— Надо было тебе цену повыше зарядить, — сказал Макс. — Впрочем, я так не работаю. Этот бизнес держится на доверии. Куда мы придем, если нелегальные торговцы начнут кидать своих клиентов?
— Обратно в капитализм? — предположил Гусев.
— А сейчас у нас, по-твоему, что?
— Ерунда какая-то, — сказал Гусев.
— Дивный новый мир оказался не таким уж дивным?
— Он и особо новым-то не кажется.
— Это ты зря, — сказал Макс. — Мир изменился. Будущее таки наступило.
— Кому-то оно наступило на ногу.
— Очень многим, — согласился Макс. — Но тебе-то грех жаловаться.
— О да, у меня все замечательно, — сказал Гусев.
— Но ты жив только благодаря появлению новых технологий. Ну, и еще потому что отдела маркетинга «Второй жизни» срочно требовалось предъявить публике хотя бы одного удачно размороженного клиента.
— Ты и об этом знаешь?
— Я знаю обо всем, что представляет интерес, — сказал Макс. — Крионика мне интересна.
Гусев подумал, что лучше бы Макс интересовался фитнесом. Для того, чтобы заморозить такую тушу, понадобится очень большой холодильник.
— Сервис, прямо скажем, так себе, — заметил Гусев.
— Ты не рад, что тебя разморозили? Предпочел бы умереть навсегда?
— Я предпочел бы дожить свой срок в своем времени.
— И чего там было хорошего, в этом твоем времени?
— А тут чего хорошего?
— Можно стрелять в людей, например.
— Мне не нравится стрелять в людей.
— Ты просто не вошел во вкус.
— Много ты сам настрелял?
— Я? Нет. Сам посмотри, какой их меня дуэлянт? Слишком удобная мишень, даже целиться особо не надо. Но сам факт, что в людей можно стрелять, открывает перед предприимчивым человеком интересные возможности.
— Наверное, — сказал Гусев. Ему было все равно.
— Ты вот в прошлой жизни кем работал?
— Маркетологом.
— О, — оживился Макс. — Ну вот и скажи мне, как профи, что в этом мире продается лучше всего?
— Любая фигня, в продвижение которой вкладывается больше бабок.
— Циничный ответ профессионала.
— Ты хотел знать мое мнение, так вот оно.
— А я-то думал, ты начнешь заливать мне стандартную чушь про секс.
— Секс утомителен, — сказал Гусев.
— Особенно если тебе семьдесят, — хмыкнул Макс.
— Мне не семьдесят.
— Это как посмотреть. Ну так вот, возвращаясь к сексу…
— А можно, мы не будем возвращаться к сексу?
— Почему? Ты настолько стеснителен, что не желаешь обсуждать эту тему с посторонними? У тебя какие-то комплексы? Табу?
— Мне просто неинтересно.
— Ты не думал о том, чтобы вернуться на работу?
— Думал, но без особого энтузиазма.
— А чем жить собираешься?
— Не знаю, — сказал Гусев. — Но маркетингом я сыт по горло.
— Но владеешь ли ты какими-то полезными навыками в другой области?
— Я могу подметать улицы.
— И делать этот мир чище, ага. Не слишком ли ты стар для неквалифицированного физического труда?
— Это как посмотреть.
— Тебе не дадут подметать улицы, — сказал Макс. — Это будет очень плохая реклама для твоих мороженщиков.
— Чихать я хотел.
— У крионики есть свои противники, и они раскрутят эту историю, как пример невозможности социализации клиента «Второй жизни» в новом для него обществе.
— Опять же, чихать я хотел.
— Так ты на самом деле собираешься податься в дворники?
— Можно еще в сторожа, — сказал Гусев.
— Ты не похож ни на сторожа, ни на дворника.
— Я не думаю, что при приеме на такую работу нужно будет проходить фейс-контроль.
— Это все несерьезно.
— Мне тридцать три года, — сказал Гусев. — Ну, или семьдесят, это как посмотреть. Но в любом случае я понятия не имею, чего я хочу от этой жизни. Но вот чего я точно не хочу, так это возвращаться в офис и заново выстраивать эту чертову карьеру. И вообще, почему мы говорим об этом? Ты решил подработать консультантом по трудоустройству?
— Вроде того, — сказал Макс. — У меня есть для тебя работа.
— Например?
— Ты же понимаешь, что такой бизнес, как у меня, невозможен без прикрытия больших ребят?
— Я еще не совсем разобрался, как тут у вас что работает.
— Это нормально, — сказал Макс, почесывая свой объемный живот. — В общем, у меня есть выход на больших ребят. По-настоящему больших ребят, связанных с настоящей политикой. Когда Стас рассказал мне о твоей проблеме, я связался с этими большими ребятами и проявили интерес.
— Чего им могло от меня понадобиться?
— Ну, скажем так, они относятся к той категории людей, которых устраивает нынешнее положение дел, и, разумеется, они хотят, чтобы все так и оставалось. Однако в обществе зреет недовольство.
— Оно всегда зреет.
— Недовольны, по большей части, люди среднего возраста. Те самые, которые родились в твои времена и почему-то испытывают по нему ностальгию. Они говорят, что страна выбрала не тот вариант развития, и нам стоит вернуться в нулевые и снова пойти по европейскому пути.
— Как можно вернуться туда, где никогда не был?
— Вот именно, — сказал Макс. — Но они этого не понимают, и было бы неплохо, если бы кто-то развеял их заблуждения.
— Ну и зачем вам я? — поинтересовался Гусев. — Всего-то тридцать семь лет прошло, должно быть полно живых очевидцев.
— Есть-то они есть, — сказал Макс. — Но, видишь ли, они твои хронологические ровесники, и новое поколение практически не воспринимает их всерьез. Тут нужен кто-то, кто и был очевидцем и может говорить с людьми на их языке. Кто-то такой же, как они. Кто-то, кому они поверят.
— И как это должно выглядеть?
— Полагаю, в виде курса лекций, — сказал Макс. — Для начала. А там видно будет.
— И сколько денег?
— Больше, чем ты заработаешь дворником.
— Это интересное предложение, — соврал Гусев, который не хотел ввязываться непонятно во что. — Но я должен его обдумать.
— И это тоже нормально, — сказал Макс. — Ну, и в качестве жеста доброй воли я предоставлю тебе твою историю болезни совершенно безвозмездно. То есть, даром.
— Нет, — сказал Гусев, который не любил быть у кого-то в долгу. — Бизнес есть бизнес. Я привык оплачивать оказываемые мне услуги.
— Как знаешь, — ухмыльнулся Макс. — Но могу я хотя бы сделать тебе небольшую скидку в расчете на дальнейшее сотрудничество?
— Не стоит, — сказал Гусев. — Я пока не бедствую.
— Если ты сделаешь все правильно, бедствовать ты не будешь никогда.
— Я подумаю, — пообещал Гусев и протянул Максу банковскую карту.
