Последний раз я была в школе в мае, металлоискатели тогда установили у главного входа. Я могла только предположить, что это связано со мной. Это твой способ оставить здесь свой след, Аня.
Я пошла прямо в офис директора, где встретила мистера Роуза.
‒ Приятно познакомиться, ‒ поприветствовал мистер Роуз. ‒ Директор скоро появится.
Фамильярность офиса была почти невыносима. Именно здесь я узнала, что мой брат стрелял в Юрия Баланчина. Именно здесь меня обвинили в отравлении Гейбла Арсли. Здесь я встретила Вина.
Директор высунула голову из-за двери.
‒ Входи, Аня.
Я последовала за ней, и она прикрыла за мной дверь.
‒Я счастлива слышать, что ты не была ранена в том несчастном автобусном случае, ‒ начала директор. ‒ И я должна сделать тебе комплимент. Ты показала и оправдала себя хорошо в коротком интервью в новостях.
‒ Спасибо, ‒ ответила я.
‒ Мы знаем друг друга долгое время, Аня, так что я не буду ходить вокруг да около. Анонимный даритель внес значительный финансовый вклад в Святую Троицу. Единственное его условие: Ане Баланчине будет разрешено продолжить свое обучение.
‒ Я... Это новость для меня.
Директор посмотрела мне в глаза.
‒ Разве?
Я вернула ей взгляд.
‒ Да.
‒ Даритель утверждает, что он или она увидел твое интервью в новостях и был впечатлен тобой, и если он не ты или кто-нибудь из твоей семьи, я поверю, что благодать. Пожертвование было значительнее платы, и я чувствую, что мы не можем проигнорировать или вернуть его не переговорив с тобой. Как ты знаешь, никто не хочет видеть тебя с оружием и наркотиками в этом кампусе.
Я кивнула.
‒ Ты уже нашла другую школу? ‒ спросила осторожно директор.
‒ Нет. В местах, куда я пробовала подать заявление, говорили мне подобное. К тому же я старше, так что...
‒ Да, я представляю, как это затрудняет. Мы не допускаем поступающих старших. ‒ Директор откинулась на спинку стула и вздохнула. ‒ Если я позволю тебе вернуться, твои возможности здесь будут ограничены. У меня есть родители, перед которыми нужно отвечать, Аня. Каждое утро ты должна заходить в мой офис, чтобы мистер Роуз мог обыскать твою сумку и тебя. Кроме того, ты не сможешь участвовать во внешкольных работах, социальных или внеклассных. Как ты думаешь, ты сможешь находиться здесь на таких условиях?
‒Да. ‒ Я согласилась с тем, что ничем таким здесь заниматься не буду.
‒ Любое нарушение правил приведет к немедленному исключению.
Я сказала ей, что всё поняла.
Директор нахмурила брови.
‒ Это будет общественным провалом. Если бы ты находилась на моем месте, что ты сказала бы родителям?
‒ Что Святая Троица в первую очередь католическая школа. И что католические школы должны практиковать прощение. Что в отличие от других школ, вы оказали мне милосердие.
Директор кивнула.
‒ Звучит разумно. Не говоря уже о пожертвовании.
‒ Точно.
‒ Ты бы хотела вернуться сюда? ‒ спросила меня директор более добрым голосом, чем прежде. ‒ Здесь у тебя не было счастливых моментов, не так ли?
Я сказала ей правду.
‒ Мне жаль, если я делала все то, что выглядит противоречиво, но я люблю Святую Троицу, директор. Это было, несмотря ни на что, последнее хорошее и подходящее место в моей жизни.
‒ Мы увидимся завтра, Аня, ‒ сказала директор после долгой паузы. ‒ Не заставляй меня жалеть об этом.
Вернувшись домой, я позвонила мистеру Киплингу узнать, не сделал ли он пожертвование Святой Троице.
‒ Я знать ничего не знаю об этом, ‒ сказал мистер Киплинг. ‒ Включу динамик, чтобы Саймон смог услышать.
‒ Как вы себя чувствуете? ‒ спросила я у Саймона Грина.
‒ Намного лучше, ‒ ответил Саймон. ‒ Сказал ли твой директор, насколько большим было пожертвование?
‒ Только то, что он было значительным.
‒ Аня, я был бы осторожным. У кого-то может быть скрытый мотив, ‒ предупредил мистер Киплинг.
Я спросила его, не советует ли он мне не возвращаться.
‒ Дело в том, что у нас нет других стоящих вариантов. ‒ Мистер Киплинг громко вздохнул. ‒ Нет, я просто хочу, чтобы ты держала глаза открытыми на всё, что кажется странным. Кто-то хочет вернуть тебя в Троицу, и это заставляет меня больше нервничать, потому что мы не знаем кто и почему.
‒ Я буду осторожна,‒ пообещала я.
‒ И само собой, ты должна держаться подальше от Вина Делакруа, ‒ добавил мистер Киплинг.
Я поклялась, что так и сделаю.
‒ Ты счастлива, Аня?‒ Спросил Саймон Грин. ‒ Ты выпустишься со своим классом.
‒ Думаю, да, ‒ ответила я. И впервые за долгое время я позволила себе быть счастливой. Самую чуточку.
Ночью я позвонила Скарлет, чтобы рассказать ей о возвращении. Мне следовало держать телефон подальше от уха. (Читатели, клянусь, вы могли бы услышать крик Скарлет во всех уголках мира от Бруклина.)
***
И после я вернулась в Троицу. Кроме ежедневного обыска, между мистером Роузом и мной развивались довольно близкие отношения, как будто я никогда не уходила.
Ладно, несколько изменений произошло, некоторые в лучшую сторону, некоторые в худшую. Скарлет определенно усовершенствовала своё фехтование без моей помощи. Нетти взяли в классы здания старшей школы, так что я могла видеть ее несколько раз в день. Вин был в моем старшем третьем классе, но его партнером здесь, как и везде, была Алисон Виллер. Он был дружелюбен ко мне, но держался на расстоянии. На обеде я ела со Скарлет и Гейблом и пыталась не чувствовать себя третьей лишней. Ну хорошо, в моей жизни бывало кое-что и похуже, чем прозябание третьей лишней. Мистер Бири объявил, что будет школьный спектакль о Ромео и Джульетте. Когда Скарлет предложила сходить мне на прослушивание, я была счастлива сказать ей, что школа запретила мне участвовать во внешкольной деятельности. Это была скромная жертва. Несмотря на мой триумф в качестве ведьмы из Макбета, я не была актрисой и, кроме того, у меня было достаточно драм в собственной жизни.
Я держала обещание, данное мистеру Киплингу и проявляла бдительность в отношении доказательств заговора, но ничего не заметила. Может быть, я не хотела ничего замечать. Я, как вы помните, и прежде была виновата в таком поведении. Я игнорировала сообщения от Микки Баланчина, которые, возможно, не должна была игнорировать. В свое оправдание я пропустила много работы и думала, что пройдет больше времени и я примерю мантию своего неотъемлемого права.
Я вернулась в школу и ходила в нее почти две недели, когда Алисон Вилер загнала меня в угол в библиотеке, где я тратила свой час обеда на решение теста. Библиотека была одним из тех мест, где до сих пор имелись бумажные книги, хотя никто не использовал их. Они выступали в качестве декораций.
