— Ничего не трогай, — прошептал Морозов.
Они лавировали в холодных лабиринтах комнат. Дверные проемы зияли пустотой, деревянные части были старательно содраны со стен. На дрова? Может быть.
Через минуту они уткнулись в настоящий завал из мебели. Дорогие кожаные диваны валялись со вспоротым нутром поперек коридора.
— Лестница должна быть, — буркнул Морозов, помогая Лене перелезть через громоздкий каркас софы.
Оставив битую мебель позади, они увеличили темп. Крики приближались. В проходе мелькнула человеческая фигура. Игорь присел, потянул за собой Лену, отполз за кучу щебня.
Лена вздрогнула, прижалась к нему.
— Что?
— Там… — Она смотрела в темный, наполовину засыпанный переход. — Может, показалось…
Игорь прищурился, вгляделся. В темноте метнулась быстрая тень. Преследователи? Вряд ли. Те идут с другой стороны. Скорее, кто-то из местных жителей.
— Видела? — Да.
Если развалины обитаемы — плохо. Судя по всему, люди стремительно зверели, охраняя свою территорию от вторжения любых чужаков. При таком раскладе от любого знакомства ждать хорошего не приходится.
— Пойдем.
Он повел Лену прочь от полузасыпанного перехода.
Скоро им повезло: наткнулись на лестницу. Бетонная заливка кое- где покрошилась, треснула, но все же держала. Перила были выгнуты и местами оторваны от стены.
— Уходим наверх, — решил Игорь. — Осторожно.
— Они внутри! — пролетел по коридорам громкий крик.
Лена поскользнулась на бетонной крошке и едва не упала. Игорь успел ее подхватить. Аккуратно, но сильно толкнул вперед.
— Давай, давай!
Хватаясь за ненадежные перила, они забрались на второй этаж. Следующего лестничного пролета не было. В зияющий провал заглядывало синее небо.
— Вон они! — Снизу мелькнула темная фигура. Захрустели камешки под ботинками. — Сейчас возьмем!
— Твою мать! — выдохнул Игорь, чувствуя, как внутри все сжимается.
Он быстро огляделся. Вправо уходил коридор, слева виднелось большое помещение вроде конференц-зала. Когда-то там случился пожар: следы копоти сохранились на потолке и стенах, на полу валялись железные части столов, кресел, остатки оргтехники.
Опасно. В этой свалке можно запросто ногу распороть.
Нужно было уходить в коридор. По логике, он вел к старым корпусам, тем, что должны были уцелеть…
По лестнице уже грохотали тяжелые шаги. Рядом мелькнула взъерошенная голова…
Если сейчас рвануть в коридор — ударят в спину.
Оставлять неприкрытый тыл нельзя!
Морозов принял решение мгновенно: развернулся, прикрыв собой Лену, и встретил первого преследователя лицом к лицу.
Не ожидавший отпора охотник замешкался. Этого хватило. Игорь лягнул его ногой в живот, а затем изо всех сил толкнул вниз. Мужик охнул и, взмахнув руками, скатился вниз по ступеням. Смотреть на его полет Игорь не стал, дернул по коридору, таща за собой Лену.
На ходу он заглядывал в комнаты. Пусто, пусто, пусто… Редкие обломки, голые стены… Будто кто-то вытащил отсюда все вещи, всю рухлядь…
Коридор резко вильнул влево и оборвался. Игорь едва не застонал от досады: тупик! Но как спасение мелькнула в последней двери лестница.
— Сюда!
Уже заскакивая внутрь, Игорь увидел тень, скользнувшую в темном провале шахты лифта. Снизу раздался дикий крик.
Игорь споткнулся и едва не упал. Лена притормозила, закрыла ладонями уши.
Вопль оборвался.
Морозов снова потянул Лену за собой. Наверх.
— Вперед!
Снизу опять заорали.
Не обращая на это внимания, Игорь волок Лену за собой. Ступенька за ступенькой. Выше. Еще выше! Еще…
Они выскочили на площадку третьего этажа.
Выше!
Четвертый этаж. Выше — тупик. Ступени крошатся, через трещины в потолке капает вода…
Морозов выбил ногой наполовину сгнившую дверь. Доски хрустнули и упали вместе с косяком. Подгоняя Лену, Игорь побежал по коридору.
Гостиница может стать ловушкой, если они не найдут другого выхода! Спрятаться в комнатах можно, но это не решение проблемы: намерения преследователей серьезные, а значит, рано или поздно их найдут.
Игорь нырнул в один из номеров, выглянул в окно.
Внутренний двор. Ни пожарных лестниц, ничего. Внизу уже дежурит кто-то из охотников.
— Костян, на четвертом этаже!
Игорь выругался. Обложили!
— Игорёша… — Испуганные глаза Лены. — Игорёша, если нас поймают…
— Спокойно!
Морозов дошел до конца коридора. Здесь обнаружился еще один лестничный пролет. Лестница вела и вниз, и вверх.
— Сюда, — негромко подозвал он Лену.
На этот раз Игорь не побежал вверх. Он медленно спустился на третий этаж и осторожно, чтобы не попадаться на глаза тем, кто, может быть, поднимается по другой лестнице, перебежал коридор. Там, где обвалилась часть фасада, он нашел то, что искал. Перекрытие одного из номеров просело, образовав эдакую аппарель на второй этаж. Опасно, но лучше чем ничего.
Послышался топот. Крики.
— Давай-ка вот тут попробуем.
Игорь взял Лену за руку и заскользил по бетонному спуску, как на лыжах по снежному склону.
Повезло. Они легко спрыгнули с плиты и мигом отскочили от края. Игорь тихонько вышел из номера, осмотрелся.
На втором этаже было тихо.
— Игорёша… — Пальцы Лены испуганно сжали его ладонь. — Смотри.
Там, куда она указывала, растеклась темная и даже на взгляд липкая лужа. Крови было много. Жуткая клякса расползлась по старому, потрескавшемуся ламинатному паркету, просочилась под плашки.
Игорь замер. В ушах молотил набат пульса.
Сложно было привыкнуть к тому, что в новом, проснувшемся после странного сна мире человеческая жизнь стоила ноль целых ноль десятых. Можно убивать, насиловать, и ничего, ничего за это не будет!
Морозов с трудом представлял себе тот ужас, через который пришлось пройти людям, очнувшимся в этом безумном городе, а не парившимся черт-те сколько в запертом гальюне.
За считанные дни цивилизованный Таллинн, тщательно маскирующийся под Европу, превратился в чудовищную клоаку из покореженных человеческих судеб.
Достаточно оказалось закрыть глаза, открыть их и по-новому взглянуть на все вокруг.
Уснуть и проснуться…
Понимание дикости, анархии и всеобщего озверения приходило теперь очень быстро. Вид крови бил по глазам, завораживал, звал…
Игорь заметил, что от кровавой лужи в один из номеров тянется след.
Вид крови шибал не только по глазам, но и по нервам, по трепыхающемуся, как птица в клетке, сердцу, по глубинам сознания и подсознания, из которых всплывали смутные родовые воспоминания далеких предков-охотников…
