– Здравствуй, сосед, – снимая куртку, поздоровался я. – Скучаешь?
Тот слегка наклонил голову.
– Саствуй. Не, лабота.
Что ж. Работа так работа. Я иногда наблюдал за ним во время его таинственных "ритуалов". Китаец не возражал. Сидя перед многочисленными приборами, он с мастерством пианиста нажимал пальцами на кнопки. Даром, что музыки не получалось. А ведь посади его за синтезатор, небось такой концерт закатит… Профессионал.
Говорил он мало, больше предпочитая слушать. А уж слушатель был из Китайца самый благодарный. Сидит, да только головой кивает. А много ли мне, старику, надо?
– Ну что, не видать братьев по разуму? – спросил я, устраиваясь в удобном мягком кресле. Не чета моему. Да еще и с подогревом.
Китаец в очередной раз улыбнулся.
– А как ты думаешь, какие они будут? – я продолжил говорить, постепенно подбираясь к стоящей на столе вазочке с конфетами. Вкусные, зараза. Сунул одну в рот. – Какова вероятность, что они будут на нас похожи? Я тут долго думал над этим вопросом и пришел к выводу, что шанс этот довольно невелик. Гуманоиды гуманоидами, а чтобы иметь сходство до мелочей – это вряд ли. Значит, наши родные планеты должны быть идентичны. Ты согласен?
Китаец кивнул. Я взял вторую конфету.
– Такого совпадения просто не может быть. Поэтому, братья по разуму будут такими, какими пожелала их произвести природа. Любыми жуткими созданиями. Вы то, китайцы, привыкли не брезговать всякими тварями ползучими. Нам, русским, сложнее. Мы гуманоидов предпочитаем.
Мой сосед тихо отошел к своему пульту, просматривая показания приборов. Что-то подкорректировал.
– Када домой? – повернувшись, спросил Китаец.
– Домой? – я задумчиво почесал подбородок. А есть ли у меня дом, кроме этой станции? Тридцать лет – не шутка. За такой срок любая чужбина родиной станет.
Домой…
Я впервые за последние семь лет посмотрел на календарь, встроенный в наручные "Casio". Странно… Эти цифры на экране, кажется, совсем не изменились. Ведь быть такого не может. Хотя… Вот ведь старый дурак! Надо же. Я так усердно пытался заставить себя не считать оставшиеся до отлета дни, месяцы и годы, что в конце концов в одно морозное утро разобрал эти проклятые часы и отверткой сделал им 'харакири'. Просто чтобы не сойти с ума от постоянного ожидания. Время-то они продолжали показывать, а вот с календарем было покончено навсегда. Потом схожим образом поступил со всеми электронными календарями, что находились на станции. Ну, правда, в компьютере один оставался. Точно! И я только заблокировал доступ к нему. Он автоматически должен разблокироваться за сутки до назначенной даты конца моей смены.
И тут я подпрыгнул, как ужаленный. А вдруг за мной уже прилетали, а меня не было на месте? Все этот Китаец виноват! Что меня так к нему в гости манит?
Оставался только единственный способ проверить мои смутные подозрения. Я накинул куртку, бросил на Китайца обвиняющий во всех смертных грехах взгляд, и вышел наружу.
Добрался я до станции так быстро, как только мог. С непривычки от стремительного темпа передвижения сердце рвалось из груди, будто готово было меня покинуть. В ушах стоял противный звон. Едва отдышавшись, сел за компьютер и… вся решимость меня разом покинула. А вдруг я все-таки упустил момент? Хотя, бред. Полный бред. Меня бы начали искать, и обязательно бы нашли. Ведь любой звездолет оборудован поисково-спасательными зондами. Нет уж, я просто так не сдамся.
Ткнув пальцем иконку календаря на сенсорном мониторе, я затаил дыхание. Сейчас всплывет окно, предупреждающее о недоступности данной функции. Ну, давай же, давай… Однако программа развернулась во весь экран, что заставило меня внутренне сжаться. Неужели мои опасения подтвердились? Дата, где эта проклятая дата? Всмотревшись в мелкие цифры, я долго не мог сосредоточиться. Что такое? Как завтра? Не может быть!
Нервно усмехнувшись, я уткнул лицо в ладони и на пару минут выпал из реальности. Мне нужно было переварить этот момент, подобно куску праздничного пирога. И опять же, Китаец словно знал о дате моего отлета. Напомнить решил, умник. А может я ему сам когда-то говорил, да забыл? Как знать.
Я ликовал! Это был конец дежурству! Молодой энергичный наблюдатель сменит меня на этой холодной планете, которая на многие годы будет ему родным домом.
Ночью я так и не смог уснуть. У меня почему-то не было радости при мысли о Земле. Отвык я от суеты и шума человеческого общества. Совсем отвык.
Ворочаясь с боку на бок, продолжал думать до самого утра. Как это все будет выглядеть? Как встретит меня оставленная давным-давно голубая планета? А потом куда? Ведь на Земле нельзя жить – это музей. Ее только по древней традиции положено посещать после долгих отлучек. Куда меня судьба занесет?
Видимо, в конце концов, мне все же удалось задремать. Голос я услышал не сразу.
– Станция Лютиции-2. Ответьте. Это звездолет " Иволга".
Динамик передатчика громко вещал, выплевывая в воздух тучи многолетней пыли. Я даже не сразу понял, в чем дело. Сидел на кровати и отрешенно хлопал глазами.
– Станция Лютиции-2. Это звездолет "Иволга". Ответьте.
Шатаясь, я подошел к пульту.
– Слушаю вас, "Иволга". Это Лютиция-2, – голос мой был хриплым, будто с похмелья. Хотя, неделю уже не пил. Сколько же можно?
– Лютиция-2, дайте посадочный коридор.
Я трясущимися руками ввел стандартную программу посадки крупного транспорта.
Оставалось полчаса на завтрак. Кухонный автомат выдал обычную вязкую субстанцию серого цвета, в меню называющуюся кашей. По секрету говоря, из нее получается отменный самогон. И только. Так ее жевать без отвращения нельзя. Но надо. Слишком уж много в ней полезных веществ.
Мерцая сигнальными огнями, красивое вытянутое тело звездолета плавно опустилось на обледеневшую маленькую площадку. В предрассветных сумерках "Иволга" выглядела особенно прекрасно, словно волшебное сказочное существо. Существо не этого холодного мира.
Я не стал с собой ничего брать. А зачем? Там, куда я полечу, это уже никому не нужно. Хлам, антиквариат.
Со щемящей сердце тоской, я последний раз посмотрел на свое скромное жилище. От накативших вдруг слез сдавило горло.
Прощай… Прощай навсегда. И медленно стал подниматься по успевшему уже покрыться тоненькой корочкой льда, металлическому трапу. Неужели за тридцать лет не могли придумать что-то более удобное?
Пилот был один. Как оказалось, звездолеты этого класса летают без экипажа. Все сложные задачи берет на себя совершенная электроника.
– А что, смены не будет? – удивился я.
