– Может, к Адио пойдем?
– И дома поесть не успел.
– У Адио девки, наверное.
– Это же всего лишь собака.
– И синтетические наркотики у Адио, наверное, есть.
– Инесс из-за него аборт делала, а виноват снова – я.
– Из-за кого она аборт делала?
– Из-за Калео.
– Так он трахал Инесс?
– Не то слово.
– А ты что сделал?
– Выходит, что собаку ее убил.
– Значит, квиты.
– Да как-то глупо все.
– Может, купим синтетической водки?
– У меня денег нет.
– У меня есть.
Мано уходит в магазин, а вернувшись, спрашивает Эну, ел ли он когда-нибудь настоящее мясо.
– Только петуха у бабки Мамбо, – говорит Эну.
– А я никогда не ел. Даже петуха. – Моно смотрит на собаку. – Ты же ее все равно закопать хочешь?
– Ну да.
– Давай тогда съедим. А то как-то глупо прожить всю жизнь и ни разу не попробовать настоящего мяса.
– Это же собака, а не свинья.
– Ну скажи Инесс, чтобы в следующий раз завела себе свинью, а не собаку. Да и где она вообще смогла ее достать?
– Не знаю. Говорит, прибежала откуда-то.
– Откуда? – Мано смотрит на Эну, ожидая ответа.
– Откуда я знаю!
– Жаль. – Мано снова смотрит на собаку, облизывается, забыв о недопитом стакане с синтетической водкой. – У тебя есть мясорубка?
– Думаешь, не отравимся?
– Это же просто мясо.
– Ну да.
– А Инесс скажешь, что похоронил. – Мано смотрит на друга. Эну говорит, что с утра ничего не ел. Говорит не столько Мано, сколько себе. – Тем более. – Мано просит принести нож. – Тут и на потом останется. Сам же сказал, мать из дома выгнала. Не помирать же теперь с голода, как собаке.
Дюваль приходит вечером и приносит бутылку настоящего коньяка.
– У отца взял, – говорит он.
– А повод? – спрашивает Эну.
– Отвлечься надо, – отмахивается Дюваль и спрашивает про собаку Инесс.
– Закопал.
– Не во дворе?
– Нет, конечно.
– Ну и хорошо. – Дюваль разливает коньяк и рассказывает про вчерашний вечер.
– Я тоже вчера пил, – говорит Эну.
– Да я немного, – говорит Дюваль. – Так, чтобы бабы успокоились.
– Помогло?
– Наоборот! Твоя как выпила, так сразу в слезы и давай причитать про свою собаку.
– Ну а ты?
– Сказал, что ты не виноват.
– А она?
– Она – какой я хороший и все такое.
– А Далила?
– Далила на кухне была. – Он хмурится, молчит, изучая этикетку на бутылке.
– И что потом? – спрашивает Эну.
– Ничего, – Дюваль глуповато улыбается. – Отправил Далилу домой и пошел провожать Инесс.
– Только провожать?
– Нет, конечно.
– А что теперь с Далилой?
– Поэтому я и пришел. Вчера вроде весело было, а сегодня с утра как-то нехорошо!
– Вернется.
– Не вернется.
– Ну, будешь Инесс к себе водить.
– Да ну ее!
Бирс слышит их смех, чувствует вкус хорошего коньяка во рту, но воспоминания уже меняются. Вечер за окнами наслаивается на утро. Кто-то стучит в дверь. Сны Эну смешиваются с этим стуком. Сны о разбивающемся небе, об апокалипсисе. Но стук становится громче.
– Привет, – говорит Мейкна, когда Эну открывает дверь.
– Привет, – говорит Эну.
– Зайти можно?
– Ну заходи, – Эну пожимает плечами и отходит в сторону.
Мейкна заглядывает в комнату.
– Ну и бардак!
– Да, посидели вчера.
– Понятно, – она кивает и смотрит на пустую бутылку коньяка. – Дюваль вчера был?
– Кто же еще может достать настоящий коньяк?
– Ну да… – Мейкна мнется и рассказывает про сестру. – Три дня уже дома не была. Мать волнуется, искать послала.
– У Адио смотрела?
– Везде смотрела.
– Ну, у меня тоже нет. – Эну закуривает, дает синтетическую сигарету Мейкне.
Они сидят на кухне, вспоминая детство.
– Не сестра выросла, а шлюха, – говорит Мейкна. Эну пожимает плечами и рассказывает про Инесс. – Просто тебе нужно с одногодками встречаться.
– Вот и Бэйн так сказал.
– Он так и живет с твоей сестрой?
– Вроде да.
– Она, походу, терпеливая.
– Она?!
– А ты думаешь, он не гуляет от нее?
– Он жаловался мне, что это она гуляет.
– Ну, если не глупая, то ничего страшного.
– Ну да…
– А ты как?
– Да никак пока.
– Видела тебя с Софией.
– Забудь.
– Да она вроде уже с мужем опять помирилась.
– Не знаю. А ты как?
– Да как и ты.
– Да я никак вообще-то.
– Так и я никак.
– Все еще с родителями?
– Куда я денусь.
– А меня отчим сюда выгнал. Говорит, достал баб в его дом водить.
– Я слышала.
– От Дюваля?
– Да много кто говорит…
Снова кто-то стучит в дверь. Бирс видит глазами Эну стоящего на пороге Мано.
– Давай поедим, – говорит сосед, проходя на кухню.
– Ты обнаглел? – спрашивает Эну.
– Мясо же вчера осталось. – Мано смотрит на Мейкну и врет, что удалось купить синтетическую свинину у перекупщиков из внутреннего города.
– А ты у нас еще и готовить умеешь? – улыбается Мейкна Эну.
– Учусь.
– И как? Получается?
– Не очень.
– Врет он! – говорит Мано, открывает холодильник, показывает мясо и рассказывает о котлетах. – Останешься с нами на обед?
– Я не против, – Мейкна смотрит на Эну.
Он пожимает плечами и достает мясорубку.
Свидание. Эну взволнован. Бирс чувствует это, знает. Воспоминания ясные и четкие. Воспоминания живут, переливаются.
Мейкна и Эну идут по улице.
– Пойдем к Адио, – говорит Эну.
– Не хочу к Адио, – говорит Мейкна.
– Там все свои, – говорит Эну.
– Поэтому и не хочу. – Мейкна берет его под руку. – Можно пива синтетического купить, если хочешь. У меня деньги есть.
Они идут в магазин. Сидят на скамейке и курят синтетические сигареты.
– Вроде ничего не делаем, а как-то интересно, – говорит Мейкна.
– Может, ко мне пойдем? – предлагает Эну.
– На улице хорошо, – говорит она.
– А завтра?
– Не знаю. Хочешь, чтобы я зашла?
– Ну да.
– Тогда зайду.
– Хорошо, – Эну обнимает ее за плечи.
– Давай подождем, – говорит Мейкна.
– Да я же просто обнять.
– Ну если так, – она улыбается и сама обнимает его.
Он чувствует, как ее грудь прижимается к его руке. Чувствует, как она гладит его плечи.
– Ты мне всегда нравилась, – говорит Эну, провожая ее домой.
– Я знаю. – Мейкна прижимается бедром к его паху, но поцелуев избегает. Не отказывается от них, но и не отвечает.
Они прощаются поздней ночью. Эну идет домой, ждет новой встречи. Волнение нарастает. Мейкна приходит на следующий день вечером. Проходит в комнату, садится на кровать. Эну садится рядом. Мейкна улыбается и спрашивает, как ему нравится заниматься сексом.
