Но он стоит на Земле. Свободным Соединенным Государствам угрожают Россия и ее сателлиты.
МАННЕРХАЙМ. Так как речь его превосходительства в той ее части, где он излагает медсестре пашу точку зрения, сильно искажена отчасти неудачной записью, отчасти шумом, которым сопровождалась ампутация, перехожу непосредственно к записям дальнейших переговоров.
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. Ах, эта жара…
Стоны.
ВУД. Таким образом, правительству Венеры ясны теперь наша точка зрения, наши пожелания и предложения.
ИРЕНА. Значит, вы хотите, чтобы мы участвовали в войне против русских?
ВУД. Разумеется.
ИРЕНА. Но Россия не угрожает нам.
ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Хочу задать вам один вопрос, Ирена.
ИРЕНА. Задайте.
ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Вы русская?
ИРЕНА. Я полька и выслана сюда шесть лет тому назад.
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. (слабым голосом). И высланы, несомненно, за то, что исповедовали высокие идеалы свободы, гуманности и частной инициативы?
ИРЕНА. Нет, за проституцию.
Пауза.
ВУД. Дитя мое…
ИРЕНА. Вы забываете, что говорите с главой государства.
ВУД. Сударыня, я еще раз торжественно заверяю вас, что все обитатели Венеры получат разрешение возвратиться на Землю при условии, что они будут нашими союзниками в войне.
ИРЕНА. Мы не хотим возвращаться.
Пауза.
ВУД. Сударыня, не забывайте, что теперь вы говорите от имени всех. Я понимаю, что для вас по личным мотивам возвращение может быть нежелательным, но здесь есть люди, изгнанные на Венеру за то, что на Земле они боролись за свободу и жизнь, достойную человека. Они-то уж наверняка хотят вернуться.
ИРЕНА. Я не знаю никого, кто хотел бы этого.
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. Ах, эта жара, эта жара…
МАННЕРХАЙМ. Ваше превосходительство, министр внеземных территорий потерял сознание.
ВУД. Осмотрите его, Маннерхайм.
МАННЕРХАЙМ. Нам следует вернуться на планетоплан, ваше превосходительство. Жизнь господина министра в опасности.
ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Я тоже больше не выдержу, Вуд. Я весь в поту, да и вы сами бледны, как смерть.
ВУД. (устало). Хорошо, Костелло. Мы прерываем переговоры. Будет ли передано мое предложение обитателям Венеры, сестра Ирена?
ИРЕНА. Если хотите.
ВУД. (горячо). Да, хочу. Мне кажется, вы не до конца уяснили себе значение нашей миссии. Сейчас мы возвращаемся на планетоплан, а утром придем снова. Мы не знаем, с кем нам придется вести переговоры. Но мы должны иметь уверенность, что население Венеры будет ознакомлено с нашим предложением.
ИРЕНА. Будет, раз вы на этом настаиваете.
МАННЕРХАЙМ. Девятая запись. Каюта его превосходительства на “Веге”. Высота — полторы тысячи километров над поверхностью Венеры.
Тяжелое дыхание.
Сейчас я впрысну вам кальций…
ВУД. Как вам будет угодно.
МАННЕРХАЙМ. И подам кислород в каюту.
Тихое шипение.
ВУД. Как чувствует себя министр внеземных территорий?
МАННЕРХАЙМ. Плохо.
ВУД. Военный министр?
МАННЕРХАЙМ. Немногим лучше. А со статс-секретарем по венерианским делам во время взлета случился удар.
ВУД. Весьма огорчен. В каком он состоянии?
МАННЕРХАЙМ. Безнадежен.
ВУД. А я сам?
МАННЕРХАЙМ. Непорядок с белками.
ВУД. Это у меня бывает.
МАННЕРХАЙМ. Пониженное давление.
ВУД. Пустяки.
МАННЕРХАЙМ. Повышенная температура.
ВУД. Следствие раздражения, Маннерхайм.
МАННЕРХАЙМ. Военный министр, ваше превосходительство.
ВУД. Садитесь на мою койку, военный министр.
ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Благодарю. Я еле держусь на ногах. Сначала мы завязали переговоры с одним убийцей и одним коммунистом, потом с уличной девкою, которую объявили главой государства. Интересно, с кем нам придется иметь дело в следующий раз. Вероятно, с мусорщиком или убийцей-садистом. Нам следовало выбрать себе партнеров получше.
ВУД. На Венере есть только разрозненные суда, которые носит по океану. Нам их не разыскать.
ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А по радио?
ВУД. Никто не отвечает.
ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Я оттого и бешусь, что вами никто не интересуется. Этим типам следовало па крайней мере проявить хоть чуточку любопытства.
МАННЕРХАЙМ. С вашим превосходительством хочет говорить полковник Руа.
Пауза.
ВУД. Прошу.
Пауза.
РУА. Ваше превосходительство!
ВУД. (медленно). Что вам угодно, полковник Руа?
РУА. Сами знаете, ваше превосходительство.
ВУД. (поколебавшись). Вы пришли напомнить мне о нашем разговоре?
РУА. Так точно, ваше превосходительство.
ВУД. Сколько… э… зарядов у нас на борту?
РУА. Десять.
Пауза.
ВУД. По приказу президента Свободных Соединенных Государств?
РУА. По приказу президента.
Пауза.
ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Я понимаю, это неприятно. Особенно после того, как вы столько раз воззвали к идеалам, Вуд. Поступите просто — пошлите к этим людям кого-нибудь из статс-секретарей с ультиматумом.
Пауза.
ВУД. С ним отправлюсь я сам. Сопровождать меня будет Маннерхайм.
