В зале никого. Клюка лежит посреди комнаты, где я ее бросил, в камине непрогоревшие поленья. Шампуры голые, мясо с них обглодано. В коридоре на оконной занавеси темные пятна, как раз на том месте, где накапала кровь.
– Что здесь творится? Что за бесы являлись ночью? – накинулся я на робота.
Приемная лампочка судорожно помигала.
– В молчанку будешь играть?!
Мне хотелось садануть по его никелированному лбу, но я не был уверен, что он стерпит. А клешни у него! Двинет раз – череп раскроит надвое.
– Ладно, неси восемь манных каш, четыре бифштекса с яйцом и двенадцать кофе, – заказал я.
Разобраться в путеводителе по хранилищу не просто. Привычного каталога не было – установлены автоматы. Нужная книга или коробка с катушками имела условный шифр. По вашему заказу ее отыскивали и доставляли фукснды. Это слово я прочитал в инструкции. Что оно означает, я не представлял. Можно было прийти в отчаяние.
Я рассматривал соединительные клеммы и цапфы распределительного пульта, когда в пустоте помещения раздались чьи-то быстрые шаги.
Ко мне торопился Итгол. Длинные мочки его ушей болтались, как у лягавой собаки. Лицо было встревоженное.
– Потерялась Эва! – сообщил он.
Вскоре после завтрака ей вздумалось прогуляться в коридоре. Оттуда она не возвратилась. Известие не встревожило меня, мне было непонятно волнение Итгола.
– Мы отыщем ее в два счета, – заверил я его. – Роботы подскажут, где она.
Эва и сама могла бы найти обратную дорогу, знай она язык, на котором разговаривали люди, жившие на Карсте тридцать тысячелетий назад.
– Где Эва?
Индикаторная лампочка на лбу робота мигнула и погасла. Паук стоял передо мною, опустив клешни, готовый услужить. Но на мой вопрос не ответил.
Я спрашивал его на разные лады, пытался подкупить вежливостью:
– Будьте любезны, скажите, пожалуйста, куда направилась женщина, которая два часа назад вышла из хранилища? Она непременно должна была пройти мимо вас.
Робот молчал.
Может быть, Эва предупредила своего жениха, куда направилась, и он знает, где она. Я поспешил в каминный зал.
Я ожидал застать всех встревоженными. Ничуть не бывало. Похоже, одним Итголу и Игаре не безразлично, где Эва.
– Куда отправилась Эва?
Герий бестолково моргал и улыбался. Никак не к месту была сейчас его идиотская улыбка. Прошло немало времени, Эва могла заблудиться посреди одинаковых коридоров и секций. Отыскать ее в царстве стандартов будет посложнее, чем в тайге. Хорошо, если с испугу она не начнет кидаться из одного коридора в другой.
Первая заповедь всем новичкам в таежном походе: "Заблудишься – сиди на месте. Раскладывай костер, жди. Тебя найдут". Это правило, знай его Эва, помогло бы и здесь. Если она все эти часы не двигалась, понадобится обыскать небольшой участок.
По опыту прошлых туристских походов я хотел разбить остальных на три группы и отправить на розыски Эвы в разные стороны. Примерно метрах в трехстах от входа коридор под углом расходился тремя лучами. Но я вовремя спохватился: никакой пользы от истуканов вроде Герия не будет. Их еще и самих придется искать.
Эва вряд ли могла забрести далеко. Насколько я разобрался в планировке, жилое пространство и служебные помещения располагались полукругом. Хранилище и заповедник Виктора находились в центре. Это облегчало поиски: входом в каминный зал заканчивался один из радикальных блоков. Правда, уверенности, что блоки не сообщаются друг с другом, у меня не было. В этом случае Эва может забрести куда угодно.
Я был посреди пустынных коридоров. Нигде ни звука, ничто не шевельнется. Одни только пауки, дежурившие в нишах, провожали меня своими кошачьими глазами. Шаги звучали пугливо и неуверенно. Мысленно я представил себе всю нелепость происходящего: пустотелый каменный осколок, затерянный в поясе астероидов – консервная банка, начиненная металлическими пауками, и одинокие люди, блуждающие в этом заброшенном мире.
– Эва!
Слабый отзвук эха возвращался ко мне. Я старался шуметь как можно больше, чтобы Эва могла услышать меня. Вдалеке как будто что-то промелькнуло.
– Эва!!
В дальнем конце стенки коридора словно смыкались. На таком расстоянии разглядеть можно было разве только слона. От напряжения мне начинало мерещиться, будто там кто-то есть.
Тихий-тихий вздох послышался за дверью. Я вздрогнул и затих. Если это Эва, почему она не откликнулась?
Я шагнул на дверь – она толчком распахнулась. В коридор вывалился шестилапый урод и, не взглянув на меня, промчался в свою нишу. Что за чертовщина? Я отчетливо слышал вздох. Не паук же вздыхал.
В пустой пятиугольной комнате, уткнувшись лицом в стену, затаилась Эва. Из закатанного рукава свитера свисала прозрачная и беззащитная кисть.
– Эва! – прошептал я, приблизясь к ней.
Ее плечи вздрогнули, она робко оглянулась. В ее расширенных зрачках светлыми кругляшками отразилась никелированная поверхность диска, укрепленного рядом с дверью, и мой разномастный свитер – все уменьшенное до уютных размеров горошины.
– Что с тобой?
Слезы сами собой выкатились из Эвиных глаз.
– Мне страшно.
Она прильнула ко мне, как ребенок, ищущий защиты.
– Кто тебя напугал?
– Паук.
– Паук?! Так это же безобидное создание – автомат. Он не смеет ничего сделать с тобою.
– Он смотрел на меня. Мне было страшно и хотелось прикоснуться к кругу. – Она показала на диск, повешенный рядом с дверью.
Больше всего круг походил на зеркало. Я внимательно оглядел его, что-то насторожило меня, показалось ненормальным. Да, вот что. Гладкая сверкающая поверхность диска ничего не отражала. Зеркалом он никак не мог служить.
– Ничего опасного. Ты зря напугалась, – сказал я и прикоснулся к диску.
Мгновенная резь ожога пронизала меня. Под нами что-то заскрежетало печально и глухо. Диск исчез. Он никуда не удвинулся, не задернулся – его просто не стало. Я изумленно посмотрел на свою ладонь: следов ожога не было.
– Ой! – вскрикнула Эва и судорожно ухватилась за мою руку.
Под ногами начал зыбиться пол, выложенный массивными бетонными плитами. Я поднял Эву на руки и хотел бежать. Ноги не слушались – пол ускользал из-под них.
Стен тоже не стало. Вернее, они были обозначены одной световой зыбью, почти как на Земтере.
Это состояние продолжалось недолго. Вокруг нас снова все материализовалось. Только мы находились уже не в прежней комнате.
Просторный, точно спортивный, зал без окон – с потолка лился успокоительный мягкий свет, разве что самую малость по-лунному нечеткий.
Я все еще держал Эву на руках. Она сплела пальцы у меня на шее и, похоже, не намеревались отпускаться.
