Майрак обменялся со своими друзьями несколькими фразами на непонятном языке. В интонациях этого разговора звучали сомнения, но все же Майрак дрожащим голосом произнес:
— Не вижу причин для отказа вам испытать нашу аппаратуру.
“Они мне не слишком-то доверяют, — отметил Эвинг. — Они побаиваются решительного человека со звезд. Что ж, за это их нельзя порицать”.
Майрак поднялся и обратился к Эвингу.
— Пройдите сюда. Лаборатория находится внизу.
Эвинг последовал за землянином, сзади тащились другие ученые.
Они спустились по винтовой лестнице в помещение, ярко освещенное излучением, которое испускала каждая молекула стен и пола. Громоздкая аппаратура была расположена по кругу, а в центре был подвешен большой шар. С одной стороны стояла небольшая платформа. Повсюду было много измерительной аппаратуры, назначение которой Эвингу определить не удалось.
— Это не основная машина, — сказал Майрак. — Большой генератор, который сдвигает нас во времени относительно всего остального мира, хранится на самом глубоком уровне этого здания. Я мог бы показать вам и его, но эта машина гораздо более интересна.
— А для чего она предназначена?
— Она вызывает прямое темпоральное перемещение в небольших пределах. Теория, на основе которой создана эта машина, очень сложна, однако ее основные принципы чрезвычайно просты. Видите ли…
— Один момент! — перебил его Эвинг. В голову ему пришла мысль, заставившая его встрепенуться. — Скажите, эта машина способна перенести человека в непосредственное Абсолютное Прошлое? Вы понимаете, что я имею в виду?
Майрак нахмурился.
— Пожалуй, да. Но мы не смели рисковать…
Эвинг опять не дал землянину закончить фразу:
— Я нахожу ото очень интересным, — произнес он. — Скажите, возможно ли теоретически направить человека, скажем, меня, назад во времени, ну хотя бы в вечер Второго дня этой недели?
— Да, это можно было бы сделать, — признался Майрак.
Кровь прилила к голове Эвинга. Пальцы его рук дрожали. Но он подавил в себе чувство страха. Один раз такое путешествие уже состоялось, и притом успешно. Он смог бы совершить его еще раз!
— Что ж, очень хорошо! Я хотел бы увидеть эту машину в действии. Отправьте меня назад, в вечер Второго дня.
— Но…
— Я настаиваю! — с улыбкой произнес Эвинг.
Теперь он знал, кто был его неизвестный спаситель в маске!
На бледном лице Майрака появилось выражение неподдельного ужаса. Несколько секунд он беззвучно шевелил губами, пока наконец ему не удалось выдавить из себя еле слышно:
— Вы шутите! Произойдет раздвоение континуума, если осуществить то, что вы предлагаете! Поймите, будет одновременно существовать два… Бэрда Эвинга…
— Разве это так опасно? — спросил Эвинг. Майрак, казалось, был сбит с толку.
— Мы не знаем. Мы никогда не отваживались на подобное. Последствия могут выйти из-под контроля. Возможен внезапный взрыв галактических масштабов…
— И все же я рискну, — сказал Эвинг. Он знал, что на первый раз ничего опасного не произойдет. Теперь он был уверен, что его спасителем был ранний Эвинг, тот, который предшествовал ему в колесе времени, достиг этого пункта и, сделав петлю, отправился назад, чтобы стать его спасителем, — точно так, как он сам теперь хотел это сделать. Голова его поплыла. Он запретил себе погрузиться в эти запутанные, парадоксальные аспекты сложившегося положения.
— Не понимаю, как вы решились на такой опаснейший эксперимент, — тихо проговорил Майрак. — Вы ставите нас в крайне неприятное положение. Риск слишком велик. Мы не можем сделать это.
В пределах досягаемости руки Эвинга лежал гаечный ключ. Он схватил его и угрожающе сказал:
— Извините, что вынужден угрожать вам, но вы никогда не сможете понять меня, даже если я попытаюсь объяснить вам, почему я вынужден так поступить. Либо вы перенесете меня во Второй день, либо я начну крушить вашу аппаратуру!
— Я уверен, что вы не решитесь на подобное насилие, — испуганно взмолился Майрак. — Мистер Эвинг, мы знаем вас как человека рассудительного. Конечно же вы не станете…
— Конечно, стану! — пальцы его сжимали рукоятку ключа, по лбу катились крупные капли пота. Он был уверен, что никто из них не ответит на его вызов, что в конце концов они либо уступят, либо… Второго “либо” быть не могло — они уже уступили один раз — но когда? Когда эта сцена проигрывалась в первый раз? В первый ли? Эвинг почувствовал, что внутри у него похолодело.
Майрак безвольно кивнул.
— Хорошо. Мы сделаем все, что вы хотите. У нас нет выбора.
На его лице изобразилось нечто вроде презрения к самому себе и извиняющаяся улыбка, за которой, как показалось Эвингу, скрывалось чувство превосходства.
— Пожалуйста, встаньте вот на эту платформу.
Эвинг отложил в сторону гаечный ключ и осторожно ступил на платформу. Вокруг него и над ним громоздилась внушающая самые противоречивые чувства аппаратура. Майрак возился у регулировочной панели управления, находящейся вне поля зрения Эвинга. Остальные земляне, испуганно сбившись в кучу, следили за происходящим.
— А как я совершу обратный переход в Четвертый день? — неожиданно спросил Эвинг.
Майрак пожал плечами.
— Передвигаясь вперед во времени с ускорением одна секунда за секунду, у нас нет возможности вернуть вас в это время или место в ускоренном темпе. — Он умоляюще посмотрел на корвинита. — Я прошу вас не совершать этого. Не вынуждайте меня, мистер Эвинг, на подобное! Мы еще не разработали до конца методику путешествий во времени. Нам неясно…
— Не беспокойтесь! Я вернусь… как-нибудь или когда-нибудь!
Он улыбался, хотя уверенности в благополучном исходе дела у него не было. Он вступал в самую неясную из сфер — во вчера! В его арсенале было только одно утешение: поставив все на карту, он, возможно, спасет Корвин. Если не рискнет, то потеряет все.
Он ждал взрыва энергии, думая, что должна возникнуть сокрушительная вспышка сверхъестественной силы, которая отшвырнет его в прошлое. Было слышно только бормотание Майрака, заканчивающего настройку аппаратуры. Затем раздалась команда “Готово”, и рука землянина протянулась к тумблеру включения.
— Возможно, произойдет и некоторое перемещение в пространстве, — произнес Майрак. — Я надеюсь, что вы материализуетесь в открытом месте, а не в…
Конца предложения Эвинг не услышал. Ничего особенного он не почувствовал, однако лаборатория и земляне исчезли, будто стертые начисто величественной космической рукой, а он сам оказался парящим в воздухе, на высоте полуметра над зеленой лужайкой. Был теплый солнечный день.
