— Справишься. — Дареслвец обнял ее за плечи — Ну, меньше знаешь, так меньше и расскажешь. Так?
— Сегодня Мишель заходил ко мне на работу. Конфеты принес. Все ухаживать пытается — Елена рассмеялась с наигранной беззаботностью — Где ты его только откопал?
Финансист паспортной группы, известный ей под именем Мишель, был одним из мелких бизнесменов, отодвинутых "Единой Рабсией" от пирога. Ключевые отрасли бизнеса правители отдали своим родственникам и клевретам — в ходе этого, полиграфическая фирма Мишеля чуть не обанкротилась. Внешне этот ловелас, нервный и взвинченный, с рубиновыми запонками на рукавах шикарного костюма и ухоженными белыми руками вовсе не производил впечатления бунтовщика. Однако Дареславец, работая в мэрии и зная ситуацию с фирмой, привлек Мишеля к сотрудничеству с подпольем, тонко сыграв на чувстве обиды. Опальный бизнесмен, приезжая в архив, всякий раз заигрывал с Еленой: подмигивал, отпускал двусмысленные шуточки. Поначалу она тревожилась, но Дареславец успокоил: Мишель вел так себя с каждой женщиной, это был его стиль. В архив этот повеса приносил деньги для обеспечения паспортной подгруппы. Мишель открыл в южной части города маленький пункт цифровой фотопечати. То были две комнатки с выходом на улицу: салон и мастерская. У входа, за стойкой, работала глуповатая блондинка с кукольным личиком, недавно приехавшая в Урбоград из деревни — она печатала фотографии на заказ. Вторая же комнатушка, позади салона, предназначалась для ремонта оборудования, а также печати крупных оптовых заказов: буклетов, бланков, рекламных проспектов. Такова была легенда. На самом же деле именно в этой тесной мастерской располагалось "паспортное бюро" подпольщиков.
— А что Мишель? — Дареславец иронически хмыкнул — Мишель совершенно безобиден, ты уже в этом убедилась… Так?
— Валера, как я люблю твоё вечное "так"! — Петлякова, улыбаясь, качнула головой. Ее светлые волосы на сей раз были аккуратно пострижены — Знаешь, мне просто интересно, у кого берет Мишель эти сотни адресов… Сегодня опять принес целую пачку…. Фамилии горожан, их адреса, серии и номера паспортов… Даже сведения о том, каким участком полиции они выданы… У меня в инструкции указано, что эти данные нам поставляет Добытчик. Но кто он? Я его, знаешь, представляю гостиничным портье или каким-нибудь швейцаром… Через руки этого Добытчика должны проходить сотни паспортов, у него есть время выписать оттуда все данные… А может, это и вовсе женщина? Скажем, работница почты?
— Ты у меня выдумщица — Дареславец погладил Елену по коротким волосам — Ну, какой прок фантазировать? Ведь все равно мы этого не узнаем…
Валерий лукавил. "Добытчика" он сам завербовал в мэрии, им был Леонид Ермаков, молодой парень. Этот клерк работал в отделе недвижимости, где оформлялись все сделки по покупке и продаже жилья, садовых домиков, гаражей, земельных участков. Продавцы и покупатели оставляли при этом паспортные данные. Дубликаты шли подполью через Мишеля, бывавшего в мэрии регулярно: бизнесмен оформлял там документы, получал лицензии, давал взятки чиновникам и пытался заручиться их дружбой. Заодно он посещал тесный кабинетик Ермакова, унося списки персональных данных. В случае поимки, Мишель бы "сознался", что купил у Ермакова адреса горожан для рассылки им рекламы своей фирмы, для поиска новых клиентов.
— …А хотелось бы мне поглядеть, как все это делается. — мечтательно произнесла Елена, подняв глаза к небу. — В мастерской работает какой-то Колдун… Вот еще один из тех, кого я не увижу. Почему Колдун? Клички берут с потолка, или что-то колдовское в нем все же есть?
