— А в-третьих?
— А в-третьих — пункт пять, параграф "в", Князь. Ты нужен свободной России!
Лупус картинно отсалютовал древним римским приветствием.
— Машина выехала — добавил он и исчез с экрана.
Вот так вот. Код пять. И параграф "в". Нарушение личной свободы, сопряженное с насилием и угрозой жизни, в отношении лиц, не достигших совершеннолетия…. Вызванное межрелигиозной либо межнациональной рознью. С этого и надо было начинать.
Похоже, что принадлежность к Гильдии тут не случайна…
Он обреченно вздохнул и дал команду системе разблокировать оружейный шкаф.
Аня сидела, сжавшись в комок, осторожно прислонившись боком к влажной кирпичной стене. Ей смертельно хотелось лечь — но чулан в подвале церкви, куда ее заперли, не давал возможности даже вытянуть ноги…. Впрочем, просто растянуться на полу она, скорее всего, тоже бы не сумела — кожа спины горела, словно политая кислотой.
Матушки из Секции Благочестия слишком усердно убеждали ее покаяться. Слава Царице — ребра, кажется, остались целы…
Вчерашний день вспоминался смутно. Сознание плыло, то проваливаясь в туман, в нечто среднее между сном и бредом, то проясняясь вновь. День вроде бы начинался совершенно обычно: ранний подъем, быстрые хлопоты по хозяйству, как и положено почтительной дочери, прогулка к колодцу за водой — машины водокачки снова отказали, а Председатель твердил, что не собирается по такой мелочи идти на поклон к чужакам. Спешные сборы в школу.
Расписание также не предвещало ничего необычного. Три урока — физкультура первым, затем раздельные занятия — Урок Славы для мальчиков, послушание для девочек. И третьим занятием — чтение. В свои шестнадцать лет Аня уже отлично читала, на удивление матушке-учительнице…
Может быть, это было ее первой ошибкой?
Легкая разминка, затем — общий трехкилометровый кросс с вещмешком за плечами. Тяжело, но не смертельно, как говорил учитель — советская девушка должна быть выносливой и готовой к службе Отечеству. Беговая тропа начиналась у дверей школы, выводила за ворота — и шла вокруг поселка. Препятствий почти не было — так, подъем по крутому, заросшему склону, да переход по бревну через заваленный мусором глубокий овраг. Ничего особенного.
Впрочем, ее одноклассница Патя Сагитова так не думала. На прошлой неделе она неудачно ступила на скользкое бревно — и едва успела схватиться руками за торчащий из земли кусок арматуры…. Сама Аня без труда подтянулась бы — но Патимат не отличалась силой.
Слава Святым, она успела вовремя подбежать и схватить подругу за руку. Вытащить бедняжку наверх было делом нескольких секунд…
Все. Кросс закончен. Пятнадцать минут на то, чтобы успокоить дыхание, умыть лицо и переодеться обратно в школьную форму — и снова в класс.
— Калиновская, что ты там возишься? Может, ты еще душ примешь, как ведьма какая?
Аня ничего не ответила, только фыркнула, изобразив возмущение. В конце концов, ей уже шестнадцать — можно позволить себе чуть-чуть независимости…. Понятное дело, она не собиралась по три раза в неделю плескаться под душем, словно женщины-чужачки, но… остудить разгоряченное тело было бы так здорово!
Урок послушания она не любила и стыдилась этого. Послушание — основа основ, главная добродетель. Женщина спасается послушанием и чадородием, об этом знают даже несмышленыши. И вообще, оттого наша власть и зовется Советской, что живет в послушании и по совету старших и более мудрых…
Дети слушаются взрослых. Женщины — мужчин. Дружинники — воеводу. Общинники — председателя. А председатель, впрочем, как и все Советские Люди — Старца, духом просвещенного, батюшку Онуфрия. Так было и так будет впредь. Недаром даже война не смогла изменить правильный порядок вещей…
Собственно, об этом и рассказывала на уроке матушка Владлена. Раз за разом.
Катастрофа случилась на третьем занятии.
"…Каждый знает, что есть способности, данные человеку Высшими, а есть — те, что в хитрости своей подсунул дьявол. В шестнадцать лет девушка красива, а юноша силен и быстр. Но пройдет два десятка лет — и красота угаснет, сила уйдет, появятся хвори, кашель, усталость…. Так заповедали Отцы наши и Матери, сущие в небесах, потому что человек есть червь, и дело его — смиряться с неизбежным. В прежние времена, когда люди были сильнее и мудрее, в дальней земле жил святой царь по имени Прокруст. В мудрости своей он установил порядок, по которому все, кто рождался слишком высокими, должны были быть укорачиваемы мечом. Мы, нынешние люди, уже не можем принять такую сильную, открытую, обнаженную мудрость — но и мы знаем священное правило: не стремись к недостижимому!"
Мальчик, читающий вслух, закашлялся, и матушка Владлена передала книгу Ане. Толстый том с желтоватыми страницами тяжело лег на парту; Аня перевернула страницу и быстро окинула взглядом текст.
— Запоминайте, дети. Достаточность — вот главное. Вот основа, на которой держится наше общество… да любое настоящее общество!
Матушка чуть повысила голос на слове "настоящее" — показывая, что к грязному и безбожному миру, лежащему за пределами общины, ее слова не имеют отношения.
— Когда вы станете старше, вам, может быть, придется видеть чужаков. И — матушка наставительно подняла палец — даже общаться с ними!
Кто-то из девочек испуганно ойкнул.
— Да-да. Противостоять чужим — дело дружинников и клириков, но может быть, и нам, простым людям, выпадет такое испытание. Вы — должны быть готовы и тверды. Калиновская, ну-ка скажи: чем ведьма отличается от честной и простой Советской Женщины?
— Ну… — Аня чуть помедлила. Учительница не отрывала от нее взгляда, не давая возможности взглянуть на страницу книги.
— Они красивы…. Слишком красивы.
— Верно! — торжественно кивнула матушка Владлена, — красивы чрезмерной, нечеловеческой красотой! Каждый, кто просвещен светом Учения, знает: такая красота может быть дана лишь дьяволом!
Девушка подумала, что для их учительницы — коренастой, толстой, вечно завернутой в грязно-серый платок — любая красота покажется чрезмерной и дьявольской. По крайней мере, она уже не раз ловила на себе ее неприязненный взгляд.
— Так же известно, что внешность их не тускнеет с возрастом, и чужачка в тридцать, в сорок лет похожа на молоденькую девушку. Нет, ну куда это годится! — матушка на миг сбилась с торжественно-обличительного тона.
Аня могла бы сказать, что уже видела ведьм. Ее дом располагался на самой окраине поселка, там, где стояли складские бараки. Именно туда чужаки привозили дань — продукты и одежду….
