— Вырубай! — застонал Денис Иванович. — О боги мои! Яду мне, яду!
— А ведь новости хорошие, хозьяин, — заметил робот в наступившей тишине, голосом самого преданного друга. — Почему ты не рад?
— Врут, — отрезал Денис Иванович, стукнув вилкой. — Замалчивают проблемы.
— Я бы тоже старался рассказывать о хорошем и интересном, чем о плохом… — мягко сказал Емеля.
— А они не рассказывают о хорошем и интересном. Они рассказывают, что у них всё хорошо.
— А мне показалось интересным, что сказал академик Доброчеев. Скоро в моей жизни произойдут перемены.
У Ветрова задрались брови.
— И что ты намерен делать, позволь узнать?
— Я бы хотел перевестись в городское хозяйство. Там очень интересно.
— В подотдел очистки? — невинно спросил Ветров.
Но необразованный Емеля, конечно, не понял.
Тогда Денис Иванович сказал:
— Слушай приказ. Ты остаёшься у меня. На любые требования покинуть меня ты будешь отвечать, что остаёшься, потому что я твой друг и ты не хочешь покидать друга. Говорить это всем.
— Я твой слуга. Я твой раб'отникь, — немедленно отозвался Емеля.
***
Выходя на улицу, Денис Иванович, к неудовольствию своему, столкнулся с участковой Голицыной. Голицына, ничуть не изменившаяся с тех времён, когда приходила к маленькому Дениске, своей утиной походкой приближалась к парадной. Первым импульсом Дениса Ивановича было сделать вид, что не узнал Голицыну и пойти в другую сторону – но было слишком поздно.
— Доброе утро, Галина Петровна, — вежливо посторонился Денис Иванович.
— Доброе, доброе! — закивала участковая и остановилась, близоруко разглядывая Дениса Ивановича сквозь массивные очки. Глаза её казались крошечными за стёклами, и сама она была маленькая, но по-прежнему дьявольски бодрая и энергичная. Денису Ивановичу стало неуютно под этим взглядом – как неуютно под лучами рентгеновского аппарата, насыщающего организм незримыми миллизивертами.
— Что-то у нас стряслось?
Участковая сдержанно улыбнулась, собрав губы трубочкой:
— Ничего-ничего, дорогой Денис! С Вовкой из пятьдесят девятой слишком сюсюкают. Мальчишка может вырасти несамостоятельным. А Вы как поживаете?
— У правового надзора тоже пока работы хватает, — Денис Иванович развёл руками. Он широко и радушно улыбался, хотя в мыслях искренне желал, чтобы эта курица побыстрее убиралась. С тех пор как родители всё ему объяснили…
— Вы стали очень… солидным, — покивала Галина Петровна. — Кто бы мог подумать, что из такого бедового чертёнка вырастит такой видный мужчина, — она сдержанно засмеялась, всё так же собирая губы трубочкой, и Денис Иванович послушно засмеялся вслед. — А помните, Денис, Вы мечтали стать дворником?
— …и Вы подарили мне набор ландшафт-роботов! Что ж, каждый мальчишка мечтает стать сначала дворником, потом космонавтом…
Они помолчали секунду (Денис Иванович мечтательно улыбался, делая вид, что с теплотой вспоминает детство), потом вежливо раскланялись и заспешили по своим делам. Денис Иванович зашагал прочь по дорожке, суеверно скрестив пальцы в кармане, испытывая облегчение, что неприятная встреча позади. Опасная это была старушка. Мерзкая. Он торопливо шёл к выходу со двора, возвышаясь над кустами по плечи – а участковый воспитатель Голицына, перед тем, как зайти в парадную, оглянулась ему вслед. Родители, бывшие дореволюционные адвокаты, всё же загубили Дениску. Они не давали с ним работать, ухитрились отмазать от коррекции в стационаре. Её профессиональная неудача…
Денис Иванович не любил многолюдья, поэтому не пошёл аллеей. По аллее, группками и поодиночке, люди спешили через их двор к остановке СКОРТа – так что он пересёк её и прошёл через зелёный лабиринт, к дальнему выходу. Лабиринт был пуст, сквозь заросли проглядывали разноцветные корпуса, и лишь на Берёзовой Полянке Денис Иванович наткнулся на дворника Ионыча. Огромный Ионыч, в вымазанных землёй сапожищах, вооружённый лопатой и лазерным уровнем, прокладывал новую дорожку – вместе со своей шайкой-лейкой. Было в этом что-то завораживающее, как в работе гончара, поднимающего из кома грязи тонкую форму. Один кибер стрекотал косилкой, другой копал, двое киберов проворно таскали гравий и ветки. Ионыч мерил и ровнял, ещё один тяжёлый кибер трамбовал, а заодно тащил по готовой дорожке контейнеры с гравием и мусором. Дорожка тянулась от виноградника, получалась она ровная и аккуратная, и оставалось до кольцевой дорожки полянки всего метров двадцать. И всё двигалось, вертелось вокруг Ионыча – слаженно, красиво, чётко. Денис Иванович поборол в себе несолидное желание остановиться и поглазеть. Воистину, прогресс робототехники – чудо. А Режим его топчет сапогом…
— Будете возить вино бочками? — сострил он, кивнув издалека Ионычу.
Тот, не расслышав, махнул лопатообразной ладонью.
Удобно устроившись на диванчике в вагоне СКОРТ, педантичный Ветров перебрал черновики вчерашних размышлений: их надо утилизировать, притом подальше от дома. Это была многолетняя привычка конспиратора. Он вдруг спохватился, снова нервно перебрал черновики. Его охватила лёгкая паника: не хватало варианта «Предатель»…
***
Емеля включил пылесос и приподнял край покрывала.
Раньше под кроватью было очень интересно. Точно также было интересно за диванами, в шкафах и под ванной. Ведь там было скрытое. Вдруг там лежит что-то необычное? Или вдруг там кто-то прячется? А может, люк, ведущий на другой этаж… Туда никто не заглядывает, кроме Емели – поэтому только у Емели имелся шанс найти там что-то.
Но теперь Емеля, сотни раз убиравшийся под кроватью и за диванами, твёрдо усвоил: ничего интересного там нет. Только скука, пыль и брошенный хозяином мусор. Никто там не прячется, никаких люков вниз в домах из композитной панели не бывает – потому что под квартирой Ветровых, оказалось, находится точно такая же квартира Егоровых. Можно даже не смотреть.
Увы, да – под кроватью неинтересно. То ли дело их огромный двор с лесом и аллеями! Там мрачные ели и весёлый березняк возле мусорного утилизатора. Там ручей, там много людей, птиц, и наверняка в чаще есть звери. Там – королевство дворника Ионыча и его роботов. Скоро Потап уйдёт от Ионыча в Главкосмос – и Емеле было бы интересно работать вместо него.
Но приказ хозяина есть приказ…
К пылесосу под кроватью присосался лист бумаги. Емеля выключил пылесос и стал рассматривать лист. Это было интересно: ему нечасто приходилось видеть настоящую бумагу. Это мусор или потерянный хозяином документ?
