Но поиски метеорита давали хоть какой-то шанс, и Дон полез в свой скафандр, перекладывая из руки в руку металлический контейнер.
— Надеюсь, он сюда уберется, — сказал Курикка.
— Должен убраться. Ведь контейнер больше входного отверстия. А что с ним нужно делать?
Старшина откинул плоскую крышку контейнера.
— Все довольно просто. Мы положим сюда метеорит, смажем крышку быстро твердеющим клеем, и он за две минуты герметизирует наш контейнер. Клей хорошо действует и в вакууме, это проверено. Таким образом, нам нужно только открыть тюбик, а уж с этим-то мы как-нибудь справимся.
— Если мы отыщем метеорит, все будет отлично, — сказал Дон, надевая шлем. — Пошли.
— Сколько уже больных? — спросил Курикка.
— Я дошел до шестидесяти и бросил считать. Больше половины, кроме того, трое умерли.
Он молча подошел к лифту. Натужно загудели тросы, унося их к центру корабля. Как только лифт остановился, они оказались в полной невесомости. Дон в этих условиях передвигался чуть медленнее старшины, тот давно привык к отсутствию силы тяжести. Когда Дон догнал его, Курикка уже открывал дверь переходного шлюза, ведущего в трюм корабля.
— Скорее всего, он в грузовом отсеке. Мы здесь не были с тех пор, как приварили пластырь на пол палубы «С», это в тридцати футах отсюда. Я не имею ни малейшего представления, насколько далеко он проник, но след, наверняка, оставил заметный. Я точно знаю, что он где-то на корабле. Приготовьтесь, начинаем переход.
Они защелкнули забрала шлемов и подождали, пока за ними закроется дверь и начнется откачка воздуха. Как только загорелась зеленая лампочка, автоматически открылась вторая дверь, и они поплыли в темноту громадного трюма.
Здесь царил кошмарный мир резких теней. Дон сразу же полностью потерял ориентацию. Темные пятна в пространстве трюма могли оказаться либо тенью, либо реальным телом, но это можно было обнаружить или при непосредственном контакте, или в упор осветив лучом ручного фонаря. К фонарю, встроенному в шлем, Дон никак не мог приспособиться. Он остановился, ухватившись за стальную скобу в стене. К нему подплыл старшина.
— Это довольно трудно поначалу, — прозвучал его голос в наушниках Дона, — но вы быстро приспособитесь.
— Я тут же теряю ориентацию, как только начинаю двигаться, ибо здесь нет ни верха, ни низа.
— Сэр, вы не единственный. Отбросьте все мысли и сосредоточьтесь на чем-нибудь одном. Я буду идти впереди, а вы — сразу за мной. Смотрите прямо на меня, пусть луч вашего фонаря упрется мне в спину. Если захотите взглянуть в сторону, поворачивайте не глаза, а всю голову. Готовы?
— Да, поехали!
Трюм был буквально забит грузами: со всех сторон, отбрасывая нелепые тени, громоздились огромные контейнеры. Курикка с легкостью обогнул поперечную балку и осветил темную плоскость у себя над головой.
— Посмотрите сюда, — сказал он, указывая на блестящую металлическую заплату. — Это и есть пластырь.
Они повернули головы и уткнулись лучами своих фонарей в алюминиевый контейнер, что стоял в нескольких футах от них.
— Это он? — спросил Дон.
— Да. Только прежде, чем мы откроем контейнер, необходимо убедиться, что метеорит по-прежнему там. Постойте здесь, один я смогу работать намного быстрее.
И верно, старшина произвел осмотр на удивление быстро. Посветив внутрь пробоины, Дон ничего, кроме темноты, не увидел.
— Я нашел выходное отверстие, сейчас провожу вас, — услышал он голос Курикки.
Выйдя из контейнера, метеорит застрял в кипе тюков.
— Одежда, — прочитал старшина этикетку. — Нам очень повезло: она должна была замедлить его движение или совсем остановить. Нам придется извлечь весь тюк, так что режьте крепления.
Справиться с тросами труда не составило, а вот вытащить тюк оказалось невозможно: соседние тюки накрепко его зажали.
— Придется освободить всю кучу, — сказал Курикка, перерубая тросы, — и вытаскивать по одному.
Вскоре освобожденные тюки поплыли над ними, сталкиваясь друг с другом, и им с трудом удалось найти среди них нужный. Но когда они направили на него луч света, то увидели сквозную дыру.
— Еще одна. Значит, метеорит где-то дальше, — вздохнул Курикка.
Второй ряд оказался гораздо плотнее.
— Нам его не освободить, — проговорил Дон.
— А это и не нужно. Взгляните! Он здесь!
Вспоров быстрым ударом один из тюков, Курикка начал раскидывать одежду. Вгрызаясь, как мыши в мешок с зерном, они пробирались все дальше.
— Вот он! — воскликнул Дон без особой радости и удовлетворения, потому что совершенно выдохся.
Метеорит выглядел бы обыкновенным грязным камнем, если бы не полоски белых кристаллов.
— Ящик, быстрее! — отскакивая, приказал Дон. — Только не прикасайтесь к нему.
— Эти кристаллы мы и искали? — спросил старшина, подталкивая камень ножом.
— Надеюсь, что да, — на лице Дона выступили капли холодного пота. — Замазывайте.
Курикка достал тюбик с клеем, не торопясь обмазал поверхность крышки, а затем прижал ее и осмотрел края.
— Через пару минут будет тверже стали, — сказал он.
— Хорошо. Ножи придется оставить здесь, на них могла остаться эта зараза. Микробы могут быть и на скафандре, поэтому снимайте его осторожно.
— Слушаюсь. Идите за мной. Еще до того, как мы войдем в шлюз, ящик станет герметичным.
— Как хоть выглядит этот вирус? — спросил старшина, пока они ждали, когда откроется дверь шлюза.
— Понятия не имею. Вероятно, это те кристаллы, — он стер со стекла шлема конденсат, образовавшийся при нагнетании воздуха. — Когда можно будет открыть скафандры?
— Как только загорится зеленая лампочка, не раньше. Но еще лучше открыть их, уже выйдя из шлюза: можно получить сильный ожог, металл здесь сильно охлажден.
— Давайте ящик сюда, — сказал Дон, когда они покинули шлюз. — Когда будете снимать скафандр, постарайтесь не касаться его внешней стороны. Я помогу вам, если понадобится. А потом — возвращайтесь в рубку.
— Но вам тоже потребуется помощь… — выразил протест старшина.
— Нет. Я вполне компетентен, чтобы распознать симптомы болезни. Я не боюсь заразиться… тем более, что я уже болен…
Днем раньше они изолировали половину пассажиров, теперь же лихорадка свалила восемьдесят процентов из всех, находившихся на борту.
Марс был в двух днях пути. Ракеты с врачами-добровольцами на борту были наготове. Покинуть борт корабля без особого на то разрешения никто не осмеливался, так как Большой Джо был объявлен зачумленным. Пока не будет найдено лекарство, способное остановить болезнь, корабль должен находиться в изоляции. Доставить на борт пищу и медикаменты не составляло труда, но никто не должен был покидать корабль.
