бросили в темницу.
В заключении у него открылся талант толкователя снов. Весть об этом достигла дворца. Фараон вызвал его к себе и рассказал о своем тревожном сне, значение которого хотел бы узнать. В этом сне было семь жирных и семь тощих коров. Иосиф объяснил, что это семь урожайных лет, за которыми последуют семь лет голода. Поэтому он посоветовал фараону запасать зерно в тучные годы. Фараон поверил ему и назначил его министром. Иосифу был поручен надзор над запасами сначала в тучные, а потом в голодные годы. Иосиф оказался на высоте. Но пришла весть, что его семья, оставшаяся в Ханаане, умирает от голода. Тогда он попросил у фараона дозволения на переcеление его семьи в Египет, где благодаря ему еды было в избытке. В Библии нет точного указания на то, в какие именно годы Иосиф находился в Египте, но он мог положить начало первому еврейскому поселению в Египте примерно в 1340-х гг. до н. э.
А это было во времена правления фараона-реформатора Эхнатона.
Как обычно по утрам, он пытается нащупать рядом с собой теплое и нежное женское тело, но рука натыкается на пустоту.
Рене Толедано удивленно открывает глаз и убеждается, что лежит один на большой кровати, на скомканной простыни.
Опал не ночевала дома.
Он трет глаза, чтобы убедиться, что это не сон.
Боже, куда она подевалась?
Он вспоминает, что у Опал есть привычка ходить на девичники с подругами, но она всегда возвращалась не позже двух часов ночи, иногда слегка навеселе. В этот раз она вообще не вернулась.
Где она ночевала?
Рене встает и принимает ледяной душ, чтобы окончательно проснуться.
Он уже представляет себе худшее, несчастный случай.
Или, может, подруга, к которой пошла Опал, живет слишком далеко и она решила заночевать у нее?
Рене одевается и готовит себе завтрак с витаминами и с капсулами масла из печени трески, полезного для памяти.
Он вспоминает свой вчерашний вечер в компании Александра.
Тот сохранил способность восторгаться. Это резко отличает его от других начальников, упивающихся властью, истощающих друг друга борьбой и интригами, лишь бы залезть на вершину иерархии и застрять там, помышляя только о власти над кучей прожженных лизоблюдов.
По своей утренней привычке Рене включает радио, чтобы послушать новости. Ведущий сообщает:
«…Конференция по глобальному потеплению в Париже. Выдвинуты предложения о штрафовании предприятий, загрязняющих атмосферу, и о запрете вырубки лесов. Ожидаются новые предложения с целью остановить рост температур.
Одновременно в Париже Государственный совет разрешает временно вернуться к применению неоникотиноидов на свекловичных плантациях. Этот инсектицид, прозванный «убийцей пчел», находился под запретом, но производители сахарной свеклы добились его отмены, утверждая, что он грозит им разорением, так как не позволяет бороться с тлей, переносчицей свекловичной желтухи.
В Кашмире растет напряженность между правительствами Индии и Пакистана, борющимися друг с другом за водные ресурсы реки Инд. Сильная засуха поразила обе страны, из-за чего вода превратилась в мощное политическое оружие. Взаимные обвинения Нью-Дели и Исламабада становятся все резче. Напомним, что обе стороны обладают ядерным оружием.
Нигерийская группировка «Боко-харам» похитила 600 школьниц. «Школьное обучение противоречит нашей вере. Это грех, особенно для женщин, отвлекаемых образованием от их обязанностей жен и матерей. Мы вернем к вере тех, кто ее утратил, и обратим этих молодых женщин в рабынь. Так они поймут, что учеба бесполезна и только баламутит мысли», – объяснил главарь «Боко-Харам». Правительство начало переговоры с целью освобождения школьниц».
Азербайджан продолжает ракетные обстрелы армянских христианских церквей в Нагорном Карабахе. Президент России, выступающей посредницей в разрешении этого кризиса, говорит о своей озабоченности ситуацией, но не осуждает агрессию, так как Азербайджан имеет для России решающее геостратегическое и экономическое значение ввиду его энергоресурсов и проложенных по его территории газопроводов.
Национальный институт исследований в области сельского хозяйства, продовольствия и окружающей среды (INRAE) проведет в Городке науки и индустрии Ла-Виллет выставку, посвященную инвазивным видам животных и растений. Там будет представлена живущая в наших прудах флоридская черепаха и тропические растения-айланты, растущие на обочинах дорог. На следующей неделе пройдет цикл конференций, на которых выступят специалисты со всего мира».
Услышав поворот ключа в замке, Рене выключает радио.
Входит Опал в пальто и с сумочкой.
– Привет, – неуверенно произносит Рене.
– Привет, – отвечает нейтральным тоном Опал.
Она кладет сумочку, снимает пальто, садится напротив него и наливает себе кофе.
– Выспалась? – интересуется Рене.
Она пьет кофе, потом кладет в тостер ломтики хлеба и достает из холодильника масло. У нее бегающий взгляд.
– Вчера, когда пришла твоя эсэмэс об ужине с патроном, мой патрон оказался у меня за спиной, прочел ее и говорит: «Раз твой друг вечером занят, я с радостью приглашаю вас в ресторан».
– Вот как?
– За десертом я предложила ему сеанс регрессивного гипноза.
Какое совпадение!
– Представь, он никогда ничего подобного не пробовал. Мы пошли к нему, и там…
Опал сомневается, надо ли продолжать. Тут тостер с шумом выбрасывает поджаренный хлеб, и она пользуется этим предлогом, чтобы улизнуть за тостами и медом.
– Ему захотелось узнать, в какой жизни мы с ним познакомились, потому что, едва меня увидев, он подумал, что уже меня знает.
Она намазывает на тост масло и мед.
– Все получилось. Он увидел себя в пещере, рисующим на стене двумя пальцами, которое макает в плошку с черно-красной жижей, похожей на кровь. Одет он был в звериные шкуры, у него были длинные волосы. В пещере позади него сидела женщина, она жарила на ветке-вертеле, лежавшем на двух сучках-подпорках, освежеванного кролика. Наверное, это была я. В пещере эхом разносилось шипение жира, капавшего в огонь. Мы не разговаривали и не смотрели друг на друга, потому что были сосредоточены на своих занятиях. Снаружи лил дождь, громыхал гром, небо разрезали молнии. Нам было уютно у горячего огня, в сухой пещере.
Опал жадно ест свой бутерброд, подливая себе кофе и глядя вдаль через иллюминатор баржи.
– Это была первая картина. Потом я предложила ему скачок во времени, дальше в прошлое, но в рамке этой же жизни – в какой-нибудь приятный момент его детства. Он увидел себя новорожденным, на руках у отца, в окружении женщин, криками поздравляющих роженицу. Разумеется, я не могла назвать ни эпоху, ни страну. Скорее всего, это было более пятнадцати тысяч лет назад, еще до зарождения земледелия, потому что мы жили в пещере.
– Примерно та эпоха, к которой относятся наскальные рисунки в пещерах Ласко? – предполагает Рене.
– На момент его рождения в его племени