Задавая эти пустяковые вопросы, Елена нервно покачивала на ноге босоножку… Она пыталась избавиться от беспокойства. Это не укрылось от Дареславца.
Он успокоительно погладил руку возлюбленной, и приняв ее игру, ответил шутливо:
— Видно, в своем деле он волшебник…
Так оно и было. Если бы Елене довелось заглянуть в тесную каморку, устроенную позади фотосалона, она узрела бы лабораторию современного алхимика. В левом углу — громоздкая копировальная машина с цветными картриджами. В правом загадочно мерцают зеленые огоньки на табло аппарата фольговой прошивки. Вдоль стены, на длинной полке — бутыли с притертыми пробками. Тут есть всё для выведения чернильных надписей: хлорная известь, уксусная эссенция, марганцовка. Застекленный шкафчик в торце набит брошюрами: руководства по гравировке и гелиографии, гальванопластике и фотоскульптуре. Меж ними втиснута потрепанная книжка в красной обложке: рабсийский паспортный устав. Внизу, в железных выдвижных ящиках, фальшивые печати учреждений, самодельные каучуковые штемпели, краски разных цветов и оттенков, поролоновые подушки, цветные карандаши, калька и воск.
Но главным богатством были аккуратные бумажные стопки: образцы справок и формуляров, пропуска и водительские удостоверения, свидетельства и дипломы, бланки и аттестаты. Заботливо расчищено было место для чистых паспортных книжек — их поставки еще не начались.
Посреди этой сокровищницы, в свете тусклой лампы, горбился над столом Колдун. В руке он держал гравировальную иглу, и с головы до пят был затянут в черное. Дамир Хампаев не был чернокнижником — просто в его родном Румистане цвет ночи считался цветом удачи. Хампаев был смугл, черноволос и черноглаз, как все румистанцы, и к тому же носил черные очки. Впечатление выходило колоритным. В каморке стоял дурманящий аромат курительных трав — чародей не выпускал изо рта изогнутую трубку-носогрейку.
Своим творениям — поддельным документам — он придавал изящную законченность, отличавшую искусных ремесленников Востока. Инструменты его были стары как мир: игла на пробке, хирургический скальпель, кисти, карандаши. Недавно к набору добавилась ванночка для гальванопластики: слой меди осаждался в ней под током на пластилиновый слепок с очередной печати. С электронным оборудованием Хампаев управлялся не хуже, но в глубине души был верен дедовским методам. Привычка к добросовестной работе заставляла его тщательно выделывать даже "одноразовые паспорта", куда вписаны были данные несуществующих лиц. И уж тем более ответственно подходил Дамир к производству "железных" паспортов. Под чужими фото в них стояли фамилии и адреса реальных горожан, указано реальное место выдачи. Патрульный, проверяя такой паспорт, мог свериться с базой — убедиться, что носитель такой фамилии живет в городе по указанному адресу, и что паспорт ему выдал данный полицейский участок.
Хампаев, сняв гербовый рисунок на тонкую кальку, криво усмехался. Верно в Рабсии говорят: не знаешь, где найдешь где потеряешь. Когда он, работая в миграционном отделе, взялся частным образом изготовить паспорт какому-то бандиту — думал, что дело верняк. А вышел полный провал: бандита задержал майор Ваюршин, изъял фальшивый паспорт, и тот раскололся до дна. Ваюршин пришел за Хампаевым. Чародей собрался было в тюремную камеру. Ан нет! Майор-то оказался щедрее уголовника! Да и условия предоставил такие, что можно лишь мечтать… Но для чего ему это понадобилось? "Впрочем, мое дело получать деньги" — думал Хампаев — "Благо, платят здесь обильно". Покачав головой, Колдун тянулся к пузырьку с клеем. На его короткой руке, волосатой и темной, странно смотрелись длинные и нервные пальцы — пальцы хирурга или музыканта. Наклеив рисунок на плоский кусок черного сланца, и дождавшись пока высохнет клей, Дамир вздыхал. Сгорбившись над столом, румистанец гравировал на сланце контур будущей печати. Движения его были неторопливы и точны….
