Чед Оливер - Неземные соседи

Они пошли за ним. Все пропало. Тайна раскрылась.

Это только сон! Проснись! Покончи с этим!

Он пытался вырваться из сна. Конечно, это был только сон! Типичный сон виноватого. Фрейд писал об этом и объяснял это.

Он вздрогнул и открыл глаза.

И ощутил рядом теплое тело Луизы.

Нет — этого не может быть!

Ведь Луиза была мертва! Она не могла быть здесь. Она была холодной, о, такой холодной…

На нем космический скафандр, верно? Как же он мог почувствовать теплоту ее тела?

Сон?

Монт застонал, еще не зная, спит или нет. Он пытался вспомнить. Он лежал в палатке с Чарли, Чарли Йенике. И на них нападали волкоподобные звери с желтыми глазами. Почему? Что они сделали?

Ждать!

Они вернулись еще раз, из особо глубокой тьмы перед рассветом. Он слышал топот их лап в палатке и чуял их запах. Они навалились на него и рвали его грудь.

Он пытался пошевелиться, и не смог. Как будто накрепко приколотый к земле. Хватал широко раскрытым ртом воздух, которого все больше не хватало. Он попытался откатиться, но не смог сдвинуться ни на сантиметр.

Они не доберутся до меня. В своем скафандре я в безопасности.

Он успокоился. В безопасности!

Но что там тихо вошло в палатку? Что за длиннорукая, нагая тень? Она скользнула над ним, улыбаясь. Отстегнула застежки его шлема и стянула его.

Монт пронзительно вскрикнул.

Его накрыла темная волна.

Далекий голос говорил в его ухо:

— Монт! Лежи тихо! Тебе никто ничего не сделает! Будь внимателен!

Он широко распахнул глаза. Над ним склонился робот. Он узнал его лицо.

Чарли!

В палатку врывался серый утренний свет.

Он еще жив.

После трех чашек кофе он все еще дрожал.

Он стоял спиной к костру, хотя знал, что это бессмысленно. Он не мог почувствовать тепло костра сквозь космический скафандр, да и утренний воздух не был по-настоящему холодным. Туманным и влажным — да, но Сириус был сильнее, чем созданный руками человека огонь. Он поднимался за толстыми, серыми облаками и воздух становился тяжелым и гнетущим.

Покрасневшие глаза смотрели устало, борода превратилась в колтун. “Борода, — мелькнуло у него в голове, — не слишком подходит к шлему скафандра”. Он спал не больше двух — трех часов и был смертельно уставшим.

Мозг тем временем снова заработал; вернулась его способность размышлять, и Монт был благодарен ему за это. Никогда еще Монт Стюарт не сомневался в себе, но сейчас он потерял уверенность. Он больше не понимал ни себя, ни своих действий.

Эти сны… если это были только сны. Они его тяготили.

— Я этого не понимаю, — сказал он.

Чарли выглядел так, будто не спал совсем. Он хлебал ложкой свою утреннюю кашу из консервной банки.

— Ты, должно быть, сходишь с ума, — сказал он.

Монт криво улыбнулся.

— Мне кажется, человек не очень разумная тварь. Так как мы решили вести себя мирно и дружественно, мы полагали, что туземцы поведут себя по отношению к нам так же. Они этого не сделали.

И еще мы полагали, что я всегда буду действовать логично. Я этого тоже не сделал.

— Почему? Мы произнесли нашу большую речь; у нас был план. Мы знали, что мердозини нападут на нас, но не смогут ничего сделать. Нам оставалось только ждать, пока они уйдут. Мы доказали наши добрые намерения — мы не хотели им ничего сделать, даже если они напали на нас. Ты все спутал и начал с ними бороться. Если мы не способны ни на что лучшее, нам надо прекратить эту историю.

Монт выплеснул в костер остатки кофе.

— Мне очень жаль.

— Прекрасно, чудесно! Ему жаль! А что нам теперь делать? Послать им в качестве компенсации подарок?

— Не знаю. Что ты посоветуешь?

— Ты великий гений! Вся эта идея твоя! Вот и расскажи мне, что должно быть дальше!

Монт потер усталые глаза и посмотрел вверх, на деревья вокруг поляны.

На самом деле у него теперь вообще не было никаких идей, только твердая решимость. Он слишком выдохся, чтобы думать.

— Ты, наверное, хочешь сегодня получить орден за хорошее поведение? — спросил он раздраженно. — Какая муха тебя укусила?

Чарли с отчаянием поднял руку.

— Он испортил наш единственный шанс, а потом спрашивает, какая меня укусила муха!

Монт повернулся и посмотрел на него.

— Я же извинился. Я тоже не супермен. ЭД делаю ошибки. Не знаю, что на меня нашло, но я точно знаю, что все полетит ко всем чертям, если мы начнем ссориться!

Чарли тяжело присел на бревно и уронил подбородок на ладони.

— Все в одну кучу. Эти проклятые скафандры. Ужасный воздух. Вся эта вонючая планета. Я не спал всю ночь. Мне все казалось бессмысленным. Не знаю, зачем я здесь. С таким же успехом я мог находиться в корабле. Просто у меня пропало всякое желание!

Монт медленно кивнул.

— Уйти слишком просто. Кажется, и на самом деле нет никакой логичной причины продолжать все это. Я понимаю.

— Почему же мы тогда не уходим?

— Даже на это я не знаю ответа. Но только ужасно тяжело сдаваться после неудачи, Чарли. Уйти легко, но ведь потом будем жалеть об этом всю жизнь.

— Большое спасибо, добрый философ! Теперь все ясно, как чернила.

— Может быть, тебе лучше прилечь и немного поспать? Я останусь на вахте. Разговорами мы ничего не добьемся.

Чарли устало поднялся.

— Не могу сказать, что у меня большое желание снова толкать голову в этот проклятый шлем.

— И все-таки сделай это!

— Конечно. — Чарли странно посмотрел на него, но ничего больше не сказал, взял шлем и исчез в палатке.

Монт молча стоял в серой утренней мгле. В воздухе пахло сыростью, как после дождя. Он оглядел деревья, но не заметил ничего подозрительного.

Его мучила какая-то неясная мысль, но он никак не мог ее поймать.

Он стоял, молча уставившись перед собой.

К полудню, когда поверхность Сириуса-IX превратилась в парящие джунгли и Монт уже едва не плавился в своем космическом скафандре, появились тучи. Вскоре поляна превратилась в болото.

Дождь лил с неба таким потоком, что не видно было даже леса вокруг поляны. Он был чуть прохладнее воздуха, и Монт почувствовал себя свежее.

“Должно быть, это волшебный дождь, — подумал он, — который смывает все плохое и очищает мир. И меня тоже. Если бы он дал мне возможность забыть все…”

“Что забыть? — Он покачал головой. — Я уже не понимаю даже себя. Я уже не могу ясно мыслить.

Заболел? Я, наверное, заболел. Но чего же мне не хватает?”

Он долго стоял в льющем потоками дожде, прежде чем уйти в палатку.