— Мама отпустила тебя сюда одного? Сейчас же должны быть занятия в школе.
— Гм, да. Она послала меня по делу.
— Тогда позвони ей.
Джин вытянул вперед тощие запястья. Под ложечкой у него рос холодный ком, внутри все дрожало.
— У меня нет комма, мэм.
— Хорошо. Пойдем со мною на пост охраны, можешь позвонить оттуда.
— Нет! — Вот теперь Джин по-настоящему запаниковал. Он попытался вывернулся и обнаружил, что ему больно завернули за спину руку. Подол рубашки задрался, и из-под него с громким шлепком на пол вывалился конверт. — Нет, подождите! — Джин попытался нагнуться за ним, но женщина, не выпуская его руки, сама подхватила конверт и принялась его разглядывать, хмурясь все сильней.
— Код Шесть, Дан, — пробормотала она в наручный комм. — Первый уровень.
Моментально объявился еще один полицейский:
— Что у тебя, Мичико? Поймала магазинного воришку?
— Не уверена. Возможно, просто прогульщика. Этого юношу надо отвести на пост, чтобы он позвонил оттуда матери. И опознать, я полагаю.
— Хорошо. — Мужчина взял его за другую руку, еще крепче. Беспомощного Джина потащили. Он отчаянно прикидывал, как бы вырваться, но оба полицейских хватки не ослабляли.
Полицейский пост находился за большим стеклянным окном, выходящим на вестибюль. Внутри было прохладно, и, когда дверь захлопнулась, тихо; в другое время Джин только бы обрадовался этой чудесной тишине, особенно после такой давки, но не сейчас. На посту горело множество включенных экранов, и Джин понял, что некоторые показывают картинку с камер, которые глядят прямо в лицо людям на эскалаторе. А он совсем не заметил их, когда ездил по эскалаторам, торопился и отвлекся на шум.
Женщина посадила Джина на вращающийся стул; сидя на нем, он не доставал ногами до пола. Широкоплечий мужчина, Дан, поднял световое перо:
— Дай-ка мне посмотреть твои глаза, мальчик.
Сканер сетчатки? Красная вспышка! Джин зажмурился, как только мог, и даже ладонями лицо прикрыл для верности, но слишком поздно. Он слышал, как полицейский садится за комм-пульт.
— Он перепуган, Дан, — заметила женщина. Джин видел сквозь пальцы, как она подняла конверт и смотрит на него с радостным интересом, словно это подарок на день рождения. — Как думаешь, причина может быть здесь?
От комм-пульта донесся писк.
— Ага. По-моему, у нас есть образец. Быстро получилось. — Офицер Дан посмотрел на Джина: — Твое имя Джин Сато?
— Нет!
— И здесь написано, что он пропал год назад.
Не выпуская руку Джина, женщина обернулась и посмотрела на голоэкран.
— Боже правый! Семья будет счастлива, когда ребенок к ним вернется.
— Не будет! Отпустите меня!
— Где ты прятался целый год, сынок? — спросил офицер Дан довольно дружелюбно.
— И что это такое? — добавила Мичико, взвешивая на ладони конверт и хмурясь.
— Вам нельзя его брать! Отдайте!
— А что это?
— Просто письмо. Очень, очень личное. Я должен его отнести. Одному, ну, человеку.
Оба офицера оставались непреклонны.
— Какому человеку? — уточнила Мичико.
— Просто… человеку.
— Вы с ним друзья? Родственники?
В мире Джина от родственников ничего хорошего ждать не приходилось.
— Нет. Мы с ним вчера познакомились.
— И где?
Джин плотно захлопнул рот.
— Не подписано, — заметил Дан. — Почтового штампа нет. Никаких законных оснований, препятствующих нам его просмотреть, верно?
Женщина кивнула и протянула ему конверт. Дан взял нож для бумаги и поддел клапан. Из конверта вывалилась толстая пачка денег, и вместе с ней выпорхнула исписанная бумажка.
Столько денег за раз Джин в жизни не видел. И, судя по расширенным глазам обоих полицейских, они такой толстой пачки купюр тоже не встречали, особенно в руках ребенка.
Дан взвесил пачку на руке и издал долгий, удивленный свист.
— Сеть распространения наркотиков, как ты думаешь? Или контрабандные торговцы виртуальными снами?
— Может быть… черт, да это может быть что угодно! Одно ясно, Мичико — это твое повышение по службе. Поздравляю. — Дан посмотрел на злосчастный конверт с уважением, запоздало извлек из кармана пару тонких пластиковых перчаток и натянул их прежде, чем подобрать записку, похоже, напечатанную на оторванной половине листа.
— «Нам приходится верить, что вы знаете, что делаете. Пожалуйста, свяжитесь с нами как можно скорее», — прочел Дан вслух. Он поднес записку ближе к свету. — Ни адреса, ни даты, ни имени, ни подписи. Ничего. О-очень подозрительно.
Мичико наклонилась и поглядела Джину прямо в глаза:
— Где ты встретил этих плохих людей, мальчик?
— Они не плохие. Просто… люди. Друзья моего друга.
— Куда ты нес все эти деньги?
— Я не знал, что там деньги!
Мичико подняла брови.
— Ты в это веришь? — спросила она напарника.
— Да, — ответил Дан, — иначе бы он его выбросил.
— Верно подмечено.
— Я бы не выбросил! Даже если бы знал!
— Никто теперь не угрожает тебе, Джин, — произнесла Мичико мягко. — Ты в безопасности.
— А мне никто и не и угрожал! — Джин в жизни не был в большей опасности! А если он проболтается, опасность будет грозить уже Сюзи, Ако, Тенбери, да и вообще всем его друзьям. А Лаки, крысы, куры и большой, красивый Вихрь… Джин плотно стиснул зубы, глядя на полицейских.
— Вызови Детскую службу, чтобы забрали мальчика, — сказала Мичико. — Прочие улики лучше передать в департамент полиции нравов, пусть ломают голову.
— Да, — согласился Дан, который, не снимая перчаток, упаковывал его драгоценный конверт, пачку денег и записку в пластиковый пакет.
— Мои животные… — прошептал Джин. Майлз-сан доверил ему такую простую задачу, а он все испортил. Все-все испортил. Из-под его плотно сжатых век покатились слезы.
* * *
Со скрежетом и облачком пыли болт выскочил из стены.
— Наконец-то! — выдохнул Роик.
Прежде, чем предпринять осторожную разведку, Роик подождал, пока сгустятся сумерки и шаги на галерее надолго стихнут. Дверной замок уступил силе, точнее, треснула, расколовшись, хлипкая рама, и из нее выскочил язычок замка. Вышло гораздо громче, чем Роику хотелось бы, но никто не встревожился и не пришел выяснять, в чем дело. Согнувшись в три погибели, чтобы его не было видно из окон, Роик обошел галерею. Босые ноги бесшумно ступали по доскам, только иногда позвякивала цепь на лодыжке. Он быстро выяснил, что открытая галерея опоясывает прямоугольник здания с трех сторон, и на каждой вниз ведет лестница. На этом этаже находилось с десяток номеров вроде его собственного, а выше только крыша — третьего этажа у корпуса не было.
