Разумеется, он получил разрешение, и за 10 минут, уже переместился на новое место.
«Augusta-Bambina», похожая, подобно всем конвертопланам, на обычный небольшой модерновый двухмоторный винтовой самолет, только с винтами большого диаметра, зависла над площадкой. Сейчас два винта были повернуты так, что вращались не по-самолетному, а по-вертолетному, в горизонтальной плоскости. «Augusta-Bambina», под прицелами TV- и фото-камер местных репортеров, аккуратно опустилась на идеально-ровную площадку. Двигатели смолкли. Винты, пошелестев еще немного по инерции, остановились. Публика, оценив свойства машины, поаплодировала. И тут произошло нечто неожиданное. Из открывшейся двери салона, по короткому выдвижному трапу, спустилась два персонажа, хорошо известные в Монако: Граф Рене-Гюи де Паларе и полковник полиции Эркю Фиетри. Следом за ними появилась симпатичная девушка с младенцем на руках (девушку узнали любители светских сплетен — Либби Портленд, журналистка из Техаса, подруга графа де Паларе). Следующего персонажа вряд ли бы узнали в лицо, но на нем была характерная и довольно редко используемая униформа офицера «Интерпол-2», разведывательно-силовой спецслужбы ООН.
Полковник полиции Эркю Фиетри, поднял руку и покачал ладонью, чтобы привлечь внимание репортеров, затем включил портативный мегафон и произнес: «Выполняя обязанности офицера Короны, я представляю вам, мои сограждане, нового правителя Монако: принца-протектора, маршала Рене-Гюи де Паларе. Маршал принял на себя управление страной, как опекун наследницы трона, малолетней Элен Гримо-Алдо».
6. Летучие мыши и Крысолов из Хамельна
Карибский регион.
Борт любительского самолета схемы «утка»
(одного из клонов «Emo-X-racer»).
Далеко внизу, под белой россыпью кучевых облаков, похожих на зависшие в воздухе комки ослепительно-белого снега, расстилалась ровное серо-синее полотно то ли еще Атлантики, то ли уже Карибского моря. Лейтенант Хэм Милен, спокойный, как скала, привычно держал левую ладонь на штурвале, а правую — на панели пульта.
— Хэм, — загадочным тоном произнесла Олеа Ван-Вирт, — я долго и напряженно думала, знаете, на какую тему?
— А? — отозвался пилот, поднимая глаза так, чтобы в маленьком нештатном зеркальце заднего обзора видеть обоих пассажиров, занимающих заднее сидение.
— Я думала, — продолжила Олеа, — а что обычно у вас под второй ладонью? И я решила: гашетка пулемета. Я угадала или нет?
— Вы частично угадали, мэм, — ответил он, — Пулемет, это один из вариантов.
— Так, я в принципе сказала «пулемет», а имела в виду вообще оружие.
— Может быть не только оружие, — сообщил Хэм, — я исходно учился на пилота морской спасательной службы. А там важно сбросить надувной плот или аварийный контейнер жизнеобеспечения точно куда надо. Ведь людям, которые в воде, трудно добраться до предмета, упавшего далеко от них. В идеале, надо попасть в радиус до десяти метров.
Олеа глянула вниз, видимо пытаясь представить себе такое попадание в радиус.
— О, черт! Непростая работа у морского летчика-спасателя!
— Бомбометание… — начал лейтенант, и тут же поправил себя, — …Точнее, прицельный сброс аварийных комплектов, производится в пикировании, с малой высоты.
— Ой, не надо про пикирование! — Олеа зябко передернула плечами, — я сразу начинаю вспоминать это ужасное падение с высоты на африканские скалы, и меня трясет.
— Извините меня, — ответил Хэм, — но нам надо было уйти от радаров, чтобы рассеять внимание плохих парней, которые охотились за вашим приятелем принцем Монако, а маневр, разработанный для такого случая, требует как раз этого…
— Дорогая, — Аллан Ван-Вирт нежно погладил жену по плечу, — ты тогда очень вовремя закрыла глаза, и не видела, как мы летели по каньону. А я, как болван, смотрел на это. Знаешь, на аэродроме в Камеруне у меня еще дрожали ноги. Ты не заметила?
— Нет. У меня ноги дрожали не слабее, чем у тебя, я полагаю.
— Между прочим, — слегка обиженно сообщил пилот, — это был совершено безопасный маршрут в широком каньоне. Вы на автомобиле на обычном шоссе больше рискуете.
— Я езжу очень аккуратно, — возразил Аллан.
— А я не спорю. Но вам приходится быстро реагировать на поворотах. Тут то же самое. Скорость раз в пять выше, но при этом допустимое отклонение больше раз в сорок.
— Возможно, если привыкнуть… — задумчиво произнесла Олеа.
— В горячих точках привыкаешь быстро, — сказал пилот, — Если радар ловит вас не ради шутки, а чтобы прихлопнуть ракетой, то страх начинает работать в нужную сторону.
— А ваше прозвище «Крысолов из Хамельна»? — спросил Аллан, — оно с войны?
— Да. Я был волонтером на Северных Соломоновых островах.
— Вы поехали воевать почти на другой край Земли? — удивился Аллан.
Хэм Миллен улыбнулся одними уголками губ.
— Земля круглая, а у меня, как и у вас, подвижная работа. Только, вы изучаете разные сообщества, а я… Тоже сначала изучаю, а потом, в соответствие с. Вот. А прозвище получилось по двум причинам. Во-первых, по созвучию. Хэм Милен — Хамельн. А во-вторых, была одна история. Могу рассказать, если интересно.
— Еще как интересно! — подтвердила Олеа.
— …Дело было три года назад, — немного флегматично сказал пилот, — Тогда началась подготовка к войне за Агренду. От «Революции подсолнечников» прошел всего год, казалось бы, ерунда, но мы уже поднимались, и было ясно, что как только жизнь у нас совсем наладится, на нас нападут. Хозяева Первого мира, это сволочная публика, они терпеть не могут, если кому-то кроме них, хорошо живется. Вот, док Аллан, вы в этом разбираетесь, вы можете объяснить, почему они такие сволочи? Это психоз, или что?
— Личные качества, — ответил доктор Ван-Вирт, — тут, в общем, не главное. Вы, Хэм, зря приписываете людям то, что является свойством системы. Есть некая олигархическая финансовая система, с несколькими пирамидами: кредитной, статусной, властной. Это можно долго перечислять. Главное — все это пирамиды в смысле конфигурации. У них широкое основание, и узкая вершина. Такая система стабильно работает, только если большинство жителей стараются ползти вверх по ступенькам этих пирамид. Система фильтрует их по каким-то своим, сформировавшимся за века, критериям лояльности, и некоторых сбрасывает вниз, а некоторых — пропускает поближе к вершине.
— Матрица? — спросил лейтенант.
Доктор Ван-Вирт вздохнул, и покачал головой.
— Какой прилипчивой оказалась эта аналогия с фильмом, придуманная Юлом Фоске!
— Почему придуманная, док? Разве не похоже?
