— А чего спешить-то? — удивился Славка. — Днем раньше, днем позже — какая разница?
— Раньше сядешь, раньше выйдешь, — ответил я своей любимой цитатой из фильма. — Сделал дело — гуляй смело. Шеф, между прочим, улетает в Турцию, и до конца недели его на будет. А Людочка, заметь, остается с нами, причем одна…
— Да? — оживился Славка. — Что же ты раньше не сказал?
Он выключил игру, сгреб в корзину все бумаги, расчищая место для работы, и принялся творить. Славка все прекрасно понял — чем быстрее он сделает наброски, тем больше времени у него останется на Людочку. Я тоже был в этом заинтересован: смогу с чистой совестью предаться любимому занятию — чтению.
Кстати, пока Славка творит, у меня есть возможность часик-другой побездельничать. Верочка придет после двенадцати, я ее отпустил до обеда — надо же девушке привести себя в порядок после ночи бурной любви! Значит, первые эскизы и рисунки лягут ко мне на стол не раньше через два-три часа. У меня есть законное право предаться своей пагубной страсти… Я открыл книгу и углубился в роман.
* * *
«В деревне было тихо, только иногда слышалось тягучее, низкое мычание коров и легкое позвякивание ведер — хозяйки шли на утреннюю дойку. Я быстро пробежал по главной улице и свернул в переулок, где находился дом старосты. Его следовало проверить в первую очередь: если люди князя так глупы, что задержались в деревне, то я найду их именно там. Гвардейцы всегда ночуют в лучших домах, а в этой деревне лучший — старосты.
Я перепрыгнул через невысокий забор, окружавший двор, и неслышно проскользнул к хлеву, стоявшему вплотную к дому. С него можно было легко перелезть на крышу и залечь у дымохода. Самый верный способ узнать, что делается в комнатах, это подобраться к дымовому отверстию. Пока камин не растлен, отлично слышно (особенно с нашими-то длинными ушами), что говорят внутри. И даже напрягаться не надо — у людей, как правило, очень громкие, противные голоса. Поэтому достаточно просто полежать некоторое время на крыше — и ты уже знаешь, сколько человек в доме, кто они и чем заняты. Хуже, когда камин уже затопили — дым разъедает глаза и мешает приблизиться к отверстию. Но и это поправимо: одно небольшое колдовство, и его относит в противоположную сторону.
Я решил поступить старым, проверенным способом — подобраться к дымоходу. Но для этого следовало сначала залезть на хлев, а уж потом перебраться на крышу усадьбы. Внутри коровника шла дойка — слышно было, как молоко звонко струйкой ударяет в дно ведра, а молодая девушка (очевидно, служанка) что-то напевает красивым, мелодичным голосом. Даже странно, что у человека может быть такой чудесный голос…
Мне стало любопытно, и я заглянул в приоткрытую дверь. Возле коровы на низенькой табуретке сидела молоденькая девушка, года на два-три младше меня. Светлые волосы, очень хорошая фигурка… Что-то в ее облике мне показалось знакомым, и я осторожно вошел в хлев. Конечно, этого делать не следовало — вдруг она испугается, поднимет крик и позовет сородичей на помощь? Но внутренний голос подсказывал мне, что все буде хорошо, а я привык к нему прислушиваться.
Я неслышно приблизился к девушке и посмотрел на нее пристальнее. И тут заметил на ее шее красные коралловые бусы…
Так вот откуда я ее знаю! Это была та самая девочка (конечно, уже значительно повзрослевшая), к ногам которой я так неудачно свалился несколько лет назад! При воспоминании об этом забавном случае мне стало смешно, и я тихонько рассмеялся. Девушка тут же обернулась и уставилась на меня красивыми, ярко-зелеными глазами. Редкий цвет для здешних мест, подумал я: деревенские жители, как правило, имеют светло-серые, почти белесые глаза. Мое сердце при виде этой девчушки почему-то стало бешено биться, а руки внезапно вспотели.
— Ты кто? — тихо спросила она.
Молодец, не испугалась, отметил я про себя, а вслух как можно солиднее ответил:
— Меня зовут Альмир, я сын отважного Тиреля. А как твое имя?
— Я Элли, просто служанка Элли…
— Скажи, Элли, — задал я свой самый главный вопрос, — есть ли в деревне гвардейцы?
— Нет, — покачала девушка головой. — Они были два дня назад, но вчера неожиданно собрались и ушли. Их командир сказал, что был тяжелый бой, и они перебили кучу эльфов, а теперь им нужно срочно отступать к замку. Ой, прости, — испугалась Элли, — наверное, там были и твои родственники?
— Да, — кивнул я головой, — и потому я здесь — чтобы все выяснить. А также покарать виновных.
— Вы будете нам мстить? — тихо воскликнула Элии. — Но ведь мы, крестьяне, не сделали ничего плохого! Мы вообще не хотели, чтобы гвардейцы останавливались в нашей деревне. Наш староста, почтенный Тимуш, так и сказал их командиру: „У нас с эльфами мир, мы ни во что не вмешиваемся. Если вы пришли с войной, то эльфы потом отомстят нам — сожгут дома, уничтожат урожай и перебьют всю скотину. А, может, и нас самих… Они очень злопамятны и мстительны, это все знают. Уходите, мы не хотим воевать!“ Но разве гвардейцев этим остановишь? Их командир заявил: „У меня есть приказ князя, и я его выполню. Не пустите нас — сам сожгу вашу жалкую деревню, а жителей голыми выгоню в лес, раз вы так любите паршивых эльфов. Пусть они о вас и заботятся!“ Вот и весь разговор…
— А что за приказ был у командира? — поинтересовался я.
— Не знаю, но слышала, как он за столом обмолвился, будто князь велел ему и его людям убить парочку-троечку эльфов…
— Это точно?
— Да, — кивнула Элли, — я подавала гвардейцам за ужином, когда они собрались у старосты в доме. Я служу здесь, — смутилась девушка, — делаю, что прикажут: в доме убираюсь, посуду мою, за скотиной хожу… Вот и услышала, как их командир хвастался: мол, покажем этим гадким эльфам, зададим ушастым по первое число! Пьяный был, даже ко мне приставал — пришлось от него на сеновале прятаться.
— А что потом было?
— Вчера рано утром гвардейцы вышли из деревни, но через несколько часов уже вернулись — хмурые, злые, как собаки. Потребовали лошадей и телеги — эльфы, оказывается, их здорово потрепали. К полудню привезли десять убитых и еще столько же ранеными. И сразу стали собираться — чтобы успеть до заката уехать как можно дальше. Даже хоронить солдат не стали — приказали мужикам закопать по-быстрому на погосте за деревней. Ну, вот, собственно, и все. А вы не будете мстить нам? — с тревогой спросила Элли.
