Закончить разбирательство на эту тему можно следующими словами: где-то далеко, а может быть, и рядом с нами, существует личность Павки Корчагина, которой до сих пор должно быть мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
* * *
– Ты хоть понимаешь, что написал?! – кричал на Чернокнижника репетитор. – Что это за философские откровения?
– Я как-то начал писать, и потерял над собой контроль.
– Что значит, потерял контроль? Ты же думаешь, когда пишешь?
– Нет.
– То есть, как это, нет?
– Это происходит помимо моей воли, – стал объяснять Чернокнижник. – Это исходит откуда-то оттуда. – При этом он показал пальцем не на голову, а в область грудной клетки.
Везунчик с недоверием посмотрел на своего ученика и несколько смягчил тон.
– Хорошо, но ты же перечитывал это после того, как написал?
– Перечитывал.
– Неужели ты не увидел, что всё это никуда не годится?
– А мне понравилось.
– Но это же оголтелая религиозная пропаганда.
– Никакой пропаганды нет. Все свои доводы я пытаюсь доказывать. Я думаю, что это удалось.
– У нас с тобой задача поступить в институт, а не доказывать что-то.
– Я понимаю.
– Тогда почему…
– Но я же не могу врать?!
– Кто тебя просит врать? От тебя требуется написать то, что должен уметь написать любой советский человек. Как ты думаешь, Ленин верил в Бога?
– Ясное дело – нет.
– Так вот, когда он сдавал экзамены в университете, среди прочих был и закон божий.
– Ну и что?
– Если тебя послушать, так, выходит, что и он врал?
– За ним не заржавеет, – усмехнулся Чернокнижник.
– Господи! – взмолился Везунчик. – За что же мне такое наказание! Ты хоть представь, что может случиться, если вот это, – он показал на сочинение, – попадёт в компетентные органы? Тебе не поступление в институт, а срок корячится, а ты ещё про Ленина такое говоришь!
Чернокнижник, видимо, поняв свою вину умоляюще посмотрел на репетитора.
– Ну дай мне ещё тему, я постараюсь…
– Что ты постараешься? Сколько можно тебе давать? Нет у нас больше времени, скоро вступительные экзамены сдавать надо. Что у тебя с математикой и физикой?
– Там, слава богу, всё в порядке.
– Значит, поступим так, – жёстко сказал Везунчик, – готовься сейчас к физике и математике, а я что-нибудь придумаю.
На свидание к своей знакомой Везунчик пришёл расстроенный.
– Что с тобой? – спросила она.
– По-моему, я слишком переоценил себя.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не думал, что люди могут быть такими чокнутыми. Этот парень, которого я должен подготовить для поступления в институт, просто сумасшедший.
– Так плюнь на него.
– Я бы сделал это с удовольствием. А машина, а гараж?
– Да, этого упускать нельзя.
– Кроме всего прочего, разбит мотоцикл его отца. Если я откажусь, то мне придётся его отдать. А ты видела, что с ним стало?
– Да, ситуация, – посочувствовала девушка. – И что же ты намерен делать?
– Не знаю. Сочинение он не напишет – это сто процентов. А если напишет, неприятностей может быть ещё больше. Придётся занимать денег, ремонтировать мотоцикл и возвращать его.
– А как же наша машина?
– Какая наша?! Ты слишком рано раскатала на всё губу!
– Во-первых, не надо на меня кричать!
– Во-первых, извини, – сбавил свой пыл Везунчик, – а что во-вторых?
– Во-вторых, ты знаешь, почему людям иногда не найти выход из создавшейся ситуации?
– Почему? – Петя недоверчиво посмотрел на девушку.
– Потому что они начинают выдумывать очень сложные комбинации, а ведь всё гениальное просто.
– Ты хочешь сказать, что и из моего положения выход должен быть простой?
– Не из твоего, а из нашего, – поправила молодого человека девушка. – Ты уже забыл, что эта машина будет принадлежать не только тебе, но и мне.
– Я уже тебе сказал – ты слишком сильно раскатала свою губу.
Девушка вытянула свою руку для рукопожатия.
– Если я подскажу тебе выход, то половина машины и гаража моя. Идёт?
– Но это невозможно!
– Идёт? – настаивала дама.
– Идёт.
Петя лениво вытащил руку из кармана и пожал ладошку своей подружки.
– Смотри, я тебя за язык не тянула.
Девушка пожала своему молодому человеку руку и довольно заулыбалась.
– Что ты радуешься? Говори.
– Твоя фамилия какая? – спросила девушка.
– Сапожников.
– А имя?
Молодой человек задумался, и потом удивлённо посмотрел на подружку.
– И за это ты хочешь половину машины и гаража? Но ведь это очень просто!
– Всё гениальное просто. А гениальное дорогого стоит.
Этот вечер наша парочка провела не просто хорошо, а отлично. Молодые люди предались мечтаниям. Они ездили на своей машине к морю, они обгоняли на трассе всех, кто встречался на их пути, они катали на своём авто своих друзей и с восхищением ловили их завистливые взгляды.
Вино, которое они присовокупили к своим мечтам, только добавило красок в картинках их воображений.
– Представляешь, когда мой тёзка увидит нас с тобой на своём Москвиче? Он когда меня на своём мотоцикле увидел, чуть с ума не сошёл.
– А вот этого не надо.
– Чего этого? – не понял Петя.
– Не надо, чтобы твой тёзка видел нас вместе.
– Ой, я совсем забыл!
Процедура написания сочинения за своего однофамильца прошла как по маслу. На отчество в паспорте абитуриента Петра Сапожникова, как и надеялись наши герои, никто не обратил внимания. Математика и физика были сданы на отлично, а сочинение не испортило общей картины. Пётр Сапожников из вчерашнего школьника превратился в студента.
Отец счастливого студента понимал, что за столь опасную операцию, как подмена экзаменуемого, следовало увеличить гонорар, поэтому долго не торговался. Старенький автомобиль и гараж быстро переоформили на нового хозяина.
Первое сентября всегда наводило на Петю гнетущее настроение. И происходило это не потому, что заканчивалось лето и начиналась осень, не потому, что ласковое солнце всё реже согревало своими лучами, и всё чаще ему на смену приходили дожди с холодными ветрами. Угнетало то, что первого сентября школьнику приходилось прикреплять к себе ненавистный ярлык, без которого в школу вход был запрещён.
Сегодня Сапожников шёл в институт, и сегодня на нём не было ярлыка. Вероятно, именно это обстоятельство раскрашивало в глазах молодого человека всё в розовый цвет: преподаватели казались добрыми и заботливыми, лекции, которые они читали, были интересные и увлекательные. А студенты? Разве их можно было сравнить со школьниками? Всего прошло три месяца, а перемены в людях произошли огромные. Если раньше они назывались подростками, то теперь это были молодые люди: юноши и девушки. Свобода, которая, как волна, накрыла студентов с головой, опьяняла. Можно было писать конспект, а можно было не писать. Можно было слушать лектора, а можно и не слушать. Но все, конечно, слушали, все, конечно, писали, потому что общение преподавателя и студента тоже было новым. Во-первых, здесь были не учителя, а преподаватели. Они не поучали ребёнка, как в школе, а просто читали свои лекции. Во-вторых, и самых главных, они разговаривали со студентом «на вы». Это ставило студента и преподавателя на один уровень. Ко вчерашним детям относились теперь, как к взрослым людям.
