Вдоль стен подземных переходов стояли лавочки с готовыми обедами восточной кухни. По воздуху плыли ароматы лапши и специй. Постепенно маленькие кафе уступили место киоскам, которые торговали сумками, ювелирными изделиями и коврами. Ана остановилась у цилиндрической витрины и провела рукой по причудливой деревянной резьбе. Она не опознала странные символы и фигуры, но заметила, что стены украшены не менее изящными узорами.
Водя рукой по резьбе, она сосредоточилась на тактильных ощущениях кончиков пальцев, так же, как она делала, играя на рояле. На мгновение она попыталась очистить свой разум и впитать закодированные слова. Этот язык был прекрасен, хоть она его и не понимала.
Ее состояние легкого транса было прервано обрывком мелодии. Музыкальные мобили! Она попыталась ссутулить плечи, но все ее тело окаменело. Напряжение заполнило ее тихим звоном.
Девушка не старше шестнадцати лет сидела на табуретке в глубине узкой ниши. Десяток мобилей самого разного размера свисали с затянутого черным бархатом потолка ниши. Черная одежда девушки и коротко остриженные черные волосы сливались с фоном, так что на миг возникло ощущение, будто она появляется из мира теней. Ее лицо казалось светлым, словно луна. Вокруг синих глаз девушки была наложена широкая полоса теней для век, похожая на маску супермена. Окрашенные хной пальцы сплетали в браслет разноцветные нити.
Как только случайный посетитель, заставивший зазвучать один из мобилей, удалился, Ана вошла в магазинчик.
Она подула на один из мобилей, заставив его тихо закачаться. Ноты ре-минорного трезвучия откликнулись вразнобой. Когда звучание стихло, Ана качнула другой мобиль: тут отозвалась китайская гамма, уходящая к тем временам, когда люди были теснее связаны с землей и временами года.
— Идеальное звучание, — пробормотала она, пораженная чистотой звука.
Девушка оторвалась от плетения браслета.
— Их делает мой брат, — сообщила она.
— У него чуткое ухо, — сказала Ана.
— У него целых два уха! — пошутила девушка, широко улыбнувшись.
Ана растянула губы, надеясь, что у нее получилась достаточно натуральная улыбка. Девушка снова занялась своим плетением.
— Наверное, он очень музыкальный, — предположила Ана.
Девушка кивнула. Ана всмотрелась в заостренное личико под макияжем. Наверное, этой девушке не было и шестнадцати. В Городе многие дети рано бросали школу, чтобы помогать семьям прокормиться.
— У него есть название? — спросила она.
— Песнь Земли, — ответила девушка. — Это древняя мелодия.
— А еще что-нибудь в ля миноре есть?
— В чем? — не поняла девушка.
— Я бы хотела купить мобиль с дорической гаммой. Ваш брат принимает заказы?
— Наверное, мог бы принять.
— Мне можно с ним поговорить?
Девушка прервала плетение. Ана чуть согнулась и постаралась, чтобы ее поза выражала открытость. Она привыкла к пристальным взглядам, но сейчас, когда она пыталась замаскироваться, внимательное наблюдение за собой было ей совершенно ни к чему. Почти три года она сознательно оттачивала умение казаться Чистой, постоянно подавляя любые негативные мысли и не совершая поступков, которые окружающие сочли бы непоследовательными или иррациональными. И вот теперь она делает вид, что ничем не отличается от других Психов! Интересно, а они чувствуют, что на самом деле она не одна из них? Она попыталась отбросить все самоограничения и настроиться на свою генетическую составляющую, хотя перспектива пополнить ряды Психов ее пугала.
Девушка секунду вглядывалась в Ану, снова что-то выискивая, а потом вдруг улыбнулась. От улыбки ее синие глаза засияли.
— Я спрошу его насчет б…борической гаммы. Вы можете зайти завтра, и я передам вам, что он скажет.
Ана кивнула, не потрудившись исправить сделанную девушкой ошибку. Она прекрасно знала, что не вернется. Нил не пропустит ее через КПП второй раз.
— Спасибо, — сказала она, с трудом сдерживая разочарование, и, повернувшись, поплелась к выходу наружу.
— До завтра! — крикнула девушка ей вслед.
В толкотне и шуме за стенами «Гильгамеша» Ана ввела код замка от велосипеда и вытащила стопор. Флуоресцентные и неоновые лампы уличных магазинчиков мигали в сумерках. Она посмотрела на часы. Было только пять вечера, но небо затянули плотные тучи, обещающие дождь.
Выкатив велосипед с парковки, Ана заметила, что у него сильно спущены шины. Она вздохнула. Если она не сумеет одолжить у кого-нибудь насос, обратный путь в гору станет настоящим кошмаром. Она присела рядом с велосипедом, оттягивая тот момент, когда ей придется обратиться к какому-нибудь Психу за помощью.
Завывающая сирена — такая, какую можно ожидать при побеге заключенных, — пронеслась по главной улице. Толпа рассеялась. В следующую секунду к тротуару подъехал черный фургон. Черные двери распахнулись, и из машины вылезли два мужчины, а следом за ними — еще один, в белом халате. Ана вцепилась в велосипедный руль. Психпатруль! Она расправила плечи и подняла голову, не позволяя себя запугать.
Вой сирены раздавил ее мыслительные способности. Мужчины шагали к ней, их интерфейсы проецировали перед ними глаз — эмблему психпатруля. Она затаила дыхание. На один безумный миг ей показалось, что они явились за ней. Но нет — они прошагали мимо.
Люди отшатывались в сторону, освобождая им дорогу, и за ними, всего в пятидесяти метрах, оказался низко пригнувшийся пожилой мужчина: размахивая молотком, он бросался на всех, кто осмеливался подойти слишком близко. Перед ним на земле лежал без сознания второй мужчина.
Без промедления санитары приблизились к согнувшемуся мужчине с двух сторон, выставляя перед собой электрошокеры. Как только мужчина замахнулся на одного из санитаров, второй рванулся вперед и ткнул шокером в ребра разбуянившегося. Тело мужчины судорожно задергалось, словно в эпилептическом припадке. Санитары схватили его за руки. Третий мужчина, психиатр, неспешно подошел ближе и всадил иглу шприца сумасшедшему в ногу. Мужчина еще немного подергался, а потом его тело обмякло. После этого психиатр вырвал у него из руки молоток.
Потрясенная Ана отступила на шаг и на кого-то налетела.
— Извините, — пробормотала она.
На фоне сирены ее голоса не было слышно. Она обернулась, намереваясь жестами попросить прощения у того, кто оказался у нее за спиной, и увидела девушку из магазинчика мобилей, сестру Коула. Та стояла чуть левее.
Девушка не заметила Ану. Она тоже смотрела, как санитары волокут безумца к фургону и забрасывают внутрь. Двери громко захлопнулись. Сирена смолкла, оставив после себя напряженную тишину, похожую на мрак.
